— Спасибо, Дора, — отозвался Малькольм. — Это леди Элпин. Пожалуйста, приготовь один из покоев для гостей: мы поместим туда нашу гостью и ее служанку.
Дора сделала книксен.
— Какие покои, господин мой? С тех пор как уехала миссис Эллиот, не у кого узнать, что делать.
— Элпин, ты как-то хвасталась, что знаешь в Килдалтоне каждый закоулок и щель. Где бы ты хотела жить? — спросил он.
В его словах явственно слышался сарказм, но она предпочла пропустить мимо ушей намек на ее детскую страть к укромным местам.
— Не помню. Мне все равно, лишь бы в комнате был камин. Я привыкла к более солнечному климату.
— Тогда ты получишь самую солнечную и теплую комнату, — Малькольм обратился к Доре: — Большие покои на втором этаже — те, в которых всегда останавливается граф Map.
Служанка охнула и испуганно оглянулась в сторону лестницы.
— На кроватях нет простыней, господин. Миссис Эллиот уехала, а новая экономка уволилась.
Он на секунду сжал зубы. Затем терпеливо приказал:
— Найди белье и все, что понадобится. Пока ты будешь заниматься этм, я покажу нашей гостье, где она будет жить.
— Слушаюсь, господин мой, — девочка удалилась, бормоча под нос: — Свечи, полотенца, побольше торфа… Масло для ламп… Воду для умывания…
— После вас, — Малькольм жестом указал Элпин на лестницу.
Поднимаясь по каменным ступеням, Элпин проходила мимо декоративных щитов, на которых были прикреплены бронзовые пластины с именами кланов, присоединившихся к Кер-рам: Линдсей, Эллиот, Армстронг, Максвелл, Джонстон и Рэмси. Сотни людей поклялись хранить верность Малькольму. Если будет нужно, они пойдут за ним в битву. Они платят ему дань.
О его благосостоянии печется столько народу, что «Рай» ему ни к чему. Наверняка плантация на другом конце света его не интересует. Вне всякого сомнения, Малькольм способен без ущерба для своей казны купить дюжину подобных плантаций.
Элпин горела желанием поинтересоваться, как он намерен поступить с плантацией на острове. Она задаст этот вопрос тогда, когда выполнит свой план, когда вотрется к нему в доверие и станет частью его жизни.
Поднявшись по лестнице, он поманил ее налево. За их спинами открылась дверь.
— Малькольм!..
При звуке этого капризного голоса он остановился. Элпин оглянулась. У нее перехватило дыхание.
В дверном проеме застыла высокая женщина в неглиже. Ее руки были обнажены. От груди до колен стройное гибкое тело прикрывал тартан Керров. Золотистые густые волосы были спутаны и разбросаны по плечам. Она спокойно зевнула.
«Его любовница», — подумала Элпин. При этой мысли она почувствовала больше ревности, нежели предполагала. Свободные и достойные холостяки были на Барбадосе редкостью. К ней однажды сватались, но Чарльз был столь непотребно пьян, что предполагаемый жених ушел и не вернулся. После того как об этом стало известно, за Элпин больше никто не ухаживал.
Малькольм прокашлялся.
— Доброе утро, Розина, — приветствовал он женщину и грустно добавил: — Позволь представить тебе мою гостью, леди Элпин Мак-Кей, недавно прибывшую с Барбадоса.
Светлые глаза женщины расширились. Она взглянула на Элпин. Покраснев, Розина послала Малькольму извиняющуюся улыбку, пробормотала:
— Как провинциально, — и, вернувшись в комнату, закрыла за собой дверь.
Элпин продолжила свой путь.
— Предполагаю, что это тебя шокировало, — заметил он.
— Не слишком. Скорее, разочаровало.
— Да? Почему же?
— Потому что ты не слишком умеешь держать слово.
Он остановился перед дверью в конце коридора и вопросительно вскинул брови.
— С чего ты это взяла?
— Ты обещал, что будешь держать свои грязные намерения на коротком поводке.
Он усмехнулся. Дьявольская улыбка сделала его лицо еще красивее. Он наклонился к Элпин. Длинные, до плеч, черные волосы упали ему на щеку.
— И какой же длины поводок устроит тебя?
Он говорил одно, а подразумевал — совсем другое. Она недостаточно хорошо знала его и не могла понять скрытого смысла этих слов. Элпин почему-то посмотрела на дверь, за которой скрылась женщина, затем обернулась, чтобы взглянуть на дверь, находившуюся прямо перед ней.
— Точно не знаю. Около фарлонга. Он засмеялся:
— Имея такой роскошный поводок, я смогу похулиганить всласть.
Элпин обиделась, ибо чувствовала себя неуверенно.
— Хулиганить тебе удавалось всегда, — заметила она.
— А тебе удалось научить меня целоваться. Она возмутилась:
— Ерунда, Малькольм Керр! Каждый раз, когда я видела тебя, ты пытался чмокуть меня своими слюнявыми губами!
— Ты сама начала это, — спокойно возразил он.
— Нет!
— Да, — он прислонился к дверям и сложил руки на груди. — Тебе было пять лет. Мне — шесть. На дне рождения Адриенны ты увидела, как они с Чарльзом целуются, и уговорила меня попробовать. Мне это понравилось, и я захотел повторения.
Его рассказ напомнил ей, что некогда они дружили. Но это было недолго.
— Если верить слухам, ты теперь целуешься с каждой женщиной, которая готова позволить тебе это.
Разбойничья улыбка дала Элпин понять, что слухи явно имеют под собой почву.
— Не забывай, что именно ты заманила меня на тропу греха.
Эти слова, произнесенные тихо, но уверенно, напомнили Элпин проповедь и она расхохоталась.
— Валяй, Малькольм! Вини меня в своей плохой репутации. Но помни: только одному из нас нравились слюнявые поцелуи.
Его хорошее настроение улетучилось.
— Неужели не было мужчины, который пробудил бы в тебе желание?
«Ни один из них не подумал приблизиться ко мне», — чуть не закричала она. Ее опыт во всем, что касается поцелуев, начался и закончился на Малькольме Керре. Признавать это было так больно, что Элпин чуть не разрыдалась. Его интерес казался столь искренним, что она поспешила отвести взгляд.
— Это и есть моя комната?
— Элпин, — мягко пожурил он, — ты уклоняешься от ответа.
Стараясь выглядеть недовольной, она проговорила:
— Пожалуйста, Малькольм… В отличие от тебя я не распространяюсь о своих романах и не хвастаю ими перед посторонними.
Он распахнул дверь.
— Конечно. Как нескромно с моей стороны интересоваться этим.
Она проскользнула мимо него.
— Нескромность — очередное твое достоинство.
— Почему-то мне кажется, что ты сама не столь добропорядочна и благопристойна, как хочешь казаться.
Она спиной чувствовала его пристальный взгляд. Непонятно почему Элпин показалось, что она, сама того не подозревая, бросила ему вызов. Эта мысль заставила ее помедлить с ответом. Наконец взглянув в лицо Малькольму, она заявила:
— Ты не сможешь распознать порядочность и благопристойность, даже если они случайно окажутся в твоей сумке.
