Тучи рано заволокли небо, скрыв солнце. Ларк пошла в спальню, тени тянули к ней длинные темные пальцы. Она заторопилась и была почти у двери, когда тень шевельнулась. Она глазам своим не верила. Это не призрак. Там кто-то есть… мужчина! Ларк закричала. Он схватил ее и быстро зажал рот рукой.
— Значит, мерзавец? — прорычал он ей в ухо. — Так вы обо мне думаете? — Он говорил шепотом, но его запах нельзя было ни с чем спутать: зловоние немытого тела и нестиранной одежды. Это был Уэстерфилд.
Как ни отвратительна была перспектива, Ларк впилась зубами в его пальцы, пока не почувствовала привкус крови. Он отшвырнул ее. Потеряв равновесие, она упала и покатилась к камину. Когда она попыталась подняться. Уэстерфилд наступил ногой на подол ее платья.
— Я думал, что с вами делать, — сказал он. — Вы неожиданное удовольствие, золотая жила. Я приехал уладить старый счет с вашим муженьком — и новый. Он ответит за Бидди.
— Какое вам дело до Бидди?
— Мы познакомились, как это ни странно, в Маршалси. Она оказалась сговорчивее вас, миледи. Мы прекрасно ладили, пока Грейшир не упек ее на каторгу.
— Если бы не мой муж, она болталась бы на виселице, — возразила Ларк, безуспешно пытаясь высвободить платье. Она слышала, как рвется ткань, юбка местами отделилась от лифа. — Он пробовал отозвать обвинения, — продолжала она, — но Бидди и раньше крала, судьи были непреклонны, он сделал все, что мог. Он вступился за нее. Вы наверняка это знаете. Вы предпочитаете, чтобы ее повесили? Девушка взялась за воровство не по вине моего мужа, Я предполагаю, что вы ее в это втравили?
— Умница, — сказал Уэстерфилд. Когда Ларк задохнулась, он рассмеялся. — У вас есть определенный шарм. Очаровательная наивность. Жаль, что в Маршалси вы были несговорчивы. Возможно мы составили бы прекрасную пару: вы, прекрасная леди без гроша, и я — второй сын графа, пока тоже в подобном состоянии. Страдание любит компанию. Мы могли бы подружиться. Кто знает, куда завела бы нас наша изобретательность? А теперь я просто поимею вас и возьму реванш над Грейширом. О да, это лучший план. Эта картина до конца жизни будет преследовать его.
Ужас сковал сердце Ларк. Тени сгустились, лишь бледный свет луны пробивался сквозь тучи. Пылинки, как живые существа, порхали в лунном свете на фоне окна, привлекая ее внимание. На подставке позвякивали каминные щипцы и кочерга. Этот шум привлек ее внимание, или лунный луч серебристым пальцем указал путь к спасению? Почти не раздумывая, Ларк схватила кочергу и, ударив Уэстсрфилда по голеням, вскочила на ноги и бросилась вон из комнаты.
Чертыхаясь, он кинулся за ней. Комната была слишком далеко от входа, чтобы надеяться убежать от преследователя. Ларк бежала по коридорам, ее ум лихорадочно работал. У нее есть преимущество, поскольку от нечего делать она изучила обширный дом. Но у Уэстерфилда было достаточно времени, чтобы сделать то же самое. Кто знает, как давно он тут обитает?.. Тут она сообразила, что это он разбил окна, а не упавшие ветки, Он все время был здесь! Это он призрачной тенью мелькнул в ее спальне. Он наблюдал за ней, пока она спала, подслушивал ее разговоры с Агнес, питался сушеным мясом и фруктами из кладовой. Одному Богу известно, что он съел до ее прихода сюда и что припрятал. Это не дом скрипел — старые половицы стонали под ногами Уэстерфилда, пока он прятался, решая ее судьбу. От того, что он наконец сделал выбор, кровь застыла у Ларк в жилах, заставляя торопиться. Она молилась, чтобы ленивая натура помешала ему найти место, куда она вела его, где у нее было бы преимущество — римскую баню.
Спустившись на первую лестничную площадку. Ларк услышала, что Уэстерфилд споткнулся и упал. Она замедлила шаг у потайной двери, чтобы он заметил, куда она идет. Распахнув дверь, чтобы впустить свет, она юркнула внутрь и спряталась в тени, рядом с открытой лестницей, по которой Кинг нес ее вниз. Голова у нее кружилась, перед глазами мелькали белые искорки. Сердце неистово колотилось, грудь часто вздымалась. Она боялась, что Уэстерфилд услышит ее торопливое дыхание, и чуть не потеряла сознание, пытаясь задержать его.
В следующий миг в дверь, тяжело дыша, ввалился Уэстерфилд. Это тоже ей на руку. Будь он в форме, ей его никогда не одолеть. Он подавил бы ее своим ростом. Но он ссутулился, мышцы от безделья в Маршалси стали дряблыми.
Ларк все еще отчаянно сжимала в руке кочергу. Когда Уэстерфилд, не заметив ее, начал спускаться, она ударила его по спине, и он покатился по узкой каменной лестнице. Его крик эхом отдавался от стен.
Ларк бросилась в подсобные помещения, мимо кухни, судомойни, кладовой, к задней двери — и оказалась в руках другого мужчины. Она закричала, от ее крика проснулись птицы в роще и взмыли в темное небо.
Но это был Кинг.
Выхватив кочергу, Кинг здоровой рукой мягко встряхнул Ларк. Она все еще кричала во всю силу легких, и он снова тряхнул ее.
— Прекрати! — прогремел он. — Это я. И не рассказывай, что это меня ты собиралась покалечить этой чертовой штукой. — Он кивком указал на валявшуюся у его ног кочергу.
Ларк посмотрела на него, и ее крик сменился потоком слез. Кинг не сразу сообразил, как он сам выглядит в его нынешнем состоянии, с повисшей плетью раненой рукой. Второпях он не успел надеть ни сюртука, ни пальто. Сквозь рукав рубашки были видны бинты. Уехав от Мэтти, он чрезмерно напрягал руку, и сквозь повязку проступила кровь.
— У-у-эстерфилд, — пролепетала Ларк. — Римская баня… я столкнула его с лестницы.
Подъехал Леандр Маркем. Когда Кинг обернулся, он как раз спрыгнул с лошади, на которую в спешке не успел надеть седло.
— Мог бы и меня подождать, — проворчал Леандр. — Когда я помчался за тобой, а коляска исчезла…
— Теперь это не важно, — оборвал Кинг. Рука пульсировала от боли. Он не смел шагнуть к Ларк из страха, что она бросится бежать, как испуганная лань, на которую она сейчас так походила. Он не собирался создавать такую ситуацию, хотя на козлах коляски сидит Смайд и не придется гнаться за женой на своих двоих. — Римская баня… Уэстерфилд, — скривившись, сквозь зубы бросил он. — Черт побери, иди, Ли. В кухне есть свечи и трутница. Выволоки его оттуда. И хвала Богу, если он мертв. — Кинг прошелся взглядом по спутанным кудрям Ларк, грязным дорожкам слез на пылающих щеках, волочащейся по полу юбке, почти оторвавшейся от лифа. — Он… обидел тебя?
— Н-нет, — давясь слезами, выговорила она. — Он прятался тут… чтобы поквитаться с тобой, так он сказал.
— И? — торопил Кинг.
— Я схватила кочергу и ударила его по ногам. Когда он отпрыгнул, я побежала и привела его к лестнице в баню. Он погнался за мной, и я снова ударила его и сбросила с лестницы. Какое это имеет значение? Дай мне пройти. Мне не нужны твои объяснения после… после…
