— Убирайся!
Людовик сверкнул глазами и направился к выходу.
— Почему вы кричите на него? — набросилась Роузи на сэра Дэнни, когда Людовик вышел. — Это обижает Людовика, а он нам так нужен!
Сэр Дэнни задумчиво посмотрел вслед гиганту.
— Он пробыл с нами довольно долго. Возможно, слишком долго… Эй, Уилл, можешь выходить — он уже ушел!
Дядюшка Уилл высунул голову из комнаты и, покрутив ею в разные стороны, наконец появился полностью. Страстно желая отделаться от них обоих, он сказал:
— Я помогу тебе по мере своих скудных возможностей, но у меня нет денег для того, чтобы…
— Не заговаривай мне зубы! Дашь нам послушать свою новую пьесу?
— Нет!
— Но ведь мы будем в провинции, — ласково уговаривал сэр Дэнни, — вдали от твоих лондонских зрителей. Никто и не узнает, что мы поставили твою пьесу первыми.
— Нет. — Судя по голосу, решимость дядюшки Уилла явно слабела.
— Мой дорогой старый друг, — сэр Дэнни обвил рукой шею Уилла, — это маленькая любезность с твоей стороны для тех, кто уже почти поплатился своей жизнью за ее величество и благословенную Англию. Как ты назвал эту пьесу?
— «Гамлет». — Уильям Шекспир, дядюшка Уилл, с отвращением пнул грязь под ногами. — А себя я назвал дураком. Ладно, послушаете пьесу, но только один раз, — он поднял вверх длинный палец, — только один! А после этого вы должны уехать отсюда, прежде чем вас разыщет Саутгемптон. Куда вы поедете?
— В одно поместье неподалеку от Лондона, — с бандитским хладнокровием ответил сэр Дэнни.
Потрясенная Роузи выдернула свою руку из руки сэра Дэнни.
— Туда мы не поедем!
— У нас есть приглашение выступить перед гостями сэра Энтони Райклифа, — продолжал сэр Дэнни, не обращая внимания на Роузи.
— Туда мы не поедем!
— А почему, собственно, ты так не хочешь выступить перед сэром Райклифом, Розенкранц? — озадаченно спросил дядюшка Уилл.
Роузи с яростью оттолкнула от себя сэра Дэнни.
— Потому что Дэнни совсем потерял разум!
— Мы отправляемся туда творить наше счастье! — улыбнулся сэр Дэнни.
— Я почти вижу, как по твоим губам течет мед, — удивился дядюшка Уилл. — Что ты собираешься делать?
— Покинув тесные пределы Лондона, мы поедем в поместье лорда Энтони Райклифа, подышим здоровым деревенским воздухом, хорошенько поедим, выпьем от души…
— И с помощью шантажа вытянем из сэра Энтони хорошие денежки, — прервала его Роузи.
Вздрогнув от укола трости, сэр Энтони Райклиф оторвался от своего страстного исследования пухлых губок очаровательной леди Бланш. Он поднял голову и свирепо взглянул на осмелившегося прервать этот восхитительный поцелуй — перед ним стоял негодующий отец девушки.
— Предпочитаю притвориться, что ничего этого не видел. — Лорду Боузи явно хотелось голыми руками разорвать Тони на мелкие кусочки, однако его сдерживали две причины: собственный непомерный вес и, главное, нежелание портить отношения с капитаном королевской гвардии.
Именно поэтому лорд Боузи скользнул взглядом по верхушкам деревьев и жестом приказал дочери следовать за ним. Отец собирался отвести ее обратно на длинную галерею, где танцевали другие аристократы, приехавшие в поместье Одиси.
Бланш не обратила на жест лорда Боузи никакого внимания и, улыбнувшись Тони, провела по губам языком, еще влажным от поцелуя. Это было явным приглашением, перед которым немногие мужчины могли бы устоять, но сэр Энтони снял гибкие руки девушки со своих плеч и, расправив рюши воротничка, сказал:
— Иди со своим отцом, любовь моя. Увидимся… позже.
Глаза Бланш заблестели еще ярче от навернувшихся слез, и она взмахнула своими длинными ресницами, как сеньорита веером.
— Но, Тони…
Он шутливо щелкнул ее пальцем по носу, словно ребенка.
— Позже!
— Но вы же обещали…
Он ничего ей не обещал — и не будет, пока не сделает свой выбор. Дело в том, что каждая девушка, входящая в его дом, желала стать женщиной в его объятиях, и довольно многие из них добивались своей цели. Тони чувствовал себя исследователем: здесь — поцелуй, там — страстные объятия… Он старался решить для себя, которая же из этих знатных женщин станет его невестой.
Безусловно, для честного джентльмена такое поведение было недопустимым, но Тони гордился тем, что не был ни честным, ни джентльменом. Все еще продолжая улыбаться, он вручил Бланш отцу.
— Я бы с удовольствием продолжил нашу дискуссию, дорогая, но аудитория растет. — Он указал рукой на двух леди, чинно вышагивающих по подстриженному газону. — Мои сестры ожидают меня.
Лорд Боузи схватил Бланш за руку и потащил за собой, прежде чем она смогла запротестовать.
— Тони, ты что, с ума сошел?
Сэр Энтони шикнул на Джин, ожидая, когда Бланш обернется в последний раз. Он послал ей воздушный поцелуй, выбросил из головы и сказал:
— Если я женюсь на Бланш, ей придется поберечь свои поцелуи только для меня. Слишком уж свободно она распоряжается ими.
— Ты не женишься на ней, — объявила Джин.
— Наверное, нет. Ее отец всего лишь барон, вдобавок его неотесанность, вероятнее всего, доставит неприятности королеве. Мне не к лицу иметь такого тестя! Да, Джин, ты права: я не женюсь на ней.
— Вот и хорошо, — подхватила Энн, вторая сестра, бросив взгляд на брата из-под насупленных бровей. — Я очень рада, что у тебя есть хоть какой-то здравый смысл.
— Это у него-то? — Джин отлично знала своего брата и поэтому никогда не верила, когда о нем говорили в благожелательном тоне.
Тони лучезарно улыбнулся.
— Не надо бросать на меня свои обезоруживающие взгляды, — продолжала Джин. — Извольте, сэр, подойти сюда и получить нагоняй!
— Нагоняй? — Он сгреб обеих миниатюрных сестер в медвежьи объятия. — За что же, леди, вы хотите наказать меня?
— За то, что ты ведешь себя как сумасшедший! Бросаешься с поцелуями ко всем девушкам подряд! — Джин вырвалась из рук брата и погрозила ему пальцем. — Их отцы грозятся уехать из твоего дома.
— Ты стал причиной скандала! — Энн встала перед Тони, отрезая ему путь к отступлению. — Никто не знал, с какой целью ты пригласил сюда половину английской знати, но, кажется, теперь госта начинают прозревать — в каждой приглашенной семье есть дочка на выданье.
— Не отрицаю. — Тони забавно приподнял одну бровь.
— Ты меняешь их одну за другой, словно подбираешь себе перчатки по размеру!
— Ну, это слишком грубое сравнение. — Тони постарался, чтобы его голос звучал сурово.
— А ты и сам грубиян! — парировала Энн. — Родители девушек страшно перепуганы.
— А сами девушки — нет!
— Да уж! — с отвращением воскликнула Джин. Они начинают щебетать, словно стая весенних скворцов, стоит тебе пройти мимо!
