Наконец-то Блайт догадалась, в чем дело. Оказывается, Рейдер заметил, какую боль ей причиняют косые взгляды пленников, и рассердился! Он защищал ее. Она благодарно обняла его.
– Блайт, – хрипло проговорил Рейдер, целуя ее волосы. – Ты сильная, но у тебя очень нежное сердце. Я не хочу, чтобы ты стыдилась наших отношений. Пусть они думают что хотят.
– Это вовсе не их вина. Разве ты сам не видишь? Дело во мне. Эти люди не смогли бы меня заставить стыдиться, если бы в глубине души я не разделяла их мнение о подобных мне женщинах.
У Рейдера внезапно пересохло во рту. Ну вот, опять Блайт берет всю ответственность на себя.
– Ты сожалеешь… – он не смог закончить, но в этом и не было нужды.
– Нет, я ни о чем не жалею, – перебила его Блайт. – Я хочу всегда быть с тобой рядом. И я переживу косые взгляды порядочных вдов и датских священников, даже если их окажется слишком много.
Рейдер страстно поцеловал ее, чувствуя огромное облегчение, затем его пальцы начали привычно расстегивать одежду Блайт. Она, в свою очередь, тоже принялась торопливо раздевать Рейдера.
Потом в мире не осталось ничего, кроме их жарко сплетенных тел. И никто не смог бы им доказать, что этого следовало стыдиться.
– Ты разрешишь пленникам ходить на прогулку? – чуть позже спросила Блайт.
– Возможно, – расслабленно ответил Рейдер, не в силах ей в чем-либо отказать.
* * *
На следующее утро их разбудил шум дождя.
– Сегодня днем мы будем на месте, – сказал Рейдер. – Я хотел, чтобы ты увидела этот остров при солнечном свете: пальмы, яркие цветы. Я надеялся, что это несколько скрасит твое разочарование от нашего дома. Боюсь, Вул-вич, он не…
– Все будет замечательно, – Блайт поцеловала его в кончик носа. – Я так хочу снова оказаться на земле, хотя бы и на мокрой.
Рейдер быстро оделся, затем снова сел на койку, не желая даже на время расставаться с Блайт. Она тоже выскользнула из-под одеяла, потянулась за своей одеждой, но, словно вдруг вспомнив о чем-то, бросилась к сундуку. В жаркие тропические ночи Блайт спала в короткой полупрозрачной сорочке, едва прикрывавшей ее ягодицы. Перед глазами Рейдера мелькнули влажные завитки темных волос, снова разжигая в нем желание. «Пожалуй, Бастиан сам проверит вахтенных», – подумал он. Однако Блайт уже несла дождевик.
– Не забудь надеть это, – напомнила она, чмокнув Рейдера в щеку.
«Прямо как моя старая няня», – усмехнулся про себя Рейдер, набрасывая дождевик. Порой Блайт превращалась в настоящую Клеопатру, такую же ненасытную и эротичную, а иногда походила на обиженную маленькую девочку. Но было в ней что-то такое, что никогда не менялось и не зависело от обстоятельств. Именно это «что-то» заставляло Рейдера становиться лучше. Он знал, что пленники непременно получат свободу, потому что так хотела Блайт – женщина, которую они презирали.
Когда они добрались до острова, служившего пиратам прибежищем, солнце полностью вышло из-за туч. Широко открытыми глазами Блайт восхищенно смотрела на сапфировое море, обрамленное белой как сахар песчаной полоской, на бархатные сине-зеленые холмы.
Выбравшись из лодки, Рейдер подхватил Блайт на руки и отнес на берег, где их уже встречали местные жители. Он обменялся с ними приветствиями, представил Блайт, затем повел ее и заложников в дом на холме, чуть в стороне от деревни. Здание в испанском стиле со всех сторон окружали веранды, с которых открывался чудесный вид на бухту. Невдалеке находилось еще несколько строений, служивших пристанищем для тех пиратов, которые не имели в деревни хижин. В одном из таких сооружений Рейдер решил поселить заложников.
Привлеченная сказочным ароматом, Блайт тут же поспешила в сад. Оказалось, это пьяняще пахли гибискусы, плотной стеной обрамлявшие дорожку к крыльцу. Блайт остановилась, чтобы потрогать грозди лиловых цветов, как вдруг услышала позади себя хруст гальки.
Повернувшись, она увидела Сигне Торвальд и Бастиана с кожаным саквояжем вдовы в руках. Лицо Сигне было непроницаемым, зато Бастиан просто весь светился.
– Убедил Рейдера в том, что ей лучше жить в доме, с нами, – заявил он, весьма довольный своими успехами. – Никогда не знаешь, чего ожидать от наших парней, особенно когда они зальют глаза.
С этими словами Бастиан галантно посторонился, пропуская миссис Торвальд вперед и указывая ей на парадную дверь. Женщина бросила на Блайт полный страха и неприязни взгляд и неохотно направилась к дому.
Бастиан провел ее через заставленную массивной мебелью большую затененную комнату, служившую одновременно и гостиной, и столовой. По дороге он сообщил Сигне, что в их отсутствие за домом присматривает пожилая пара из деревни и что Франко готовит для всех на берегу. Краем глаза Бастиан наблюдал за волнующей воображение походкой заложницы, мысленно представляя ее в своих объятиях. Наконец он открыл тяжелую дверь, и они оказались в просторной спальне с кроватью, комодом и умывальником.
– На время это станет твоей комнатой. – Бастиан опустил на пол саквояж. – Отсюда открывается чудесный вид.
Распахнув дверь на веранду с решетчатыми стенами, он вдохнул полной грудью свежий воздух и неожиданно спросил, почему-то переходя на «вы»:
– А где ваш муж, леди?
Сигне заметила устремленный на ее кольцо взгляд Бастиана.
– Мой муж умер три года назад.
Она отвернулась, осматривая живописные окрестности и не увидела, как радостно засияли глаза пирата.
– Мне очень жаль это слышать, мадам.
– Он был капитаном, имел свой корабль, – с трудом подбирая английские слова продолжала Сигне. – Перевозил сахар… Нью-Йорк… острова. У моего брата плантация.
В ее голосе слышалась печаль. «Неужели она все еще тоскует по мужу?» – удивился Бастиан и присвистнул, выражая уважение к покойному капитану.
– Имел свой корабль, да? У меня тоже был корабль, но затонул несколько месяцев назад. Мы с Рейдером частные торговцы, но после того как он захватил ради выкупа эту девушку, на него напала жажда наживы. Рейдер одержим как черт, о, пардон, мадам, и заставляет нас заниматься разбоем. Мне приходится постоянно держать его в узде.
Сигне невольно отпрянула в сторону и оказалась в полосе солнечного света. Бастиан как зачарованный смотрел на ее волосы.
– Извините меня, леди, но я никогда еще не видел таких красивых волос, – выпалил он, не в силах оторвать глаз от золотого ореола вокруг ее лица.
Сердце Сигне неожиданно смягчилось. Конечно, этот Бастиан Кейн грубоват и выражается не всегда культурно, но чего еще ожидать от бывалого моряка? Ее дородный, сильный Йенс Торвальд был точно таким. Сигне с грустной улыбкой посмотрела на Бастиана.
