– Любовь – это не просто слова, Мэгги. Если ты наглухо закрываешь сердце, не отдавая его никому, это не любовь.
Кровь ударила в голову, когда Мэгги поднялась на цыпочки, навстречу его ожидающим губам. Ее руки скользнули по его плечам и волосам, губы приблизились к его губам. Она напрягала тело, стараясь выпить одним глотком нектар страсти, молчаливо проклиная ярды и ярды атласа, разделявшие их, умирая от желания стать с Такером единым целым, частью его самого, лежать с ним под открытым небом, отдаться до конца, без упреков и сожалений.
Его пальцы легко скользили по упругой груди, и со стоном восторга и желания Мэгги откинула голову, закрыла глаза, опьяненная безумными ощущениями, пожиравшими ее, словно пламя лесного пожара.
Но Такер неожиданно так резко отстранился, что Мэгги упала бы, не поймай он ее снова. Почти грубо стиснув девушку, он опять оттянул ее голову, вынуждая смотреть на себя.
– Больше не желаю слышать «нет»! – тихо, но отчетливо проговорил он. – Я уже сказал, что не собираюсь становиться твоим хозяином и не буду указывать тебе что делать. Клянусь Богом. Ты получишь столько свободы, сколько захочешь. Но это совсем другое дело. Ты выйдешь за меня.
– Да, Такер.
– Мы можем пожениться послезавтра, в один день с матерью и Дэвидом.
– Да, Такер.
– И никаких споров. Понят… Подожди. Что ты сказала?
Мэгги улыбнулась, нежно, мечтательно:
– Я сказала: «Да, Такер».
И когда он вновь сжал ее в объятиях, подумала, как счастлива поверить в сказку.
Леса, купленного на лесопилке Роби, хватило на небольшой трехкомнатный домик для Дэвида и Морин, с просторной мансардой, где будут спать дети. Самая большая комната, где почти все пространство занимали стол и скамейки, будет служить гостиной и столовой, в крохотной кухоньке едва хватало места для деревянного прилавка и огромного каменного очага, в боковую стену которого была встроена духовка. Третья комната была спальней молодоженов.
На другом берегу реки мужчины с помощью Кигена воздвигли первый дом Мэгги и Такера, однокомнатную деревянную хижину.
Этим утром Такер поднялся раньше, запряг Блу Боя, переправился через реку и долго сидел в седле, глядя на грубое строение, куда вечером приведет новобрачную. Он был так взволнован, когда Мэгги согласилась стать его женой, но теперь…
Как он смеет привести ее в такое место? Одна комната. Простой тиковый матрас на полу. Что он может предложить ей? Изнурительный труд с утра до вечера? Много лет может уйти на то, чтобы построить дом, который он обещал ей. О, Такер знает, что Мэгги вынесет все, видел, как мужественно она держалась во время путешествия на запад, но справедливо ли требовать от нее такой жертвы? Особенно, когда в Орегоне ее может ждать лучшая судьба?
Неожиданно дверь хижины отворилась, и на пороге появилась Мэгги. Медово-каштановые волосы в очаровательном беспорядке рассыпались по плечам. Сегодня на ней было одно из старых платьев Морин, которое, к тому же, она не нашла времени переделать. Оно висело на хрупкой фигурке как мешок, но все же Мэгги выглядела в нем невероятно очаровательной.
Откинув голову, девушка повернула лицо навстречу восходящему солнцу.
– Доброе утро, солнышко! – прокричала она, подняла юбку, открыв изящные голые ступни и тонкие щиколотки, и помчалась к реке.
Ошеломленный, Такер дождался, пока она исчезнет, и только потом подъехал к хижине. Спешившись, он медленно направился к двери, немного поколебался, не решаясь войти, и наконец повернул ручку и словно очутился на лугу. По всей комнате были расставлены ведра и кувшины с огромными букетами полевых цветов самых невероятных оттенков. На стене над постелью висело лоскутное покрывало, и еще одно, такое же, лежало на матраце. Такер сразу же понял, что это работа Мэгги, хотя не знал, откуда она нашла время. Он даже узнал большинство лоскутков. Некоторые от платьев, из которых выросла Фиона. Рубашка, которую он разорвал, когда падал в каньон Снейк-Ривер. Один из его поношенных костюмов. И обрезки голубого атласа от платья, сшитого миссис Мур.
«Милая миссис Мур, – подумал Такер, гладя покрывало загрубевшей ладонью. – Должно быть, это она отдала Мэгги кусочки ткани, хотя он все еще не заплатил деньги за сшитое платье и шляпку. Следовало бы помнить, что такие расходы ему не по карману. И все же добрая женщина была так великодушна»!
Бедность, вот что он предлагает Мэгги. Эта жестокая мысль заставила плечи поникнуть, но он снова оглядел комнату. Мэгги украсила ее к брачной ночи. Она знала, каким убогим будет ее дом, и все же могла чувствовать себя счастливой.
– Помоги мне Господь, – поклялся он, – но тебе не придется долго жить здесь. Я построю дом со спальнями, детскими и верандой. Обещаю тебе, Мэгги.
Мэгги сидела в мансарде на лестнице, свесив ноги с края, а за спиной девочки добродушно препирались, кому спать у маленького окошка.
Мэгги была рада, что Рейчел захотела остаться с Морин и Дэвидом, пока Такер не сможет пристроить спальню или две к хижине, хотя чувствовала себя немного виноватой из-за этого. Но она не могла представить, что сестра будет спать в той же комнате, где она и Такер…
Щеки ее снова загорелись. Сегодня. Сегодня он будет любить ее снова.
– Посмотрите! – воскликнула Фиона, прижавшись носом к стеклу. – Кто-то едет.
– Это мистер Джессап, – узнала Рейчел. – Мэгги, это мистер Джессап.
Мэгги отодвинулась от края и, вскочив, поспешила к окну. Вглядевшись поверх голов девочек, она действительно заметила Гарри. Он уже спешился и шел к дому, сопровождаемый незнакомцем в черном костюме и шляпе.
Гарри не мог выбрать лучшего времени, чтобы приехать! Как раз к свадьбе! Мэгги думала, что она уже никогда не увидит его! Гарри с детства был лучшим другом Такера, и за то недолгое время, что они провели вместе, Мэгги показалось, что он и ей стал настоящим другом. Она твердо намеревалась как следует отчитать его за столь внезапное исчезновение без единого слова, и именно тогда, когда она хотела попросить его остаться в Айдахо.
Девушка вихрем отскочила от окошка и слетела по лестнице вниз, но, взглянув на висящее мешком платье и босые ноги, покачала головой. Возможно, нужно бы улучить минуту и переодеться. В конце концов, она не знала, кого привел с собой Гарри. Она не хотела конфузить ни родных, ни знакомых.
Дверь открылась, и на пороге появился Дэвид.
– Мэгги…
– Знаю, – перебила она взволнованно. – Гарри здесь. Я видела его из окна. Хотела только надеть туфли и причесаться.
Дэвид отодвинулся, пропуская мужчину в черном костюме.
– Здравствуй, Мэгги, – нерешительно улыбаясь, сказал он. – Я бы узнал тебя повсюду. Ты так похожа на мать!
