Но девушка вдруг поймала его руку и подняла к нему пылающее лицо. Губы ее слегка раздвинулись, дыхание стало неровным и частым; пульс стремительно бился во впадинке ее горла.
— Нет! — прошептала она. — Только не это.
— Но почему? — У него перехватило горло, и, с трудом сглотнув, он хрипло проговорил: — Ты обольстительна! Ты самый прекрасный цветок, который я когда-либо встречал!
Улыбка задрожала на ее губах, но она не отпускала свою руку.
— А ты — доблестный рыцарь… — тихо сказала она. — И ты всегда верен своему слову? Ты не нарушишь рыцарскую клятву?
Не понимая, о какой клятве она говорит, Рон не стал сейчас ничего выяснять, а просто пропустил ее слова мимо ушей. В конце концов, это была игра — такая же, как у жеманных леди при дворе. Они дразнили, искушали, притворялись неуступчивыми, пока он не придумывал что-то, чтобы их воспламенить и заставить сдаться. Рон не был новичком в любовной игре, и потому прошептал, улыбаясь:
— Я не сделаю ничего, чего бы ты не хотела сама.
— Ты — галантный рыцарь, — прошептала она в ответ, но Рон едва расслышал это за яростным биением своего сердца. Он делал неимоверные усилия, чтобы выровнять дыхание: любовное нетерпение терзало его. Она была прекрасна, соблазнительна, нежна, но, что бы ни случилось, он должен быть в Ковентри завтра к утру, и значит, другого такого случая у него уже не будет.
Еле сдерживаясь, он мягко провел рукой по изгибу ее щеки; его пальцы слегка скользнули по ее губам. Кровь тяжело билась в жилах, но он боялся спугнуть ее своим нетерпением. Лаская, он нежно поцеловал ее гладкую бровь, коснулся губами уха и почувствовал, что тело девушки затрепетало. Ее дыхание стало неровным и прерывистым, и Рон снова наклонился к ее губам, сознавая, что победа близка.
Однако не успел он поцеловать ее, как услышал голос, зовущий его по имени, — отдаленный, но настойчивый. Рон попытался проигнорировать его, но призывный клич все приближался. Замерев, он недовольно поднял голову и огляделся. Ольха скрывала их своими ветвями, маленький ручеек весело журчал неподалеку, сверкая между камнями. А дальше за деревьями виднелся заливной луг.
Девушка села и коснулась пальцами его щеки — глаза ее блестели нежно и насмешливо.
— Я должна идти, — прошептала она. — Уже поздно.
Он поймал ее руку и удержал в своей.
— Нет, погоди! Это Брайен. Я сейчас отошлю его.
Но она медленно высвободила руку и поднялась на ноги; Рон неохотно сделал то же самое.
— Я не могу… — Она бросила взгляд через плечо, туда, где слышался голос Брайена, завернулась в накидку, отступила еще на шаг.
— Мне в самом деле нужно идти.
Рон опять схватил ее за руку, вцепившись в нежное запястье с горячечной настойчивостью.
— Подожди! Скажи мне свое имя и где ты живешь. Мы встретимся снова, как только я отошлю Брайена!
Девушка улыбнулась, но высвободила руку и сделала еще один шаг назад.
— Да, мы встретимся снова…
Рон приготовился было опять схватить ее, но голос Брайена прозвучал совсем рядом, а потом раздались проклятья по адресу кустов боярышника.
Будь он сам проклят, этот Брайен! Рон отвел взгляд от девушки и сердито откликнулся:
— Я здесь!
А когда он снова повернулся, девушки перед ним уже не было. Господи помилуй, она же только что стояла тут, рядом с цветущим боярышником — и вот ее уже и след простыл! Он оглянулся кругом, ошеломленный.
— Рон! — послышался снова голос Брайена, запыхавшийся, звучащий с явным облегчением. — Где ты был весь день?
— Как это «весь день»? — Рон отвел взгляд от того места, где только что стояла девушка, и уставился на своего рыцаря. — Утро еще не кончилось. Что за муха тебя укусила?
Его злой, раздраженный взгляд заставил Брайена остановиться.
— Утро? Дело к вечеру, милорд! — сказал он, растерянно глядя на Рона.
— Даже если и так, что ты лезешь напролом и орешь, как медведь?! — Рон недовольно дернул головой. — А из-за тебя она ускользнула, и Бог знает, увижу ли я ее снова теперь!
— Она?! — Брайен, заморгав, уставился на него. — Ты был с женщиной, милорд?
— А ты разве не заметил? Честное слово, Брайен, ты явно сегодня перепил!
— Да я капли в рот не взял! Мы все время искали тебя, уж подумали, не стряслась ли беда…
Рональд раздраженно дернул за распущенные завязки своей куртки. Черт бы их побрал!
— Я просто пошел искупаться в пруду… — Он вдруг прервался и поднял взгляд. — Мой шлем и латы! Я, должно быть, оставил их там, на берегу…
Брайен как-то странно посмотрел на него, и Рон недовольно прищурился.
— Что ты на меня так смотришь?
— Мы нашли латы и шлем у пруда уже давно. И это, надо сказать, довольно далеко отсюда! — Брайен с трудом перевел дух. — Признайся, ты был с ней, с королевой эльфов!
— Я обязательно проверю мехи для вина, когда вернусь в лагерь. Наверняка они будут гораздо легче, чем когда я уходил.
Схватив его за руку, Брайен хрипло произнес:
— Говорят, что когда человек танцует с лесными феями, он забывает о времени. Случается, что некоторые не возвращаются вообще!
Раздосадованный, Рон выдернул руку.
— С лесными феями? Да ты совсем помешался! Просто хорошенькая дочь горожанина, только и всего. — Рон сделал глубокий вдох и сказал спокойно: — Время, может, прошло и быстрее, чем я думал, но выбрось из головы эти сказки про фей. Мы с ней славно проводили время, пока ты своими истошными криками не напугал ее. Вот только понять не могу, как она сумела исчезнуть так быстро…
Но Брайен не слушал его. Трясущейся рукой он указал на пышный куст боярышника и на соседнюю группу деревьев.
— Взгляни! Это же дуб, ясень и боярышник — волшебная триада. Твоя девушка — ведьма, которая исчезла, превратившись в боярышник!
— Черт возьми! — рассердился Рон. — Приди в себя, Брайен. — Он сделал нетерпеливое движение рукой. — Ты надоел мне со своими суевериями. Но так или иначе, а она убежала, и, может, оно и к лучшему. Мы должны сейчас же скакать во весь опор в Ковентри, чтобы наверстать время, которое я потерял здесь. Хорошая скачка избавит тебя от этих бредней. Тебе больше не будут мерещиться тролли за каждым кустом и драконы под всеми мостами.
Брайен ничего не ответил, но Рон прекрасно чувствовал его настороженность и неодобрение. А когда они вместе вернулись в лагерь, все его люди, хотя и радовались, что он цел и невредим, смотрели на Рона странно, словно боялись, что он несет на себе какую-то ведьминскую заразу.
Даже его верный оруженосец, храбрец Морган, который находился при нем с тех самых пор, как он впервые покинул Уэльс, подозрительно косился, подавая забытые у лесного пруда латы. Впрочем, все это он заслужил. Танцевать с лесной феей, даже если на самом деле это обыкновенная девушка, позволительно деревенскому пастушку. А для закаленного в боях рыцаря, возглавлявшего целый отряд, это граничило просто с идиотизмом.
