— Ты испробуешь их, Вес?
— Нет.
— Ну, пожалуйста, — в ее голосе звучала мольба и настойчивость.
Райс старался отвлечься от разговора между братом и сестрой и не мог. Напротив, он стал жадно прислушиваться.
— Черт подери! Я не хочу зависеть от пары палок.
— Может быть, ты собираешься остаться здесь навсегда?
— Оставь меня одного, Сью. Черт с ними, с костылями. Оставь меня в покое.
Сюзанна отвернулась в надежде скрыть навернувшиеся на глаза слезы, но наткнулась на мрачный лик Райса. Их взгляды встретились на секунду, показавшуюся обоим часами, и Райс внезапно воспарил и прикоснулся к вечности.
Они создали вокруг себя напряженное пространство, насквозь пропитанное волнами взаимопритяжения, и даже в своем болезненном состоянии Райс чувствовал, как все части тела, не потерявшие чувствительности, испускают такой жгучий жар, который заглушает даже боль.
У него вдруг появилось странное ощущение близости, как будто нечто, вроде невидимых цепей, приковало их друг к другу. Судьба? Он не верил в судьбу. Каждый сам строит свое будущее. Как умеет.
Странные и незнакомые чувства овладели Реддингом, заставляя ощутить себя слабым и неуверенным в себе. Именно эти качества он презирал в людях.
Райс безотчетно жаждал дотронуться до женщины, прижать ее к себе, защитить. Он хотел бы положить конец горю, которое заставляет печалиться эти удивительно выразительные, говорящие глаза. Его руки рванулись, чтобы помочь ей, успокоить ее, Сюзанна взирала на протянутые руки, жаждущие защитить ее, с изумлением, которое сменилось тем же чувством обретения родственной души, какое испытал и Реддинг.
Сюзанна протянула руку. Их пальцы встретились, и они обожглись друг о друга. Искра, теплившаяся глубоко внутри, вспыхнула ярко, и они вдвоем очутились под небесным куполом в состоянии неземного блаженства, отделенные от всего мира.
Райс резко отдернул руку. Ему приходилось испытывать сильные чувства: ненависть, дикие амбиции, но никогда ничего похожего на этот взрыв — как будто снаряд ударил и разнес на куски его защитную броню. Райс пытался наскоро обрести контроль над своими чувствами, которые были так новы и неожиданны, что он не знал, как обуздать их.
«Вожделение, — объяснил он себе. — Обычное вожделение. Ну, может быть, не совсем обычное, но от этого оно не перестает быть вожделением». Реддинг не знал ничего другого и ни во что другое не верил.
Сюзанна продолжала стоять неподвижно — руки протянуты к нему, глаза полны удивления и сомнения. Потом глаза расширились еще больше, руки упали по сторонам. Женщина резко развернулась и вышла, оставив корзину и костыли.
Мысленно обругав себя, Райс закрыл глаза, стараясь смирить бурю внутри. О Боже! Он обнаружил в себе чувство, о существовании которого никогда не подозревал. Райс испытывал физическое мучение от овладевающего им желания ощущать ее, обнимать, защищать. Он уныло усмехнулся. Райс Реддинг, влюбленный, как школьник! Он всегда презирал состояние беззащитности, в котором пребывали несчастные страдальцы от любви. Женщины существовали для развлечения и ни для чего больше. Даже Лорен Брэдли была предназначена для развлечения. Для него было забавой помочь ей. Может быть, размышлял Райс, эти неожиданные, необъяснимые изменения произошли с ним из-за ранения, которое подорвало его естественные защитные силы и чувство здравого смысла?
В гневе он повернулся к Весу, который лежал, вперив взгляд в дверь, за которой скрылась Сюзанна. Райс пренебрежительно перевел взгляд с лица полковника на костыли, которые лежали рядом с койкой.
— Черт возьми! Как в одной семье могли вырасти такие разные дети?! — Вес повернул голову в сторону Райса. — Похоже, что весь характер достался вашей сестре.
— Подите к черту, Реддинг.
Райс презрительно дернул плечами.
— Вы всегда так легко сдаетесь? — поддел он Веса. — Я думал, американцы более мужественные люди.
Вес заскрежетал челюстями. Он сел и попытался дотянуться до костылей, свесив левую ногу на пол. Одной рукой он оперся о перекладину костыля и медленно, превозмогая боль, приподнял тело. Костыль выскользнул, и Вес повалился на кровать, обливаясь потом. Он взглянул на Райса: в темных насмешливых глазах светилось презрение. Карр вновь потянулся за костылем. На этот раз ему удалось встать и схватить второй костыль. Он сделал один шаг, затем другой. Природная грация Веса компенсировала уродство походки безногого человека. Еще несколько шагов. Боль была невыносимой. Он довел себя до изнеможения. Потерянная нога ныла, как будто была на прежнем месте, и Вес наступил на нее при ходьбе. Это нарушило ритм движения, и он рухнул на пол всем телом, пронизанным болью. К человеку на соседней койке полковник испытывал ненависть такой силы, какой не чувствовал никогда и ни к кому. Вес почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его, помогая подняться. Он мгновенно понял, чьи это руки, и, зная, что майор болен так же, если не сильнее, с негодованием, но должен был отдать должное силе его хватки. Вес уклонился от помогающих рук и, превозмогая боль, оперся на костыль, чтобы подняться на ноги и вернуться к койке.
Совершенно измученный, Карр повалился на кровать, негодуя на себя, негодуя на человека рядом. Тем не менее он чувствовал легкий трепет победы.
Райс насмешливо наблюдал за нескрываемой яростью полковника. Он ухмыльнулся, испытывая порочное чувство удовлетворения.
* * *
Почему она сбежала? Она никогда так себя не вела. Сюзанна опомнилась только за пределами тюрьмы, совершенно одурманенная собственной реакцией на происшедшее. В ее первоначальный план входила вербовка майора, но, когда она встретилась с ним взглядом, у нее подкосились ноги. Она почувствовала жжение внутри, прилив горячей крови, в которой растворились и растеклись по телу ее чувства, Сюзанна утонула в темных глазах майора, которые, казалось, проникают в душу и извлекают оттуда самое сокровенное. Она вся трепетала, забывая слова, которые собиралась произнести. Она сгорала в пламени, вспыхнувшем между ними.
Сюзанна сбежала, чтобы сохранить себя. Сейчас она стояла за оградой, и ее била непривычная дрожь. Как же теперь она сможет обратиться к майору с просьбой сопровождать ее в поездке через всю страну? Она никогда не вела себя так с мужчиной. На секунду она прислонилась к кирпичной стене, забыв об охранниках, с любопытством наблюдавших за ней. Сюзанна точно знала, что ее поведение там, в тюрьме, не было следствием женского одиночества. Господь свидетель, она не была обделена мужским вниманием. На нее обращали внимание с тех самых пор, как Марк ушел на войну. Привлекательный капитан контрабандистского судна, офицеры здесь, в Ричмонде. Почему же тогда темноволосый майор из Уэльса? Раненый. Немытый. С потемневшим лицом, наполовину заросшим щетиной, с глазами, которые больше выслеживают, чем чувствуют. Он выглядит, как бандит, а не как офицер. Женщина глубоко и тяжело вздохнула. Осмелится ли она попросить мистера Реддинга помочь им добраться до Техаса? Может быть, эта секунда взаимопритяжения была просто случайностью, спровоцированной его болезнью, ее усталостью? Мираж? Плод воображения?
