Над глубоким вырезом лифа выступала прекрасная грудь, тонкую талию подчеркивали фижмы. А под этими хитроумными приспособлениями из конского волоса и проволоки, насколько ему было известно, скрывался зад, мягкий, как спелый персик. Когда она спускалась по лестнице, он мельком увидел складные лодыжки и аккуратно обутые ноги.
Как он мог хоть на секунду подумать, что Жак – парень?
– Добро пожаловать домой, милорд, – с явной фальшью сказала она. – Вечером старые слуги, которые помнят вас, наверняка захотят выразить свое уважение. Но пока я советую вам позволить им заниматься делами. Наступит декабрь, и все мы будем рады, что усердно поработали в июле.
– Вижу, ты успел сменить перья, Жак, но еще не уверен, какая работа соответствует птице твоих… достоинств.
Гейбриел задержал взгляд на жемчужной коже груди, прежде чем посмотреть в ее серые глаза. Темно-рыжая коса забрана под скромный домашний чепец, хотя несколько прядей дразняще падали на стройную шею. Ему вдруг захотелось сорвать с нее чепец и расплести толстую косу, чтобы пропустить шелковые волосы сквозь пальцы. На миг он представил, что этот красновато-коричневый водопад струится по его обнаженной груди. Потом он встретил холодный взгляд мисс Рен, и приятная мысль тут же улетучилась у него из головы.
– Каково ваше положение в Драгон-Керне?
– Она хозяйка замка, конечно, – раздался позади мужской голос. – Она руководит всеми делами с тех пор, как умерла леди Хелен.
Гейбриел повернулся к новоприбывшему. Воротник священнослужителя, ряса на коленях испачкана грязью. Очевидно, богомольный человек. Но лицо… Это было лицо его беспутного любимого родственника.
– Дядя Юстас?
Священник прищурился и неуверенно шагнул вперед:
– Да. Но, к моему стыду, Юстас, которого ты знал, был не особо уважаемым человеком.
– А я так не думаю, – возразил Гейбриел.
– Нет-нет, это правда. Лучшие годы моей жизни я потратил на притоны с доступными женщинами, а выпил спиртного больше, чем воды в море. Но я отверг ту жизнь. Когда-то меня называли бесполезным Юстасом. Теперь я отец Юстас. А кто ты, сын мой?
– Отец, этот мошенник утверждает, что он ваш племянник Гейбриел. Весть о его смерти пришла давно, но если рассказ этого человека верен, то, похоже, он покинул военно-морские силы Великобритании при несколько других обстоятельствах. – Жаклин позволила угрозе разоблачения повиснуть в воздухе, а потом, как ни странно, отказалась от благоприятной возможности. – Тем не менее, если вы его не признаете, я спущу на этого негодяя собак.
Она улыбнулась ему, как полосатая кошка амбарной крысе.
– Гейбриел? – Отец Юстас сделал шаг к нему. – Возможно ли это?
– Да, это я, дядя.
– Те же глаза, – пробормотал священник. – У моего племянника всегда были черные глаза, как… но это было давно. И Гейбриел был только подростком, когда покинул нас ради моря. Я не уверен.
– Пожалуй, я облегчу тебе задачу. Помнишь ту ночь, когда я тайком сбежал из замка, чтобы посмотреть цыганский табор?
Отец Юстас медленно кивнул.
– Я удивился, обнаружив тебя в повозке гадалки. Черноглазая красавица… энергично предсказывала твое будущее.
Гейбриел кашлянул из уважения к присутствию мисс Рен и к выгоде своего дяди многозначительно поднял брови. В то время ему было всего десять лет, но смуглые ягодицы цыганской девушки, энергично подскакивающей на дядюшкином паху, ее соски, исчезающие в его жадном рту, то, как она встряхивала гривой черных волос, когда стонала от удовольствия, навсегда остались в его памяти. Это произвело сильное впечатление на юного Гейба. Первый раз его маленький приятель встал от желания, а он почти вообразил себя с этой бесстыдной экзотической девушкой, полирующей член дяди.
Отец Юстас тяжело сглотнул и повернулся к мисс Рен:
– Мое отрочество и юность были растрачены впустую.
– И добрый кусок твоей зрелости тоже, – сказал Гейбриел. – Когда ты обнаружил, что я подглядываю сквозь дырку в пологе, я сбежал. Упал и глубоко поранил себе колено. – Он поднял штанину и показал неровный шрам. – Ты знал, что отец побьет меня за бегство из замка. Поэтому ты заштопал мое колено и сказал, что сохранишь мой секрет, если я сохраню твой.
– Похоже, ты делал это до сегодняшнего дня. – Юстас широко улыбнулся, схватил его в объятия и восторженно хлопнул по спине. – Добро пожаловать домой, парень. Вот и ответ на мои молитвы. Дар Божий.
– Меня по-разному называли, дядюшка, но еще никогда Божьим даром.
Гейбриел уловил подозрительный взгляд мисс Рен. Уж она-то наверняка считала его Даром сатаны.
– Порадуйся со мной, Жаклин, – сказал отец Юстас. – Возвращение Гейбриела будет спасением для Керна.
– Дела в Керне идут хорошо и без пирата.
Жаклин прикусила губу, видимо, хотела утаить правду о его пиратстве от его дяди, решил Гейбриел. В свое время Юстас по развязности мог переплюнуть десяток пиратов, но, возможно, мисс Рен этого не знала. Сутана делает чудеса для репутации человека, с улыбкой подумал он.
– Пират? Отличные новости, Гейбриел! – воскликнул дядя.
Жаклин вздрогнула, как будто священник ее шлепнул.
– Разве ты не понимаешь, хозяйка? Испанские дублоны, трофеи и все прочее. Если Гейб был пиратом, он, без сомнения, разбогател! – Юстас выжидающе смотрел на племянника.
– Да, моя команда поимела свою часть добычи в испанских водах, – согласился тот.
– Видишь! – Дядя торжествующе ухмыльнулся Жаклин: – Я говорил тебе, что мои молитвы будут услышаны. Сокровища Гейбриела спасут нас.
– Что ты имеешь в виду, дядя?
– Прости меня, конечно, ты не понял. Ведь ты вроде бы умер, правильно? Так вот, у нас в Корнуолле была череда тощих годов. Люди боялись, что род Дрейков закончился, и мы потеряли значительную часть арендаторов. Многие, не зная, как власти поступят с Керном, предпочли отправиться в Америку. И последний год, кроме того, здесь вообще не было дождей.
– Но род Дрейков не закончился даже без меня. Разве титул не перейдет к ближайшему родственнику мужского пола? – спросил Гейбриел.
– Да, получается, что ко мне. Но я же не имею законного наследника.
Гейб подозревал, что за годы своего распутства дядя не ограничивал себя производством незаконнорожденных наследников. Отпрыски с его курносым носом и веснушками росли как сорняки в нескольких корнуоллских графствах.
– А теперь, когда я связан обетом безбрачия, он у меня вряд ли появится, – скорбно произнес дядя.
Гейбриел вспомнил, что в королевском помиловании, как ни странно, не было никаких указаний насчет распоряжения титулом. И сейчас утренняя засада на него виделась ему в совершенно ином свете.
