Грей пошатнулась, но смогла удержаться на ногах. Глубоко вздохнув, она умоляюще взглянула на посланца короля.
– Я не понимаю. О каких преступлениях вы говорите? – она бросила через плечо взгляд на притихшего отца.
– Убийство, грабеж…
Помня о наклонностях своего брата, Грей не должна была бы удивляться, но все же поразилась.
– Вы, конечно, ошибаетесь, – возразила она голосом, зазвеневшим от отчаяния. – Это моего брата убили. Почему вы не ищете виновника этого преступления?
Раздосадованный рыцарь поднял глаза кверху, словно ожидая ответа свыше.
– Как я уже сказал вашему отцу, Филипп Чарвик не был убит. Его смерть последовала в результате его же собственного коварства и обмана.
– Что он…
Сэр Ройс поднял руку:
– Больше я ничего не могу сказать.
– Вы забираете у Чарвиков все, чем они владеют, и отказываетесь сказать мне, в чем на самом деле обвиняют Филиппа?
Сэр Ройс скрестил руки на груди:
– Вашу участь решит барон Бальмейн Пенфоркский. Преступление было совершено против его семьи, и король Генрих именно ему пожаловал ваши владения.
Не успела Грей до конца осознать все значение этого сокрушительного известия, как отец вновь издал гневный выкрик.
– Будь они прокляты, эти Бальмейны! – завопил он, возобновив с новой силой свои попытки вырваться. – Я своим собственным мечом выпущу кишки тому подонку и его сестрице!
Терпение сэра Ройса истощилось, и он знаком приказал своим воинам увести обезумевшего от ярости Эдуарда.
Грей бросилась на защиту отца.
– Нет! – воскликнула она, торопясь вслед за воинами, которые то тащили упирающегося старика волоком, то несли его к выходу из холла. Попытки Грей остановить их были безуспешны. Каждый раз, как она оказывалась у них на пути, ее отшвыривали в сторону. Ни Уильям, ни управляющий ничем не могли ей помочь. Они застыли на месте, будто ноги у них вросли в землю.
Отчаявшаяся девушка бросилась назад, к невозмутимо наблюдавшему за этой сценой сэру Ройсу.
– Почему они уводят отца? – спросила она, дотрагиваясь до рукава рыцаря. – Он не сделал ничего дурного.
– Надо его попридержать, пока он представляет опасность для остальных, – проговорил сэр Ройс, не сводя глаз с руки Грей на своем рукаве.
Грей сняла руку, но продолжала смотреть в его жесткое, неподвижное лицо.
– На него обрушился страшный удар, – сказала она. – Король не только лишил его всех владений, но и отдал их заклятому врагу.
– Леди Грей, – заговорил рыцарь, устало проводя рукой по своим вьющимся, посеребренным сединой волосам, – я не порицаю вашего отца за его гнев. Просто необходимо принять меры предосторожности, чтобы я мог беспрепятственно передать Медланд барону Бальмейну.
– Значит, он скоро прибудет сюда, – сделала вывод Грей.
– Недели через две, не раньше, – закончив разговор с дочерью бывшего владельца замка, сэр Ройснаправился к двери, в комнату, где собрались его рыцари.
В голове Грей теснилось столько вопросов, что ей казалось: сейчас она сойдет с ума, но стало ясно, что продолжать расспросы было бы бесполезно. С высоко поднятой головой, стараясь держаться достойно, девушка обернулась к Уильяму и управляющему.
– Все потеряно, – с трудом проговорила она, чувствуя, как болезненно сжимается от волнения горло.
Эти двое так и не проронили ни слова, пока Грей не вышла из холла. На ней не было плаща, защищающего от утренней прохлады, и, дрожа от холода, девушка пыталась собраться с мыслями, чтобы разобраться, в какое положение попал се отец.
Она прекрасно понимала, над краем какой пропасти находится его рассудок, и беспокоилась о здоровье старого рыцаря. Нужно было также спросить у него, позволено ли ей будет остаться рядом и заботиться о нем, или он собирается снова отослать дочь в монастырь, где ее жизнь будет посвящена служению церкви.
Нетрудно было догадаться, куда отвели Эдуарда, так как озабоченные взгляды челядинцев то и дело обращались к сторожевой башне.
Направляясь туда, Грей испытывала все большее беспокойство, глядя на многочисленных королевских воинов, расположившихся вдоль стен замка. Они оставались настороже, готовые в любой момент пресечь попытки сопротивления. При одной мысли о таком невероятном событии у Грей появилась улыбка. Число дружинников барона Эдуарда не только значительно поредело после похода Филиппа на север, где он неизвестно по какой причине лишился жизни, но и мало кто захотел бы бросить вызов королевским воинам ради своего повелителя. Любовью подчиненных тот не пользовался.
У подножия башни Грей остановил суровый стражник.
– Лучше вам вернуться в донжон[1], миледи, – сказал он. – Никому не разрешается видеть заключенного.
– Я его дочь, леди Грей, – объяснила девушка. – Я всего лишь хотела узнать, не нужно ли ему чего-нибудь.
Воин, покачав головой, не двинулся с места.
– Мне отдан четкий приказ. В башню никого пускать нельзя.
– Умоляю, позвольте глянуть на него, хоть минуту. Никакого вреда от этого не будет.
Стражник был непоколебим, хотя ей показалось, что выражение глаз у воина стало более мягким.
– Нет.
Позднее Грей спрашивала себя, что заставило ее проявить такую смелость. Подобрав юбки, она шмыгнула под рукой стражника и одним махом взлетела по ступенькам, но оказалась перед очередным препятствием. Первый рыцарь бросился за ней вдогонку, но Грей уже стояла лицом к лицу с другими стражами, охранявшими комнату, в которую поместили ее отца. Видно, они услышали ее торопливые шаги, потому что извлекли мечи из ножен и теперь угрожающе подняли их.
Подоспевшему рыцарю не составило труда схватить девушку, которой некуда было бежать.
– Ах ты… – он скрипнул зубами, не закончив фразу.
Не в силах сдержать слезы, набежавшие на глаза, она взглянула на своего преследователя.
– Одну минуту. Я больше ничего не прошу, – сдавленно проговорила Грей.
Краска гнева сошла с лица рыцаря. Неожиданно он согласно кивнул.
– Хорошо, – последовал ответ. Уголки его губ изогнулись в легкой улыбке. – Но только минуту, не больше.
Отпустив девушку, он сделал знак двум стражникам посторониться. Те вложили мечи в ножны и отступили назад, не спуская с нее глаз.
После минутного колебания – казалось, рыцарь раздумывал, не слишком ли опрометчиво решение, – он отодвинул засов и открыл дверь.
Пробормотав слова благодарности, она вошла вслед за ним в промозглую, сырую комнату. Грей предполагала, что ее оставят наедине с отцом, но стражник не собирался уходить. Его массивная фигура отбрасывала тень на неровный пол. Воин остался у двери, а Грей двинулась в угол комнаты, где скорчился старый барон. Опустившись на колени рядом с отцом, она подождала, пока он ее заметит. Лбом он опирался на руки, сложенные па коленях, и, казалось, не замечал ничего вокруг.
