Призрак поднес руку ко лбу.
– Mon Dieu, cherie![5] Мы же с тобой не в будущем. Сейчас одна тысяча семьсот шестьдесят второй год. Неужели тот ушиб мог так повлиять на твою память? Наверное, дело обстоит хуже, чем я предполагал с самого начала. – И он опять попытался обнять ее, но Хоуп снова увернулась.
– Нет! – закричала она. – Это вы не понимаете! Это я живу здесь сейчас, а не вы! Это мое время, а не ваше! – Он все держал ее за руки, неотвратимо привлекая к широкой груди. Хоуп лихорадочно огляделась, пытаясь подыскать что-нибудь – любой предмет, при помощи которого она могла бы с ним справиться. Неожиданно она прекратила сопротивление, и он перестал тянуть ее к себе, обеспокоенно и немного устало наблюдая за ней. Мысли ее судорожно метались. Чем же полагается бороться с призраками? Может быть, ее крестик?..
Словно в замедленной съемке, рука ее осторожно поднялась и нащупала цепочку на шее. Она была цела, и золотой крестик на месте. Арман следил за ее движениями, и его крепкая хватка немного ослабла, давая ей больше свободы. Взгляды их встретились, и карие глаза заглянули в синие.
Вдруг она припомнила. Крест подходит только для борьбы с вампирами, а не с призраками.
– Я докажу вам, – прошептала она, охваченная новой идеей. – Только мне надо найти мой спортивный костюм.
– Спортивный костюм? Что это такое – спортивный костюм?
– Одежда, которая была на мне, когда я поднималась на холм. Он весь промок и был такой тяжелый, что я скинула его, но он должен быть где-то тут, футах в тридцати отсюда, не больше.
Какую-то долю секунды призрак колебался, затем стало ясно, что он решил потакать ей.
– Я пойду с тобой.
Еще один удар грома раскатился по небу и еще одна молния озарила лес, когда он встал. Дождь неожиданно сменился легкой изморосью, похожей на туман. Призрак наклонился и взял Хоуп за руку, чтобы помочь встать. На мгновение ей страстно захотелось вырвать руку: его очень сильная хватка испугала ее. В нем слишком чувствовался мужчина, и это напомнило ей дни и ночи в Центральной Америке, когда она все время находилась под страхом насилия. От болезненной шишки на голове се слегка подташнивало. Все вокруг смещалось и кружилось, и Хоуп никак не удавалось справиться с этими ощущениями. Однако не успела она что-либо сказать, как он уже отпустил ее руку и встал рядом, с явно увеличивающимся беспокойством поджидая ее следующего движения и все больше хмурясь.
Она поплотнее запахнула на себе его камзол и зашагала вниз по тропинке, что вела с холма. В одном месте тропинка выравнивалась, образуя небольшую полянку футов в десять. Тут в грязи валялся спортивный костюм. Земля и дождь превратили его ярко-голубой цвет в ржаво-коричневый.
Хоуп подняла костюм и стала выжимать, надеясь выиграть время. Но, повернувшись, чтобы пойти назад на холм, она обнаружила призрака рядом с собой.
Он стоял, упершись руками в бедра и немного отставив одну ногу в сторону, – это помогало ему удерживать равновесие на склоне холма. Вид у него был не из лучших. Мокрая рубашка прилипла к телу, подчеркивая каждый мускул. Темно-золотистые панталоны обрисовывали ноги подобно женским колготкам, исчезая под коленом в черных блестящих, облегающих ноги ботфортах. Без своего расшитого золотом камзола он сейчас походил больше на пирата, чем на офицера французской армии. Вид у него был весьма рассерженный и немного смущенный.
– Хорошо, Фейт, дорогая. Что ты нашла в этом грязном свертке материи, чем ты докажешь, что твои заблуждения являются истиной?
– Вот что. – И она протянула ему куртку.
Он наклонил голову, рассматривая. Длинные тонкие пальцы исследовали ткань, нежно пощупали бархатистый велюр.
Хоуп потрясла куртку.
– Да не ткань, а молния.
– Что?
– Застежка-молния, – терпеливо объяснила она. – Застежка, которая вшита в эту одежду, была изобретена в начале двадцатого столетия и теперь используется почти во всех видах одежды. – Она соединила полы куртки и потянула за наконечник. – Видите?
Арман взял куртку у нее из рук, пристально рассмотрел, а затем попытался открыть молнию. Не глядя на Хоуп, он несколько раз открыл и закрыл ее, а затем спросил:
– И это изобрели французы?
– Господи помилуй! – простонала она. – Я не знаю, и сейчас это неважно. Суть в том, что это изобрели уже после того, как вы умерли!
Он на мгновение застыл, словно она оскорбила его, а потом сказал:
– Франция издавна является законодательницей моды. Мы очень гордимся этим, как должна гордиться и ты, дорогая Фейт, если тебе суждено тоже стать француженкой.
Она ласково улыбнулась, хотя глаза ее, казалось, метали в него языки золотистого пламени.
– Я не собираюсь становиться француженкой. И меня зовут Хоуп.
И вот тут-то она впервые заметила, что он начинает сомневаться в своей собственной правоте.
Вряд ли вся ее речь казалась ему осмысленной, но по крайней мере до него кое-что начало доходить. Вдруг Хоуп припомнила, зачем прибежала на этот холм.
– О, пойдемте сюда! – воскликнула она, забыв, что должна придерживать накинутый камзол. Она схватила Армана за руку и побежала вниз, увлекая его за собой. – Я сейчас покажу!
Вот он. Снимок, который она уронила на мох у подножия скалы, был забрызган грязью и промок, но он еще мог пригодиться, чтобы доказать разницу между ее временем и его.
– Видите? Вот зачем я сюда прибежала! Я сняла это вчера, вместе с другими кадрами. Это же вы! – Она вытерла трясущиеся руки об его камзол и протянула ему фотографию.
Синие глаза затуманились, когда призрак стал ее рассматривать. Затем он осторожно перевернул тонкий листок фотобумаги, заглянул на изнанку и опять посмотрел на снимок. Вдруг он застыл, и взгляд его приковался к призрачным фигурам, что привлекли ее внимание с самого начала.
– Как это называется?
– Фотография.
– А как она делается?
– Я навожу фотоаппарат на объект съемки и открываю объектив, который помогает перевести изображение того, что я снимаю, на так называемую пленку, которая поглощает свет и помогает запечатлеть картинку. – Она объяснила ему весь процесс, хотя и видела, что он ничего не понимает.
– И сколько времени на это требуется?
Она осознала, что он действительно не мог понять то, что она ему говорила. Да и как ему было понять, если он даже не представлял себе, что такое фотоаппарат?
– Примерно секунда или две, чтобы навести фотоаппарат, а потом еще примерно час, чтобы проявить пленку.
Он прищурил глаза, загоревшиеся недобрым светом.
– Ты издеваешься надо мной? Это что, шутка?
Она медленно покачала головой. Ей было понятно его нежелание верить ей. Разве она чувствовала бы себя по-иному, окажись на его месте?
