Салли расширила глаза.
— Вы правда сделаете так, что мы исчезнем и вернемся другими людьми?
— Именно для этого и существует моя академия, — сказала Вдова.
Ирен поняла, что эта леди предлагает ей мечту. Этот образ будущего совсем не походил на тот, мечта о котором поддерживала ее с тех пор, как она стала шлюхой. Но в отличие от неясных фантазий эта мечта, похоже, почти реальна. Казалось, нужно лишь протянуть руку и ухватить ее.
— Интересная вещица, но в этой каменной вазе есть нечто неприятное, вам не кажется? Подозреваю, что именно поэтому работники музея и задвинули ее в самую глубину, в галерею. Здесь мало кто бывает, и редкий посетитель на нее наткнется.
Глубокий мужской голос, произнесший эти слова, странно взволновал Аделаиду, по сосудам словно прошла теплая волна. В атмосфере вибрировала энергия. Аделаида поняла, что у этого мужчины есть какой-то талант, и очень сильный. Такого поворота событий она не ожидала. Не ожидала она и столь сильной реакции от самой себя. Мужской голос вывел ее из равновесия, иначе не скажешь. Человека, известного в преступном мире Лондона только как директор Консорциума, она никогда раньше не встречала, но узнала бы его где угодно. Какая-то часть ее существа ждала его с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать.
Несколько секунд она продолжала смотреть на старинную вазу, словно изучая ее. Но в действительности она просто пыталась выиграть время, чтобы восстановить самообладание. Она не хотела, чтобы директор понял, как сильно он ее растревожил. Ей потребовалось сделать над собой огромное усилие воли, чтобы успокоиться, она вздохнула и повернулась к посетителю музея — как она надеялась, повернулась спокойно, с достоинством. Аделаида напомнила себе, что она светская женщина и не позволит какому-то криминальному лорду привести ее в замешательство.
— Полагаю, сэр, что вы тоже выбрали для нашей встречи именно эту галерею не случайно, а потому что не хотите, чтобы вас видели другие посетители, — сказала она.
— Я рассудил, что женщина, которая возглавляет команду уже прославившихся налетчиков на бордели, также оценит определенную степень уединения.
Хотя Аделаида и узнала этого человека на психическом уровне, но как о директоре она о нем почти ничего не знала, лишь какие-то отрывки легенд и загадок, окружавших его имя. Уличные женщины, попадавшие в благотворительный дом, говорили о нем только шепотом. Аделаида попыталась рассмотреть его получше, но не могла как следует различить черты лица. Он стоял, скрестив руки на груди и опираясь плечом о каменную колонну. Ей казалось, что его окружает полумрак, во всем его облике было нечто от жутковатого фантома, будто она смотрела не на него самого, а на его отражение в темной воде омута.
Она чувствовала, что директор разглядывает ее, словно интересный музейный экспонат. Хотя она и не видела его четко, она могла сказать, что одежда на нем очень дорогая, как у респектабельного джентльмена; который занимает высокое положение в обществе и одевается у первоклассного портного. Ее беспокоило, что она не может разобрать черты его лица. В галерее, конечно, освещение было довольно тусклым, но ее глаза уже привыкли к неяркому свету. Как бы то ни было, криминальный лорд стоял всего лишь в нескольких футах от нее, значит, она должна была видеть его лицо совершенно отчетливо.
Аделаида переключилась на другое зрение. Увидев, что каменный пол светится в тех местах, где директор оставил переливающиеся отпечатки своей параэнергии, она сразу все поняла. Директор пустил в ход свой талант и каким-то образом скрывает себя. Природу этой способности Аделаида не понимала, но очень ясно видела ее неограниченную силу.
— Не только я пришла на эту встречу под вуалью, — заметила Аделаида. — Но и вы используете хитрый трюк. Сэр, вы фокусник?
— Мадам, вы очень наблюдательны. — Он не казался ни встревоженным, ни раздраженным. Если что-то и прозвучало в его голосе, то, скорее, это было одобрение или даже спокойное, расчетливое удовлетворение. — Нет, я не фокусник, но ваша догадка очень близка к истине. Я оперирую теневой энергией.
— Никогда не слышала о такой способности.
— Она встречается редко, но бывает очень полезной. Если я буду использовать достаточно большое количество энергии, я могу стать практически невидимым для человеческого глаза.
— Я понимаю, что такая способность может быть очень нужна для человека вашей профессии.
Аделаида даже не попыталась скрыть свое неодобрение, но он нисколько не оскорбился.
— Да, она была мне очень полезна с первых дней моей карьеры. Тот факт, что вы распознали мою маленькую хитрость, меня очень обнадеживает. Мне еще не доводилось встречать человека, который был бы способен это сделать. Думаю, мы могли бы вести вместе кое-какие дела.
— Сомневаюсь, сэр. Не могу себе представить, что у нас может быть общего, кроме нашего общего знакомого.
— Мистера Пирса. — Он склонил голову набок. — Но прежде чем мы обсудим, что нас связывает с ним, я хотел бы проверить выводы, которые я сделал относительно природы вашего собственного таланта.
Аделаида застыла.
— Не понимаю, сэр, какое вам может быть дело до моего таланта.
— Извините, мадам, но меня очень интересует природа и сила ваших способностей.
Аделаида мгновенно насторожилась.
— Но почему?
— Потому что, если я прав, существует вероятность, что вы способны спасти мой рассудок и мою жизнь. — Он помолчал. — Хотя если вы не можете спасти первое, то от второго мне будет мало проку.
Аделаида затаила дыхание и снова всмотрелась в его следы, которые так и бурлили энергией. В его энергетических токах горели сила и власть. Аделаида не увидела ни одного темного оттенка, который указывал бы на психическую неустойчивость.
— Сэр, на мой взгляд, вы совершенно здоровы, — быстро сказала она. Потом, помолчав, добавила: — Хотя я вижу, что вас мучают неприятные сны.
В то же мгновение она поняла, что застала его врасплох.
— И вы можете сказать это, всего лишь посмотрев на структуру энергии моих следов? — спросил он.
— Заболевания любого рода очень явно проявляются в структуре энергии. В ваших следах я не вижу никаких признаков физического или душевного недуга, но кошмарные сны тоже оставляют отчетливый осадок.
— А видеть мои сны вы можете?
В его голосе ясно слышалось недовольство. И Аделаида его понимала: сны — одна из самых интимных областей внутреннего мира человека.
— Никто не может видеть сцены в снах другого человека, — сказала она. — Что я чувствую, так это психическую энергию эмоций и ощущений, испытанных во время сна. Мой дар переводит эту энергию на язык впечатлений и ощущений.
