Наконец у доктора лопнуло терпение, и он потребовал, чтобы все разошлись. Никто не хотел уходить, но доктор был непреклонен, заявив, что его волнует только здоровье раненого. Не успела Фэйт дойти до своей двери, как ее перехватил Родерик.
— Фэйт, — тихим голосом сказал он, словно мог разбудить весь дом, если бы повысил тон. — Джеймс подобрал шифр к последним страницам дневника твоей мамы.
У нее заняло несколько секунд, чтобы постичь смысл его слов.
— Джеймс подобрал шифр?!
Юноша кивнул. В его руках был дневник ее матери и еще какая-то книга, которую она сразу же узнала: комментарии отца к работам Геродота.
— Послушай, — продолжил он, — может быть, сейчас не самое подходящее время объяснять, в чем тут суть. Ты и так много пережила за эту ночь. Я хотел лишь сказать, что, с твоего разрешения, я расшифрую его для тебя и отдам полный перевод после того, как ты хорошенько выспишься.
Но ей сразу же стало не до сна.
— Нет. То есть мне кажется, что именно я должна расшифровать последнее послание моей мамы. Ты покажешь мне, как это сделать?
— Конечно. Я так и думал, что ты захочешь.
— Пойдем в мою комнату.
Его провокационная, почти злорадная ухмылка не задела ее.
— Фэйт, — сказал он, — что сказал бы Джеймс, если бы слышал тебя сейчас?
Она улыбнулась впервые за долгое время.
Гранд отель.
Каир,
Ноябрь 1875.
Дорогой Малкольм!
Если со мной что-нибудь случится, присмотрись к Базилу Хьюзу. Его настоящее имя — Артур Тумбс, он женат на Берте Тумбс, владелице меблированных комнат на Грик-стрит, где я останавливаюсь, когда приезжаю в Лондон. Я знаю это, потому что у нее на камине стоит свадебная фотография Хьюза-Тумбса. Он ушел из дому около десяти лет назад, и с тех пор его не видели и ничего не слышали о нем. Бедная Берта считает, что его убили разбойники, а тело выбросили в реку. Я всегда сомневалась в этом. Пропавший считается мертвым — кажется, так к этому относится полиция.
Представь мой шок, когда он неделю назад приехал в Каир к Софи, на которой женился перед началом экспедиции. Софи в эйфории. Я была поражена. Он изменил имя и повысил себя с бухгалтера до бизнесмена. Я узнала его по фотографии, но он не узнал меня, потому что мы никогда не встречались. Я заметила кое-что любопытное: мистер Хьюз невероятно скромен, когда его хотят сфотографировать. Интересно, почему?
Сначала мне было забавно. Ты же знаешь меня. Я не считаю нужным вмешиваться в жизни других. Софи достаточно взрослая и мудрая, думала я, чтобы видеть насквозь такого человека, как льстивый мистер Хьюз. Должно быть, я становлюсь мягче на старости лет. Это наша последняя ночь в Каире: завтра мы разлетимся в разные стороны до следующей экспедиции. У меня какие-то сентиментальные чувства, что совсем на меня не похоже. В общем, я решила спасти Софи от корыстного мистера Хьюза: она ведь очень богатая вдова.
Мне следовало остаться верной своим принципам невмешательства в жизнь других людей. Была ужасная сцена. Она обвинила меня в том, что я хочу Хьюза для себя. Я, в свою очередь, сказала, что если она не пойдет в полицию, то это сделаю я. Двоеженство — это уголовное преступление.
Естественно, я бы этого не сделала. Это была всего лишь моя несдержанность, но позже я подумала, что, если она расскажет Хьюзу о том, что я знаю, кто он на самом деле, то неизвестно, на какие действия он может решиться.
Честно говоря, я думаю, что мне нечего бояться, но есть риск, что я ошибаюсь. Я спрячу этот дневник в комнате леди Коудрей. Я знаю, Элси передаст его тебе, если со мной что-либо случится. За исключением нашего стряпчего, мистера Андерсона, она единственная, кто знает о твоем существовании.
Ты, наверное, удивишься, почему все мои записи зашифрованы. Считай это профессиональной дальновидностью. Я зарабатываю себе на жизнь тем, что пишу о людях, с которыми встречалась, и о местах, в которых побывала. Плагиат существует даже среди ученых и писателей. Со мной это уже однажды случилось. Ее имя Джейн Колтрейн. Она все еще не может понять, что то, что она сделала — опубликовала один из моих отрывков под своим именем, — это откровенное воровство. После того случая я начала шифровать свои записи. Сегодня вечером я использую наш особый шифр. Может, я преувеличиваю?
У меня вновь сентиментальные чувства. Возможно, это из-за пары бокалов шампанского, которые я выпила перед тем, как подняться наверх. У нас сейчас проходит традиционная прощальная вечеринка, а завтра мы отправляемся домой. Не нужно мне было пить второй бокал шампанского. У меня путаются мысли…
Должна сказать, что не жалею о своем выборе следовать собственной судьбе. Из меня никогда не получилась бы жена и мать. Ты ведь тоже это знаешь. Я искренне благодарна тебе, Малкольм, что ты уважаешь мое решение. Как ты любишь говорить, за все нужно платить, и мне кажется, я заплатила сполна. Да, я интересуюсь оставленной мною дочерью, и мне любопытно, пойдет ли она по моим стопам. Я не нарушала нашей договоренности. Ты хотел полного разрыва, и, думаю, это к лучшему. Я никогда не пыталась увидеться с нашей дочерью или списаться с ней.
Мне нужно идти вниз и помириться с Софи. Я все так же дорожу твоими комментариями к работам Геродота. Я посетила много мест, о которых он упоминал в своих историях. Такую судьбу я себе выбрала. Надеюсь, ты был так же счастлив в своем выборе.
Мадлен.
Фэйт положила ручку, закрыла комментарии отца к работам Геродота и откинулась на спинку стула. Последние несколько часов она провела, расшифровывая дневник, и изнемогала от усталости. Все спали; единственным звуком, нарушающим тишину, было тиканье часов и еле слышное шипение газовой лампы.
Содержание маминого послания дало ответы на многие вопросы, беспокоившие ее и Джеймса. Ей не давала покоя бессмысленно растраченная жизнь Мадлен. Но Фэйт жалела не только об этом. Она испытывала смешанные чувства разочарования и обиды. Мамины слова звенели в ее голове. Полный разрыв. Договоренность. Никаких сожалений. Какие родители поступили бы так со своим ребенком? Мама даже не называла ее по имени. Теперь Фэйт стала более снисходительна к отцу. Он, по крайней мере, постарался создать для нее дом, хоть тот и был построен на лжи.
Она встала и разогнула онемевшие конечности. Мадлен не выказывала никаких сожалений по поводу того, что оставила дочь. Все, что она сделала, — это последовала своей судьбе. Она выбрала свой собственный путь. Фэйт знала, что Мадлен была особенной женщиной, но втайне надеялась, что существовали смягчающие обстоятельства, объясняющие ее уход из семьи: несчастливый брак или неудавшийся любовный роман. Что-нибудь. Но это холодное и обидное оправдание сделанного ею выбора затронуло что-то в Фэйт, однако чувство быстро увяло, а потом и вовсе исчезло.
