— Значит, ты действительно считаешь, что я проклят? — протянул Алпин. — Значит, в наших бедах повинна давным-давно умершая баба, которая однажды ночью попрыгала вокруг костра, бормоча бессмысленные слова и бросая в огонь какую-то солому?
С болезненной гримасой на лице Эрик провел рукой по неровно остриженным темным волосам.
— Отчего вы так упорствуете, считая проклятие вымыслом? То, что мучает вас, как и всех лэрдов Маккорди за эти сотни лет, слишком странно и необъяснимо.
— Не каждый морок ищет многих жертв. Не всякую болезнь назовешь обычной. И если мой недуг из числа редких, это не значит, что он является следствием колдовства или проклятия.
— Но если вы всерьез думаете, что дело тут просто в плохой крови, почему же вы разрешили девушке остаться?
Алпин поморщился:
— Минутная слабость или помутнение рассудка. Она не хочет, чтобы женщины семьи Голтов с отчаяния бросались в море. У меня не осталось надежды, но убивать ее надежду — нет, этого я не могу. Ее надежда и без того скоро умрет.
— Иногда мне кажется, что в этом-то наша беда. Мы потеряли надежду!
— Только глупец цепляется за надежду целых четыреста лет, — простонал Алпин.
— Может, и так. — Эрик взглянул в окно для того лишь, чтобы вновь увидеть сумрак, в котором он жил всю жизнь. — Я часто гадаю — не потому ли здесь всегда темень, что мы утратили надежду?
— Ты становишься мнительным. Но если утраченной надежде обязаны мы этой вечной тенью, будь готов к тому, что потемнеет еще сильней.
— Почему?
— Потому что прибывшая сюда златовласая ведьма очень скоро похоронит надежду собственную.
— Эрик, подождите! — Бегом преодолев последние несколько футов, Софи схватила за руку человека, которого преследовала. — Я неплохо вас узнала, а не то решила бы, что вы избегаете меня. — Он смотрел куда-то ей за спину, и она поняла, что ее догоняет Нелла — гремели многочисленные амулеты, которыми она увешала себя. — Я только хочу узнать у вас кое-что, сэр Эрик.
— Миледи, вы здесь уже целую неделю и успели поговорить с каждым, кто живет в доме, в деревне и, кажется, на десять миль в округе, — отозвался Эрик. — Думаю, что не сумею рассказать вам ничего нового, чего бы вы уже не знали.
— Я хочу уничтожить проклятие, поэтому мне нужно как можно больше узнать о лэрде Маккорди. Уверена — стоит найти нужный ключ, и цепи будут разбиты. Морвин потерпела неудачу, но ей так и не пришло в голову посмотреть, что именно творит проклятие. Может быть, поэтому у нее ничего не вышло. Вот почему я собираю все точные сведения и записываю их. Я знаю точно — разгадка кроется где-то здесь. Я чувствую — она рядом, стоит лишь протянуть руку.
Эрик привалился спиной к стене конюшни, где хотел укрыться, когда она его заметила.
— Юные лэрды Маккорди растут и видят, как их отцы меняют свою сущность, превращаясь в нечто кошмарное. Потом они становятся мужчинами и начинают превращаться сами.
Софи сложила крестом руки под грудью.
— He совсем понятно. Как они меняются? Мне рассказывали много всякого, во что невозможно поверить. Но я точно знаю, что лэрд не выносит солнечного света.
— Нет. Солнечный свет его ослепляет. По мере того как Алпин становится старше, ему все труднее его терпеть. Три года назад он пробыл на свету всего час, и вы бы решили, глядя на него, что беднягу сунули в кипяток. Слава Богу, на нем был плотный плащ, а то бы он, наверное, умер. С того дня он не осмеливается покидать свою темень, разве что ночью. Или в пасмурные дни, закутавшись с головы до пят.
— И ему нужна кровь.
— Да, — кратко ответил Эрик, а потом, вздохнув, взъерошил ладонью волосы. — И эта жажда медленно, но растет. Теперь он ест только полусырое мясо, прожаренное лишь настолько, чтобы оно стало горячим и пустило сок. Его питье — вино пополам с кровью.
— А вы не знаете — произошла ли эта перемена внезапно или назревала медленно, пока не стало заметно?
— Не могу сказать. Подобная участь постигала каждого лэрда, поэтому перемен ждали. Первый раз это бывает в первом же порыве гнева после того, как наследник становится мужчиной. Глаза делаются как у волка, зубы заостряются. Прошло немало лет, так что мы научились следить за превращением и остерегаться первого приступа злобы. В первые годы случалось немало трагедий, пока мы не поняли, чего ожидать. От Алпина особых бед не было, потому что он тоже все знал и был готов. — Эрик покачал головой. — Он очень силен, миледи, и отчаянно сражается со своим пороком, но перемен остановить не удается.
— Что бывает, если прекратить пить кровь? — спросила Софи.
— Ох, лучше этого не делать. Такие попытки были. Жажда крови превращалась в одержимость, безумие, и горе тому, кто попадался под руку.
— А если держать взаперти?
— Нет, даже если бы нашелся способ запереть его так, чтобы он не смог вырваться на свободу. Эти мужчины обладают страшной физической силой! С ней может сравниться разве что их умение уговаривать, хитрить. Даже если вы найдете цепи, достаточно прочные, чтобы их сковать, они непременно найдут доверчивого дурака, который их освободит.
Софи уставилась себе под ноги. Носком туфли она медленно постукивала о спекшуюся до каменной твердости землю хозяйственного двора. В основном то, что рассказал ей Эрик, совпадало с услышанным ранее. Он поведал ей правду, избегая отвратительных приукрашиваний; правду, а не сказки о порождении дьявола. Впрочем, правда оказалась ужасной. И ограничения свободы, и целебные средства были тут бессильны. Надо думать, что за истекшие четыреста с лишним лет поколения Маккорди перевернули все вверх дном, пытаясь найти спасение. Проклятие Роны не выпускало своих жертв.
— Никто из лэрдов не доживал до преклонных лет, ведь так? — спросила она, поднимая голову.
— Грустно, но так. Некоторые покончили с собой, другие погибли на поле битвы. Кое-кого убили собственные подданные.
— Но обязательно после того, как они породят наследника.
— Правда, и часто после того, как родится сын, превращение идет гораздо быстрее. Старый лэрд, обладая железной волей, тринадцать лет сдерживал в себе самое худшее, но, думаю, он сломался, когда увидел, что проклятие не пощадило и Алпина. Он погиб в первом же сражении после того. Я уверен, он и хотел погибнуть. В бою сидящий в лэрдах зверь вырывается на волю. В них сидит сила нескольких мужчин, а ярость не знает границ. О том, сколько человек укладывают они на поле битвы, потом рассказывают легенды. Вот почему нас часто находят те, кто хочет, чтобы мы выигрывали для них сражения.
— И был лэрд, даже двое, кого ввела в искус эта необычная сила, и они стали ее лелеять?
