Но и он, Мерион, трусом не был. Он готов был уважать желания Елены, а она хотела, чтобы он оставил ее в покое. Чтобы он не пытался увидеть ее и не навещал — был всего лишь почтительным, если встретит ее в обществе.
Они с ней беседовали у Манкфордов. Беседовали по-светски любезно. И он покинул дом Манкфордов сразу после концерта. Он сделал это из уважения к ее чувствам.
А потом, вдохновленный ее пением, он отправил ей прочувствованное, идущее от сердца письмо. Определенно это нельзя было назвать трусостью. Письмо было продиктовано искренним чувством.
Его томило желание снова танцевать с ней. Возможно, кому-то это могло показаться глупостью — но в этом не было намека на трусость. Нет-нет, он, Мерион, ни в коем случае не трус.
Усевшись за письменный стол, Мерион вздохнул и закрыл лицо ладонями. То, что Елена оказалась дочерью Бендасбрука, меняло очень многое.
Мерион желал ее так же, как прежде, но по-прежнему ненавидел ее отца.
Они с Еленой не были такими же юными, как Ромео и Джульетта, и любовь их не могла выдержать испытания вражды. И это означало, что у них не было надежды на общее будущее — просто не могло быть.
Согласно многолетней традиции бал у Меткафов являлся как бы неофициальным открытием сезона, и сейчас карета синьоры Верано катилась в сторону от Мейфэра к особняку Меткафов.
Ерзая от нетерпения на сиденье, Миа спросила:
— Как ты думаешь, герцог Мерион там будет?
Девушка подняла руку, чтобы поправить прическу, и тут же, спохватившись, опустила руку на колени. Тина утверждала, что «настоящая леди не должна беспокоиться из-за своей внешности, потому что внешность леди всегда безупречна, даже если на юбке у нее красуется дыра».
Взглянув на свою воспитанницу, Елена улыбнулась; она была довольна, что девушка прислушалась к словам Тины.
Миа же, разгладив свои новые белые перчатки, заявила:
— Герцог когда-то обещал потанцевать со мной. А я уверена, что для герцога его обязательства — не пустые слова. Но мы ведь не знаем, будет ли он у Меткафов… Скажи, Елена, ты не видела его в последнее время?
— Но, Миа, прошло ведь меньше недели после музыкального вечера у Манкфордов.
— Да, конечно. Но прежде ты виделась с герцогом каждый день.
— Сейчас он очень занят. И если он будет посещать хотя бы половину светских приемов, то я буду удивлена. Хотя вполне вероятно, что в следующие несколько месяцев мы увидим его несколько раз.
— Месяцев?! — воскликнула девушка. Она снова заерзала на сиденье. — Ах, у нас ведь будут недели и недели праздников, приемов, балов, маскарадов, походов в театр, в оперу… И еще музыкальные вечера и художественные выставки. Я ничего не забыла упомянуть?
Елена снова улыбнулась:
— Еще пикники время от времени и поездки в Воксхолл.
— В Воксхолл? А мы можем туда поехать?
— Да, конечно. Если нас туда пригласит достойный человек.
— Моя прежняя гувернантка говорила, что там полно опасных искушений.
— Дорогая, твоя прежняя гувернантка — невежда. Не следовало очень уж к ней прислушиваться.
— Но она говорила на четырех языках.
— Да, верно. Только слова, имеющие отношение к воспитанию, почему-то отсутствовали в ее лексиконе.
— Да-да, конечно, — закивала девушка. — Чаще всего она говорила: «О, дорогая, я не уверена, что…» — Миа весело рассмеялась, потом сказала: — Но прежнюю я очень любила. С ней было легко.
— Именно потому, что она была худшей из всех возможных воспитательниц.
— Но я больше в них не нуждаюсь, — заявила девушка. — Я молодая леди, готовая войти в светское общество.
Елена очень надеялась, что у ее воспитанницы все сложится на этом вечере удачно. Сама же она с удовольствием присоединится к группе дам, сопровождавших молодых леди, — это было бы прекрасным объяснением ее нежелания танцевать, если бы ее пригласили.
Хотя потанцевать рил она бы не отказалась. В одном только Елена была уверена: она никогда больше не станет танцевать вальс.
Их карета присоединилась к длинному ряду экипажей у парадного подъезда Меткафов, и Елена сказала Мие, что придется немного подождать, — мол, это испытание, которому подвергается каждый.
Мериона тепло приветствовал граф Меткаф, и тут же было объявлено о его прибытии. Немного поговорив с хозяином, герцог вошел в зал и тотчас ощутил всеобщее возбуждение — повсюду сновали юные девушки, и все они радостно улыбались и смеялись.
Двери на террасу были распахнуты, и многие гости вышли в сад. Смех и громкие голоса почти заглушали музыку, исполнявшуюся небольшой группой музыкантов, расположившихся в углу зала. Но двери, ведущие в бальный зал, были закрыты, и это означало, что танцы еще не начались.
Мерион вышел к лестнице, там слуга сообщил ему, что три комнаты отведены специально для любителей карточной игры. Герцог решил, что карты — неплохая возможность провести какое-то время.
Час спустя Мерион вышел из комнаты для игры в карты и направился прямо в бальный зал. Там было уже довольно многолюдно, и все пространство, отведенное для танцев, окружили наблюдающие. Осмотревшись, герцог почти сразу же заметил Елену. Она была ослепительно хороша в атласном платье бронзового цвета, волосы же ее украшали перья. Она стояла рядом с мамашами и бабушками, и на их фоне она казалась еще более прекрасной.
Елена и леди Манкфорд, о чем-то беседовали, не спуская глаз со своих подопечных, в то время как девушки самозабвенно кружились в танцах.
Мерион заметил также лорда Уильяма, стоявшего у края танцевальной площадки на другом конце зала в обществе нескольких джентльменов. Но он не разговаривал с ними, а внимательно наблюдал, как танцует Миа, — смотрел на нее так, словно пытался найти в ней какие-то недостатки. Девушка же, судя по всему, от души веселилась и наслаждалась каждой минутой своего первого бала. Однако Мерион не узнал ее партнера, очень серьезного молодого человека, по-видимому, ужасно смутившегося из-за того, что такая красавица, как мисс Кастеллано, согласилась с ним танцевать.
Когда танец рил закончился, Мерион вспомнил о своем обещании потанцевать с мисс Кастеллано. Это был бы весьма удобный случай поговорить с Еленой.
Мерион медленно обошел толпу и приблизился к леди Манкфорд с дочерью и Елене с ее воспитанницей. Вероятно, он бы заслужил вечную благодарность леди Манкфорд, если б потанцевал с ее дочерью, девушкой, лицо которой раскраснелось от волнения.
— О, я не могу больше танцевать, а то буду выглядеть еще хуже! — со смехом воскликнула мисс Манкфорд. Она еще громче рассмеялась, когда Миа сказала, что предпочла бы танцевать на свежем воздухе, на террасе, где никто не смог бы подслушать разговоры танцующих — О, да-да, маме бы это тоже понравилось!
