— Рабство расколет эту страну пополам, — сказал мистер Браун.
— Нет, если проклятые аболиционисты оставят нашу собственность в покое, — продолжил плантатор из Билокси.
— Никто не имеет права продавать живых людей, — возразил мистер Браун.
— Собственность, мистер Браун, собственность. И потому что они — ценная собственность, мы обращаемся с ними лучше, чем вы обращаетесь с наемными рабочими на ваших фабриках.
Мередит слушала вполуха. Все эти аргументы ей были известны. Она их слышала уже тысячу раз. Но она знала, что никакие аргументы не смогут заставить ее забыть крики Лизы. Она и по сей день слышала их. Чтобы игнорировать эти разговоры, требовалось железное самообладание. Потом она научилась просто не прислушиваться к большинству из них. Существующий порядок вещей словами не изменишь.
— Мисс Ситон?
В удивлении она подняла глаза. Она не услышала протяжного голоса капитана Девро.
— Боюсь, мы надоели вам и мисс Фрейзер с этими разговорами о политике.
— Ах, нет. Я так люблю слушать мужчин. Я не понимаю всего этого, но это так… так важно звучит.
Квинн прикрыл улыбку кончиками пальцев. Он и не представлял, что можно быть такой дурочкой. Этого Кэма мало убить за то, что тот возбудил в нем интерес к ней. Нет, лучше он приговорит Кэма провести вечер в обществе мисс Ситон.
Хотя он редко требовал от своих женщин многого, но сомневался сейчас, смог бы он вытерпеть такую пустышку. Даже если прошло двенадцать лет с тех пор, как он по-настоящему делил свою постель с женщиной.
Несмотря на репутацию распутника, которую он заслужил, в течение восьми лет у него не было возможности искать любовных приключений. А за четыре года, что прошли с его возвращения в Америку, у него были только быстрые, простые связи. И тем не менее, все они были сопряжены с опасностью. Он не мог позволить, чтобы женщина увидела или потрогала его спину или лодыжки, иначе бы возникли вопросы, на которые ему не хотелось отвечать. А были и еще более сложные причины, которые Девро вовсе не желал объяснять. Так что в тех немногих случаях, когда он позволял себе расслабиться, он проделывал все почти полностью одетым, и выбирал женщин, которые не задавали бы вопросов, а взамен просили бы очень мало.
— Капитан, разве вы не думаете?…
Теперь его можно было бы обвинить в невежливости, кисло подумал Квинн, пытаясь уделить внимание своим гостям.
Он вопросительно поднял бровь.
— … Что мы должны защищать свою собственность? — спросил один из охотников за рабами. — Например, ваш человек, тот, который разносил приглашения на обед… Должно быть, он сейчас дорого стоит… или он свободен?
Даже для охотника за беглыми рабами это был неуместный вопрос. Остальные за столом выглядели смущенными, но Квинн сделал вид, что ему просто неинтересно.
— Если точно, то две тысячи долларов. — Ответ был почти таким же безвкусным, как и вопрос.
— И вы рискуете брать его на Север?
— Есть же акт о беглых рабах, — сказал Квинн беззаботно. — А потом, он попробовал раз убежать. Больше он этого делать не будет.
Неприкрытая грубость его тона привела Мередит в дрожь. Она вспомнила, что тот человек хромал, и подумала: не результат ли это его попытки убежать? Глядя в холодные пустые глаза Девро, она вдруг почувствовала, что все возможно. Вся привязанность, которую она могла бы почувствовать к игроку, и даже память детства — все исчезло, и остался один озноб.
— Боюсь, мы причиняем страдания нашим дамам, — спокойно сказал Девро. — Я думаю, надо бы сменить тему.
Один из Кэрролов вспыхнул.
— Прошу прощения, мисс, — пробормотал он.
Это был Джон, вспомнила Мередит. Другого звали Тед. Она нарисует их портреты, как только вернется в свою каюту. Наброски можно будет послать Пастору возле Виксбурга, а он уже позаботится, чтобы их распространили по всей Подпольной железной дороге.
Она вздернула голову, словно ее испугали.
— Простите, я отвлеклась. Этот долгий вечер, и завораживающая политика… Моя бедная головка вместила так много нового… Если вы простите нас с тетушкой. Капитан Девро… и джентльмены…
Мередит поднялась, и тетушка последовала за ней со вздохом облегчения, а все мужчины встали, как один, бормоча им “до свидания”. Она кивнула, выражая признательность, и они покинули комнату, предоставив капитану Девро внимательно смотреть им вслед со странным блеском в глазах.
Он оглядел стол и понял, что никто не обратил внимания на последние слова этой женщины. Очевидно, он был единственным, кто осознал, что слово “джентльмены”, несмотря на присутствие за столом двух охотников за рабами, не распространялось именно на него, Квинна. ,
Он подумал немного, было ли это сделано намеренно, и решил, что нет. Мисс Ситон проявила себя как дама, не обладающая ни находчивостью, ни интеллектом, которые понадобились бы для того, чтобы придумать столь коварную колкость. Он решил, что это всего-навсего его воображение.
— Ну, а теперь, — сказал он, — не хочет ли кто-нибудь провести время за дружеской игрой в карты?
— Меня никогда в жизни так не унижали, — сказала тетушка Опал. — Эти люди! Представляешь, он их к столу пригласил! Я ни одного кусочка не смогла съесть.
На самом деле она проглотила гораздо больше, чем один кусочек, но Мередит удержалась от замечания.
— Это было весьма… в дурном вкусе, — согласилась она.
— Ив самом деле, дурной вкус, — раздраженно проговорила Опал. — Больше я за этим столом есть не буду. И тебе не позволю.
— А я и не собираюсь этого делать, — успокоила Мередит тетушку. — Я была так же шокирована, как и вы.
— Да? А по твоему голосу нельзя было об этом догадаться, когда ты с ними разговаривала так, словно они… словно они — благородные люди.
— Вспомните, тетушка, ведь Бретт Девро контролирует мой счет. Я не посмела быть невежливой.
— Хм…
— Уже все позади, — сказала Мередит. — Я пошлю Дафну в вашу комнату, чтобы она помогла вам раздеться.
— А эта девушка… Ты ведь ничего о ней не знаешь. Мередит вздохнула.
— Она, кажется, старательная.
— Я понимаю, но она почти белая. Вдруг она тоже убежит, как другие.
“Надеюсь”. Это слово было заперто внутри нее, но думать-то об этом она могла. Дафна, вдвоем с тем мужчиной, рабом капитана. Эта мысль вернула ее к Квинлану Девро, к его темному образу и язвительной улыбке. Как такой красивый человек может быть таким жестоким?
Но она уверила тетушку, что все будет в порядке, и проводила ее в спальню, примыкавшую к ее собственной. Несмотря на протесты пожилой женщины, Мередит всегда требовала две комнаты, заявляя, что уже то, что тетушка находится поблизости, является достаточной гарантией безопасности. Сейчас с Мередит в комнате была только Дафна, которая спала на кушетке.
