— Да, — медленно промолвил незнакомец, выпрямляясь, — я здесь, чтобы заслушать завещание графа.
— Дьявол, до чего же вы омерзительны!
— И как только ваш прелестный ротик может произносить такие слова? — мягко заметил он, влезая в рукава сюртука. — Скажите мне, любезная леди, неужели ни один мужчина ни разу не пытался вас приструнить? Да, я вижу, вас совершенно избаловали в детстве: вы привыкли, что вам все позволено, и нисколько не заботитесь о том, что о вас подумают окружающие. — Он снова приблизился к ней. — Мне кажется, я смог бы обуздать ваш горячий нрав. Да вы, я думаю, и сами хотите почувствовать твердую руку. Я даже готов применить силу, если в этом возникнет необходимость.
Эти слова вопреки ожиданию обрадовали Арабеллу: он ей угрожает, значит, он и в самом деле неотесанный грубиян, каким и показался ей сначала. Поэтому она выкрикнула почти весело:
— Только попробуй подойди ко мне, мерзавец, и ты увидишь, что благородная леди тоже может за себя постоять! — Она неожиданно отскочила в сторону и замахнулась на него кнутом, словно подзадоривая его напасть на нее первым.
Но молодой человек не двинулся с места. Его левая бровь взлетела вверх, придавая лицу еще более высокомерное выражение, какое бывало у ее отца, когда тот разговаривал с ее матерью в своей обычной холодно-отчужденной манере. Нет, она не будет думать об этом. Мать сама провоцировала отца на такое обращение. Конечно же, она сама виновата. Да такое и случалось не часто. Не стоит и вспоминать.
— Если я мерзавец, то вы, милая барышня, невоспитанная дочка трактирщика. А что касается моего приезда сюда, должен заметить, что возможность лицезреть вас не доставляет мне особенного удовольствия и я охотно отказался бы от этой чести. Так вы хотите ударить меня кнутом? Советую вам хорошенько подумать, прежде чем решиться на такой опрометчивый шаг. Я больше и сильнее вас, и я мужчина. Имейте в виду, я вас предупредил.
— Не беспокойтесь, я все обдумала. Вы просто трус.
— Вам повезло, что вы женщина, — заметил он и от души расхохотался, и она увидела, что на щеках у него действительно заиграли ямочки, по одной с каждой стороны, как и у нее.
— Да, — продолжал незнакомец, окинув Арабеллу оценивающим взглядом с головы до ног, словно нарочно стараясь ее этим унизить. — Можно подумать, вы только того и ждете, чтобы я вырвал у вас из рук этот кнут и отхлестал, как строптивую кобылу. Неужели вы из тех женщин, которые предпочитают насилие?
— Только троньте меня пальцем, и вам несдобровать. — Но несмотря на внешнюю браваду, она вынуждена была признать, что потеряла контроль над ситуацией. А Арабелла терпеть не могла проигрывать, так что все в ней сейчас клокотало от злости. Она с такой силой стиснула рукоять хлыста, что пальцы побелели.
Нет, ему не удастся взять над ней верх. Она сделала над собой усилие и разжала судорожно стиснутые пальцы.
— Убирайтесь из моих владений. — В голосе ее явственно послышались повелительные интонации — так ее отец говорил с младшими по званию офицерами, которые приезжали в Эвишем-Эбби по делам военной службы.
— Из ваших владений? Хоть вы и ругаетесь, как уличный мальчишка, что не совсем приличествует благородной леди, едва ли вы осмелитесь заявить свои права на графский титул. Ведь не осмелитесь, правильно я говорю?
Он невольно разбередил почти затянувшуюся рану в ее душе, и та снова начала кровоточить. Арабеллу переполняли сознание собственного поражения и застарелая ненависть к самой себе за то, что она не родилась мальчиком, наследником своего отца, его гордостью и опорой. Проклятие застыло у нее на губах. Она гордо откинула назад голову, собрала всю свою выдержку и промолвила с достоинством, которого вряд ли можно было ожидать от столь юного создания:
— Теперь это земли моей матери. К несчастью, как я уже говорила, у моего отца нет сыновей, нет их и у его младшего брата Томаса. Это огорчает меня, как должно было огорчать отца, поскольку его род теперь прекратит свое существование. Господь не дал ему наследника.
«Она восхитительна, — думал он. — Боже, до чего хороша!» — Теперь она показалась ему еще красивее, чем пять минут назад. Вслух же он небрежно заметил:
— Не стоит упрекать себя за то, что вы женщина. В этом нет вашей вины. Ваш отец гордился вами больше, чем он гордился бы дюжиной сыновей. — Заметив, как радостно вспыхнули ее серые глаза при этих словах, он почувствовал к ней жалость, и это ему совсем не понравилось.
Но перед ним уже снова была холодная и надменная дочь графа Страффорда, и голос ее был переполнен презрением.
— Вы не можете ничего знать о чувствах моего отца — вы не были вхожи в наш дом. Если бы ему стало известно, что вы его незаконный сын, он ни за что не позволил бы вам даже близко подойти к Эвишем-Эбби, чтобы о вашем существовании не узнали его жена и я, его дочь. Мой отец был человеком чести. Он был предан своей семье, своей жене. Фамильная честь для него всегда была на первом месте.
Ему хотелось сказать ей, что она несет чепуху, но он заметил только:
— Как вам будет угодно.
Арабелла так и замерла от неожиданности, не веря своим ушам. Так, значит, он ей уступает? Но она-то чувствовала, что незнакомец привык командовать, привык пользоваться данной ему властью, привык, чтобы ему повиновались безоговорочно. Что ж, возможно, она ошиблась. Возможно, на самом деле он в точности такой, каким показался ей с первого взгляда — пират и мошенник, живущий хитростью и обманом, ему на все и на всех наплевать. Словом, незаконный отпрыск ее батюшки.
— Я вас более не задерживаю, — спокойно промолвила Арабелла. — Надеюсь, в вас еще сохранились остатки порядочности и вы не оскорбите своим присутствием Эвишем-Эбби. Если же у вас хватит наглости появиться у нас, знайте, что вы причините этим боль моей матери, а она и так еще не оправилась от постигшего нас несчастья. Вы считаете себя человеком чести, так и поступайте согласно приличиям. — И, боясь, что он решит, будто она его упрашивает, Арабелла выкрикнула: — Убирайтесь! Слышите, что я говорю? Чтоб ноги вашей не было в моем доме!
Она резко повернулась и решительно зашагала прочь большими, твердыми мужскими шагами. Внезапно она остановилась и, вновь обращаясь к нему, процедила сквозь зубы:
— Как незаконному сыну, вам следует переговорить с поверенным моего отца. Возможно, граф оставил вам что-нибудь — какую-нибудь безделушку на память. Хотя на его месте, я бы не стала упоминать вас в завещании. — С этими словами гордячка снова развернулась и, не оборачиваясь, поспешила к дому. Она праздновала победу: ей все-таки удалось взять верх!
Незнакомец задумчиво смотрел ей вслед.
