— Раштон, — прошептала она.
Барышни Фелтон, которые сидели у эркера в мягких креслах, обитых фиолетовым бархатом, отвернулись от нее и в крайнем изумлении посмотрели на Раштона.
Раштон снял шляпу и вежливо ей поклонился.
— Я надеялся, что у меня будет возможность поговорить с вами, мисс Чалкот, но я вижу, что пришел не вовремя, может быть, мне зайти позже?
Марджори пыталась быстро соображать, но густой туман, казалось, начал окутывать ее мозг. Она чувствовала себя совершенно к этому неспособной. Она довольно рассеянно посмотрела на дам, спрашивая себя, что же ей делать. Казалось, они почувствовали ее оцепенение и, несколько раз быстро покачав головами и сочувственно хихикнув, жестами показывали ей, что она не должна позволить Раштону уйти. Их поощрительные улыбки помогли ей опомниться.
Она без колебаний последовала их совету.
— Я предпочла бы, чтобы вы остались, Раштон. Пойдемте наверх со мной и Чарли. Там его ждет няня. А моя горничная может сделать вам чашку чая, если хотите.
Раштон повернулся к женщинам и вежливо поклонился. Все три хором вздохнули. Марджори оглянулась как раз в тот момент, когда он шепотом благодарил их за то, что они были так добры и помогли ему.
Марджи, сердце которой было слишком переполнено чувствами, чтобы ощущать себя спокойно, медленно поднялась по лестнице, крепко держа Чарли за руку. С каждым шагом ее слезы отступали. Она услышала, как Чарли здоровается с Раштоном как раз у нее над плечом.
— Привет, мистер Раштон. Я разбил себе рот.
— Привет, бездельник, — ответил он. — Вижу, что разбил.
— У меня очень милая няня по имени Сьюки. Хотите с ней встретиться?
— Конечно, хочу.
Оказавшись наверху, Чарли отказался уйти вместе с няней и вместо этого занял место на колене Рашто-на. Затем он попросил рассказать ему, как поживают серые лошади, и повел с Раштоном оживленную беседу относительно самых тонких вопросов, касающихся лошадей. Марджори попыталась прервать их тет-а-тет, но Раштон мягко предложил ей позаботиться о клиентах, пока он будет развлекать Чарли.
Марджори ошеломила доброта, прозвучавшая в его голосе, а главное, то, что он смирился с тем, как она добывает средства к существованию. Она спустилась вниз по лестнице и обслужила терпеливых барышень Фелтон, но ее мысли были лишь отчасти заняты этим.
Когда девицы покинули магазин и ее лучшая швея вернулась с покупками, Марджори предоставила работу умелым рукам своей помощницы. Снова поднимаясь по лестнице, она пригладила волосы и поправила юбки своего светло-голубого шерстяного платья, безуспешно пытаясь успокоить свое колотившееся сердце.
Почему он пришел? Она не могла себе этого представить. Но как она была счастлива его видеть! Воздух приятно холодил ее щеки, когда она быстро поднималась по лестнице. Шерстяная ткань, казалась необыкновенно мягкой, когда Марджори дотрагивалась до Нее кончиками пальцев, поднимая юбки. День просто сиял от счастья. Она подошла к дверям своей чайной комнаты, и ее взгляд просветлел, когда она увидела человека, которого любила.
Но почему он пришел? С какой целью?
Она вошла и увидела, что Раштон что-то энергично шептал на ухо Чарли. Когда Чарли ее увидел, он сказал:
— Вот она! Я должен идти? Я хочу услышать, что она скажет.
Раштон твердым голосом ответил:
— Да. Иди к Сьюки, чтобы я мог сказать несколько слов наедине твоей тете Марджори.
— Но вы собираетесь спросить ее?
— Да, бездельник. А теперь уходи!
Он снял Чарли со своего колена и подтолкнул его к двери, чтобы он спустился вниз.
Марджори чувствовала, глядя на Раштона, что ее сердце просто перестает биться. Он был до такой степени красив, а его глаза были того же поразительного голубого цвета, который она так хорошо помнила. Ей страстно хотелось коснуться его лица, обвить руками его шею, почувствовать между пальцами его волосы. Но это было невозможно.
Когда Чарли исчез из коридора, Раштон поднялся на ноги. Казалось, он едва умещался в маленькой комнате из-за своих внушительных широких плеч и роста, подобающего мужчине. Марджори улыбнулась трепещущей улыбкой и сказала:
— Я ужасно скучала. Думаю, мне не следовало это говорить, но я так привыкла видеть вас каждый день.
— Странно, не правда ли? — ответил он. Его глаза потеплели, а выражение лица стало таким знакомо напряженным, что все это вызвало дрожь, пробежавшую по ее шее. — Мы часто ссоримся, не так ли? И все же я скучал по вас — больше жизни.
У Марджори захватило дух. Все вокруг нее показалось ей нереальным. Она даже не была уверена, что Раштон действительно стоит перед ней. Может быть, это сон? И все же она знала, что это не сон.
Марджори подумала, уж не подвел ли ее слух. Он сказал, что скучал по ней больше жизни? Разве такие слова говорит джентльмен во время обычного визита?
Она сделала два шага вперед — при этом она даже не почувствовала, как это случилось, — и села у накрытого стола, где ее горничная недавно поставила серебряный чайник с чаем, кувшин густых сливок и сахарницу.
— Очень странно, — повторила она шепотом.
Она начала наливать чай в его чашку, но, прежде чем она дотронулась до чайника, он остановил ее, сел на стул рядом с ней и завладел ее обеими руками.
— Я жалею только об одном, Марджори, что я не пришел к тебе несколькими неделями раньше и не сказал тебе того, что хочу сказать тебе сейчас. Я был полным идиотом и могу винить только себя в том, что тебе пришлось заниматься этим магазином, чтобы обеспечивать средства к существованию для себя и Чарли.
— Но, Раштон… — начала она, собираясь объяснить, что он не отвечает ни за нее, ни за Чарли, но он не позволил ей продолжать.
— Нет, молчи, — сказал он, поднося ее руки к теплым губам и по очереди их целуя. — Пожалуйста, разреши мне договорить, моя милая Марджори.
Марджори почувствовала, что сердце у нее в груди разрывается на части. И снова это головокружение, как всегда, когда он так близко. На нее слишком сильно действовало прикосновение его рук, близость его любимого лица, искренность его выражения, чтоб она не согласилась с ним молча.
Он продолжал:
— Я пришел, чтобы просить тебя выйти за меня замуж, если ты любишь меня и если хочешь, чтобы тебя соединили с человеком, который упрям, иногда зол, но чье сердце будет всегда принадлежать только тебе. Я полюбил тебя, думаю, еще тогда, когда ты стояла рядом с той смешной повозкой миссис Кэмли и мне доставалось от тебя за слишком быструю езду. Ты была восхитительно дерзка! Как же я мог не отдать тебе сердца? Но когда я понял всю твою доброту, я был пойман окончательно. Твое бескорыстное участие в судьбе сестры, твое решение самостоятельно заботиться о Чарли, твоя сила и решимость довести эту необычайную затею с магазином до счастливого завершения — я не могу найти слов, чтобы воздать тебе по заслугам! И каждый раз я докучал тебе, Марджи, когда я держал тебя в объятиях… — Он снова поднес ее руки к губам, несколько раз медленно целуя их тыльную сторону, как будто желая подкрепить действием смысл своих слов.
