“Что ж, — подумала она, — мне понадобилось много лет для того, чтобы повзрослеть, научиться понимать себя и окружающий мир, найти смысл жизни, понять, что только я должна распоряжаться своей жизнью”. Элизабет наконец поняла, что если не сможет рассчитывать на свои силы, то вряд ли сможет прожиться на кого-нибудь еще. Конечно, кроме Мартина. На Мартина всегда можно положиться, хотя в будущем ей не придется больше надеяться на него. Пройдя через долгие годы страданий, она повзрослела, и сейчас ей предстоит пройти через новое испытание. Правда, в данный момент ее судьба зависит не только от нее, но она не станет унижаться или умолять.
Девушка затаила дыхание, почувствовав, что экипаж замедлил ход. Похоже, что день уже был в разгаре. Она ждала, когда откроемся дверь и появится возница, и лицо ее стало надменным.
Но через несколько минут дыхание у Элизабет перехватило, словно кто-то ударил ее. Человек, открывший дверцу, оказался не возницей. Он вошел в экипаж, сел напротив, и его голубые глаза стали пристально смотреть на пленницу. Это был не тот человек в маске, который похитил ее возле церкви. Нет, это был именно он, просто на нем не было ни шляпы, ни маски. Экипаж снова тронулся.
— Кристофер?! — беззвучно выдохнула Элизабет. Он изменился. На его лице, всегда хмуром и немного пугающем, теперь как будто резче выступили скулы и подбородок. Да и выражение лица стало жестким и непреклонным. Орлиный нос ещё больше выделялся на лице, а светлая кожа потемнела от загара. Его плечи, прежде узкие, теперь стали широкими и выступали под накидкой. Худенький, серьезный, даже замкнутый мальчик превратился в настоящего мужчину.
Элизабет была поражена, но непроизвольно отметила изменения, происшедшие в нем. И все-таки это был Кристофер, человек, с которым она меньше всего хотела встретиться. Человек, имя она пыталась стереть из своих воспоминаний еще вчера, в день своей свадьбы.
— Ты удивлена? — спросил он. Его звучный голос сделался тверже, чем помнилось ей.
— Элизабет завороженно посмотрела на него.
— Что тебе нужно от меня? — вымолвила она наконец. — Куда ты меня везешь?
— Тебе придется подождать ответа, Элизабет, — сказал он. — Наконец-то мы сможем поговорить.
Он не проронил больше ни слова, продолжая напряженно всматриваться в нее, плотно сжав губы. Она почувствовала, что страх снова поселился в ней, перехватывая дыхание, хотя тогда страх восемнадцатилетней девушки был вызван тем, что Кристофер казался ей невероятно красивым и загадочным и она боялась, что не сможет преодолеть его замкнутость и завоевать его сердце. Она боялась, что он не испытывает к ней никаких чувств, и эти переживания оказались довольно болезненными.
Сейчас Элизабет боялась его силы и молчания, пронзительного взгляда голубых глаз. Ее пугало то, что она — его пленница. А он вез ее неизвестно куда и зачем.
Но ведь он же уехал в Канаду и обосновался там. Что же заставило его вернуться в Англию?
Страх настолько парализовал волю девушки, что она была готова умолять его о пощаде. Под напряженным, испытующим взглядом Кристофера она снова ощутила себя прежней юной Лиззи, словно и не было семи прошедших лет.
Но она уже не была прежней и он не имел над ней власти, даже если она — его пленница. Только ее тело было в его власти. От такой мысли Элизабет бросало в дрожь. Он больше не посмеет прикоснуться к ней. Однажды этот человек уже растоптал ее так, что она не хотела жить. Через несколько долгих и мучительных лет она воспрянула, собралась с силами и теперь не позволит ему возыметь над ней власть.
— Для диалога нужны два человека, — ответила она. — Тебе следовало бы подумать об этом, Кристофер. Мне совершенно нечего сказать тебе.
Кристофер продолжал смотреть на девушку, затем опустил глаза и молча стал рассматривать свои руки. И тут Элизабет осенило. Кристофер сел в дальний угол от входной дверцы, в то время как Элизабет сидела рядом с ней. Он закрыл дверцу за собой, когда вошел, но не запер ее.
Конечно, ей не удастся убежать. Кучер остановит экипаж, и они оба кинутся вдогонку за ней, едва Элизабет выпрыгнет. Шансы на то, что кто-то увидит, что она пленница, ничтожно малы. Но это будет поступок, и его нужно совершить. Она снова может оказаться его жертвой, но униженной больше никогда не будет. Никогда!
Элизабет подождала, пока успокоится дыхание. Внимательно глядя на ручку дверцы, она думала о том, что ей нельзя промахнуться. Затем девушка резко наклонилась, распахнула дверцу и выскочила — это произошло прежде, чем испуганный Кристофер успел поднять голову.
Он закричал и выскочил вслед за беглянкой задолго до того. как Антуан изо всех сил натянул поводья и остановил лошадей
Но Элизабет этого уже не слышала. Падая, она ударилась головой о торчавший из земли камень.
Многим британцам с их любовью к классической красоте и элегантности Пенхэллоу показался бы совсем некрасивым. Дом располагался в Девоншире возле самого побережья. Он напоминал средневековый замок, построенный несколько столетий назад. Невысокие круглые башни, квадратная сторожка с высокими узкими окнами возле полукруглых ворот, ведущих во внутренний двор, серые каменные стены, покрытые мхом. Вряд ли его можно было назвать достопримечательностью Англии.
За стенами также не было видно стремления создать внешнее великолепие, приспособить природу к идеалам гармонии и красоты. У западного крыла дома росли небольшие розовые кусты, укрытые от ветра деревьями, а перед домом было разбито несколько альпийских горок, которые все лето поражали буйством ярких красок. В восточной части поместья тянулись овощные грядки и цветники.
Дом находился всего в миле от морского побережья; долина, в которой он стоял, разделялась извилистой речкой, которая текла на восток, а через три мили круто поворачивала на юг и терялась в топких болотах, окруженных скалами возле самого моря. Если подниматься по лесистому склону с обратной стороны дома, то можно попасть на небольшое плато с грубой травой, где обычно пасут овец, а немного дальше скалистые утесы круто обрывались. Во время отливов там появлялась широкая полоса золотистого песчаного пляжа. Извилистая крутая тропинка вела к берегу моря.
Тем, кто любит одиночество и дикую природу, трудно найти более подходящее место, чем Пенхэллоу.
Именно к таким людям и принадлежала леди Нэнси Атуэлл. Она жила в доме одна, не считая слуг, после того как год назад умер ее отец. У нее было много знакомых и друзей, живших по соседству, девушка никогда не страдала от одиночества. Ей даже казалось, что одиночество гораздо приятнее шумных компаний. В Пенхэллоу Нэнси чувствовала себя свободной. Только один раз она покидала этот дом. Семь лет назад, когда ей исполнилось двадцать, ее вывезли в свет, в Лондон. Девушке понравилась суматоха и волнение, царящие в городе.
