Услышав такое, Льюис механически выбросил вперед кулак, по странной случайности столкнувшийся с челюстью француза. Модно одетый француз как подкошенный рухнул на пол. Льюис вылетел из посольства.
Выведенный из себя всеобщим равнодушием, возмущенный бездеятельностью посланников и их неспособностью понять, сколько невинных китайцев вот-вот расстанется с жизнью, он сам стал объезжать отдаленные миссии и сопровождать как можно больше обращенных в относительную безопасность городских стен. «Боксеры» были в нескольких днях, если не часах пути от Пекина, и он вряд ли мог позволить себе тратить время на охрану Харлендов и леди Гленкарти, когда стольким людям требовалась его помощь!
– Женщинам нужен отдых, – повторил сэр Уильям, которому очень не понравилось угрюмое лицо Льюиса.
На этот раз Синклер его расслышал.
– Разумеется, – сухо обронил он и, подойдя к лошади, вынул из седельной сумки кожаную флягу.
Сэр Уильям помог жене спешиться, и все стали передавать друг другу воду. Летиция, не привыкшая пить из горлышка, нерешительно взяла флягу.
– Ради всего святого, поторопитесь, Летиция, – раздраженно буркнула леди Гленкарти. – Выльете воду не в рот, а на платье!
– Да, разумеется. Простите, Кларисса, – смутилась Летиция, снова поднося флягу к губам. На этот раз она справилась лучше, расплескав на грудь всего несколько капель.
– Поблизости есть другие виллы европейцев? – неожиданно спросил Синклер.
– Да. У Хоггет-Смайтов есть летний домик в полумиле отсюда. На опушке рощи. Но их там сейчас нет, слава Богу! Кто-то из детей заболел ветрянкой, и они остались в городе.
– Но там могут оказаться слуги, которые готовят дом к их прибытию, – настаивал Льюис.
– Ну… полагаю, да, – кивнул сэр Уильям, не совсем понимая причины такого допроса.
Льюис поднял ружье. Вполне возможно, что среди слуг Хоггет-Смайтов есть христиане. Полмили туда и обратно не так уж далеко. И дорога займет совсем немного времени. Зато леди Гленкарти отдохнет, прежде чем они пустятся, в путешествие по равнине, и если на виллу Хоггет-Смайтов еще не напали, он сможет предупредить ее обитателей и предложит вместе вернуться в Пекин.
– Синклер, какого черта… – начал сэр Уильям, собираясь отойти.
– Меня не будет десять минут, может, меньше.
– Но вы не можете оставить нас без защиты! – в тревоге запротестовал сэр Уильям. – Говорю вам, Хоггет-Смайтов там нет! Они в Пекине. Вилла стоит пустая.
– Если не считать слуг, – сухо напомнил Льюис, забирая флягу у леди Гленкарти. – Я беру это с собой. Возможно, мне удастся вновь ее наполнить.
Оливия, вспомнив, сколько мертвых и раненых могло, бы остаться после нападения «боксеров» на их виллу, шагнула к Льюису.
– Я пойду с вами, – тихо сказала она. – Вам может понадобиться помощь.
В глазах Льюиса промелькнуло удивление, но он ничего не ответил. Только молча кивнул.
– Оливия, тебе нельзя идти в лес с мистером Синклером! Это неприлично! – со слезами воскликнула Летиция Харленд.
– Я должна, тетя Летиция. Там могут быть раненые. И с доктором Синклером мне не грозит никакая опасность.
– Нет, Оливия! Я запрещаю! – всполошилась тетка, но Оливию уже ничто не могло остановить. Дотронувшись до руки Летиции, она последовала за Льюисом Синклером в чащу леса. Вскоре оба исчезли из виду.
Летиция Харленд прижала руку к губам, заглушая тоскливый крик. Как она жалела, что им пришло в голову уехать из Пекина именно сегодня! Лучше бы им вообще никогда не слышать о Китае!
– Я пожалуюсь сэру Клоду на поведение доктора Синклера, – изрекла леди Гленкарти, когда тот уже не мог ее услышать. – Эти непростительно властные манеры!
– Надеюсь, вы также уведомите сэра Клода, что доктор спас нам жизнь, – сухо напомнил сэр Уильям. – А теперь прошу меня извинить, Кларисса, но думаю, будет лучше, если вы помолчите. Не хотим же мы привлечь внимание нежелательных элементов!
Оливия с бешено бьющимся сердцем быстро шагала рядом с Льюисом. Тропа была сухой и песчаной, деревья теснились с обеих сторон. Услышав шорох в траве, Оливия затаила дыхание. Но оказалось, что какой-то маленький зверек прошмыгнул мимо, спеша в свою норку.
Льюис повернул к ней голову. В темноте она не видела выражения его глаз.
– Боитесь?
– Немного, – призналась она.
Льюис отвел с дороги низко нависшую ветку. Показалось ей или жесткие контуры его губ смягчила улыбка? Немного погодя, она нерешительно спросила:
– Доктор Синклер, почему «боксеры» так нас ненавидят?
– В Китае никогда не любили иностранцев, мисс Харленд, а договоры с другими государствами, которые правительство было вынуждено подписать, открыли ворота для чужеземцев со всех концов света, – объяснил он и, неожиданно остановившись, с непонятным раздражением добавил: – К сожалению, именно миссионеры сильнее всего обозлили крестьян, среди которых и зародилось движение «боксеров».
Вспомнив, что его родители были миссионерами, Оливия осторожно заметила:
– Наверное, из-за церковных шпилей, противоречащих принципам Фэн-шуй?
Льюис кивнул, и, несмотря на темноту, она поняла, что его лицо опять помрачнело.
– Мы обращали слишком мало внимания на глубоко укоренившиеся предрассудки крестьянского сословия.
Телеграфные столбы, воздвигнутые по всей стране, также пронзают небо и оскорбляют духов. На беду, когда поднимается ветер, провода издают протяжные стонущие звуки, и деревенские жители уверены, что их духи мучаются от боли. Кроме того, они ржавеют, и с них капает темно-красная дождевая вода.
– Понимаю, почему эти звуки их пугают, но при чем тут дождевая вода? – слегка нахмурилась Оливия.
– Они считают ее кровью, – сухо пояснил Льюис.
– Какой кошмар! – ахнула Оливия. – Неужели никто не взял на себя труд объяснить им, успокоить?
– Никто, мисс Харленд, – ответил Льюис, уже понимая, что Жемчужная Луна едва ли не с первого взгляда воспылала бы симпатией к Оливии. – Никто.
Тропа делала резкий поворот и шла вниз.
– Есть и другие вещи, которые им не нравятся? – продолжала допытываться девушка. – Например, железнодорожные пути?
– Нет, они плоские и не оскорбляют Фэн-шуй так сильно, как телеграфные столбы. Но при строительстве нельзя пройти и мили без того, чтобы не потревожить могилы чьих-то предков, а поклонение предкам – самое сильное и глубоко укоренившееся китайское суеверие.
Дальше они шагали в странно дружелюбном молчании. Наконец Оливия не выдержала:
– Теперь я понимаю, почему «боксеры» уничтожили телеграфные линии отсюда и до Пекина. Но все же почему они так злы на миссионеров, которые делают много добра? Даже в Пекине новорожденных девочек чаще всего оставляли умирать под стенами города, а миссионеры забирают их, дают кров и еду и даже учат.
