Соответствующее платье и продуманное использование пудры и румян — вот и все, что нужно для этого превращения. Есть еще одна существенная деталь. Деньги.
В ее атласной сумочке было достаточно денег, чтобы сделать ставку. Элли всегда пополняла эту сумму из выигрышей. Стоило ей захотеть, она могла сделать на этом небольшой капитал. Но она всегда сопротивлялась искушению, во-первых, потому что она дочь своего отца, а во-вторых, потому что за деньги не купишь того, что она хотела.
До встречи с Милтоном оставалось несколько минут. Элли бросила последний критический взгляд в зеркало. Она чувствовала себя солдатом в военном мундире. Шелковое платье дополняли изумрудно-зеленая накидка и такая же сумочка. Длинные, выше локтя, атласные перчатки, маска и туфли тоже были изумрудно-зелеными. Единственным ее украшением были два серебряных гребня, когда-то принадлежавшие ее матери.
Пока все хорошо. Теперь надо вжиться в роль ослепительной и таинственной мадам Авроры. Элли уже делала это прежде, сделает и сейчас.
Оставался еще один маленький ритуал, прежде чем Элли Хилл окончательно исчезнет. Она произнесла короткую молитву, благодаря маминого брата, дядю Теда, за то, что передал ей свои обширные знания об игре и игроках.
Выскользнув из комнаты, она остановилась, чтобы осмотреться, и прислушалась. Путь освещали всего несколько свечей. У Элли не было ни малейшего желания столкнуться с кем-нибудь на лестнице. В этом наряде ее никто бы не узнал, но могли бы начаться расспросы, если бы заметили, что она пользуется своим ключом. После полуночи все двери запирались, и ключ был только у портье, чтобы впускать припозднившихся постояльцев. Портье не позволил бы незнакомке проникнуть в отель. Элли не могла допустить, чтобы ее планам что-то помешало, и сжимала в руке дубликат, который «позаимствовала» из конторки администратора.
Вокруг ни души. Торопливо спустившись с лестницы, она подошла к боковой двери. Ключ скрипнул, и она скользнула за дверь, в холодный ночной воздух.
Милтон стоял там, где и обещал.
— Оказалось, открыть труднее, чем я думала, — прошептала она.
Не сказав ни слова, он с обычной вежливостью взял у нее ключ и запер дверь. Когда он вернул ей ключ, она положила его в сумочку и улыбнулась. У Милтона действительно прекрасные манеры.
Он был лучшим другом Робби и, как и Робби, студентом Оксфорда. Однако в отличие от Робби для него увеселительная поездка в Париж между семестрами вполне заслуженна. Милтон был педантичным, науки давались ему легко. Элли никогда не слышала, чтобы он провалил экзамен. Милтон подал ей руку.
— Вас никто не видел?
— Никто, — улыбнулась она. — Не беспокойтесь, Милтон. Если бы меня кто-нибудь заметил, я бы спряталась в своей комнате. Все бы подумали, что меня впустил портье. Вы слишком волнуетесь.
— Да. Я знаю.
Он смотрел на нее так, словно прежде никогда не видел. Элли предупредила его о маскараде, но его удивленный взгляд сказал ей, что он не ожидал такого полного перевоплощения.
Польщенная и позабавленная, она сказала:
— Где карета?
— Ах да… карета… — покраснел он. — Она ждет нас на улице Риволи.
— Чудесно.
Только оказавшись в карете, она высказала то, что ее тревожило:
— Когда я увижу Робби?
— Я не… наверное, когда все успокоится, — отвел глаза Милтон.
Элли нравился этот воспитанный молодой человек. Высокий, с вьющимися черными волосами и лицом, не слишком красивым, но открытым, на котором отражались все его чувства. То, что сейчас его лицо было непроницаемым и болезненно замкнутым, заставило ее задуматься.
Что-то он недоговаривает.
Ей лишь известно, что Робби познакомился с дурной компанией, наделал карточных долгов и щедро сорил деньгами, которыми не располагал. И чем больше становились долги, тем больше он играл, в надежде выиграть и расплатиться.
Частично в этом виновата она сама. Брат всегда брал пример с нее. Когда Элли отчаянно нуждалась, то отправлялась в ближайший игорный дом и неизменно выигрывала. Робби выигрывал редко, но всегда надеялся, что ему будет сопутствовать удача. С незапамятных времен Элли твердила брату, что удача не имеет к этому никакого отношения. Хэзард, двадцать одно, красное и черное — это игры, где все зависит от хорошего шанса. Элли редко играла в них, за исключением тех случаев, когда преимущество было явно на ее стороне. У нее был математический склад ума, и она могла рассчитать свои шансы. В кости она играла единственный раз, когда у нее было достаточно денег, и только для того, чтобы сделать широкий жест.
У нее был дар, которым мало кто обладал, и меньше всего Робби. Если бы только он мог это признать!
Элли тронула Милтона за рукав, привлекая его внимание.
— Что-то тут не так, — сказала она. — Робби уже почти месяц в Париже. Почему он не хочет меня видеть?
— О нет, вы ошибаетесь. Он не вас избегает. Он прячется от агентов ростовщика.
Она бы поверила Милтону, если бы он не отвел глаза. Сурово, как только могла, Элли сказала:
— Я его сестра, Милтон. И не собираюсь выдавать его властям. Так где он?
Немного поколебавшись, он ответил:
— В отеле «Морис» на Биржевой улице. Но это убогое место, совершенно неподходящее для леди.
— Об этом мне судить.
Пале-Рояль сиял огнями словно маяк. Этот бывший королевский дворец имел громадный внутренний двор, в котором могли бы соревноваться древнеримские колесницы. Опоясывающие его с трех сторон галереи придавали ему монастырский вид. Днем это было вполне респектабельное место. Его магазины и рестораны привлекали сливки общества. Когда наступала ночь, двери открывали игорные заведения, театры и дома с сомнительной репутацией. И бал правили обитатели полусвета — актрисы, жрицы любви, солдаты, игроки и ищущие приключений бездельники. Именно «приключений» и опасались власти. Повсюду были заметны красные мундиры солдат. Париж все еще был оккупированным городом, и британские солдаты всегда готовы навести порядок.
Под одной из колоннад, рядом с книжным магазином, находилась дверь, ведущая на верхние этажи. Милтон уверенно вел свою спутницу. Элли была рада его компании, поскольку ничего не знала об игорных домах Парижа. Одинокой женщине легко попасть в неприятную ситуацию. Даже в Англии ей приходилось быть весьма осторожной. Будь она повыше ростом, то выдавала бы себя за мужчину. К мужчинам всегда относятся серьезнее.
Когда они вошли в игорный дом, у Элли застучало сердце. Когда она переступала порог подобных заведений, ее всегда охватывало волнение. Однако, как только у нее в руках оказывались карты, она забывала обо всем, кроме игры.
В одной комнате стоял стол для игры в красное и черное. Элли бросила на него беглый взгляд и поспешила дальше. Несколько джентльменов поднялись, чтобы уйти. Одного-двух она узнала, хотя и не помнила имен. Они остановились в том же отеле, что и семейство Седжуиков. Она готова была поставить последний фартинг, что жены этих молодцов понятия не имеют, где находятся их благоверные.
