Глава 21
Следующие несколько дней небо было затянуто тучами, по утрам они висели так низко, что по земле стлались клочья тумана. Днем тучи закрывали солнце, не пропуская к остывшей земле тепло; не было даже признаков просвета. Дрожа от холода, Несса спускалась по винтовой лестнице и думала о том, что такие вот тоскливые дни отражают ее настроение — точнее, настроение человека, чья ледяная броня стала теперь втрое толще. После того как муж обвинил ее в вероломстве, она слишком часто ощущала на себе тяжесть его серебряного взгляда, и ее переполняло чувство вины за то, что ей пришлось когда-то сделать.
План был не ее; он возник после того, как она, приученная только давать, но не брать, стала искать помощи у другого человека — у королевы. Совесть неустанно повторяла ей, что она была основным действующим лицом интриги, в результате которой Гаррик оказался связан с ней, а Алерия — с другим. Будь она такой сильной, какой всегда хотела быть, настояла бы на том, чтобы все шло по плану, предложенному матерью: она, Несса, осталась бы за монастырской стеной, а Алерия вышла бы за графа. И сейчас Гаррик был бы счастлив с Алерией, а у нее не возникало бы этого гнетущего чувства вины. Внутренний голос робко подсказал, что тогда она не узнала бы и жгучего наслаждения его объятий и тех золотых дней, что провела в обществе Гаррика, — об этих днях она не будет сожалеть, какой бы ценой они ей ни достались. Горестная улыбка тронула губы и исчезла. Нет, ради счастья любимого она готова пожертвовать и этими бесценными мгновениями радости.
Она не сомневалась, что Гаррик раскаивается в своей женитьбе. Не сомневалась и в его восхищении красотой сестры. Когда бы Гаррик ни появлялся в замке, рядом с ним всегда была Алерия, он одаривал ее улыбкой и ласковыми речами. А с ней он разговаривал редко и в спальню приходил только тогда, когда думал, что она уже спит. Несса никогда не навязывалась ему — ведь имея перед глазами образец блистательной женственности, он, конечно, не хочет близости с такой заурядной женщиной, как она. Несса не могла заснуть, когда муж лежал рядом, но не подавала виду, что не спит.
Охваченная невеселыми думами, Несса шла через зал, почти не замечая слуг, накрывающих столы к обеду. Раздавались приветствия, и она машинально отвечала на них с натянутой улыбкой. Слуги же смотрели на нее с тревогой: в последнее время они замечали, что их госпожа стала ужасно грустной. Для них она была подлинной красавицей, и они решили, что им очень повезло с графиней, когда увидели ее эгоистичную сестру. Увы, в последнее время граф улыбался только ей, а свою жену почти не замечал.
— Спасибо, Орам, — ответила Несса на добрые пожелания молодого слуги, не замечая, что в дверях кухни стоит его жена, причем ее лицо было омрачено тревогой.
Мерта заговорила, как только Несса приблизилась:
— Миледи, Уилл сегодня приставлен к вертелу, хотя он и говорил, что вам понадобится его сила. В ответ я пообещала, что сама отнесу еду старому графу. — Мерта придумала это для того, чтобы хоть немного облегчить участь несчастной леди.
— А меня оставишь совсем без дела? — улыбнулась Несса. Она понимала, что Мерта ей сочувствует, но не позволяла себя жалеть.
— Раз уж вы решили идти, миледи, то давайте я хоть кувшин понесу, как Уилл. — Мерта сняла с приготовленного подноса тяжелый глиняный кувшин.
Но Несса тут же отобрала у служанки кувшин.
— Я беру с собой Уилла для другой цели, а с тяжестью справлюсь и сама. Если сегодня он не может мне помогать, пойду одна.
Мерта собралась спорить, но увидела решимость в глазах госпожи и поняла, что проиграла. Пожав плечами, она молча отвернулась.
— Спасибо, что подготовила поднос, Мерта, — ласково сказала Несса, чтобы не обидеть служанку.
Устыдившись своей вспышки, Мерта оглянулась через плечо и широко улыбнулась. Она же собиралась облегчить жизнь леди, а не добавлять ей неприятностей своим дурным поведением!
— Никакого труда, я все равно раскладывала порции. — Мерта указала на длинный ряд тарелок, которые будут разносить пажи, прислуживающие за столом.
Несса снова улыбнулась и взяла поднос. Немного подумав, сказала:
— Но кое-что ты можешь сделать.
Мерта тут же повернулась к госпоже и энергично закивала:
— Да-да, миледи, я слушаю…
— Граф поехал в Саттон, где восстанавливают стену. Он еще долго не вернется. Так вот, я была бы очень благодарна тебе, если бы ты позаботилась о моей сестре и ее муже за обедом. А я не приду. Скажи им, что я у лорда Уильяма… или еще что-нибудь. — Несса пожала плечами; без Гаррика ей не хотелось сидеть рядом с ними и притворяться, что не замечает их разногласий. К тому же не придется делать вид, что она ест.
Мерта снова закивала; хотя она понимала, что непростительное поведение графа отбивает всякий аппетит, ее тревожило здоровье госпожи.
Освободившись от самой неприятной из обязанностей дня, Несса приободрилась и пошла к старому графу. Лорд Уильям уже ждал ее в дверях.
— Я услышал, как ты идешь, — объяснил он, приветливо улыбнувшись, и попытался заглянуть ей за спину. Обнаружив, что она одна, вопросительно поднял брови.
— У Уилла другие дела. — Несса была счастлива видеть, что на морщинистом лице промелькнуло разочарование.
— Другие дела? Он вызвался сам? — Глаза старика требовали правдивого ответа, и Несса дала его с радостью.
— Нет-нет, он говорил, что нужен здесь, — сказала Несса, стараясь сдержать улыбку. Наконец-то произошло то, на что она надеялась. — Но вечером он, наверное, будет свободен и придет вместе со мной.
Лорд Уильям кивнул, старательно скрывая свои чувства. Взяв поднос, он пригласил Нессу войти. Даже при закрытых ставнях в комнате было светло от множества свечей и пылавшего в камине огня.
Уильям поставил поднос на привычное место — на стол возле своего кресла — и повернулся к Нессе.
— Может, ты считаешь, что я слишком стар, чтобы распознать свою родню? Смею тебя заверить, я знаю, что мальчишка — мой внук.
Несса моргнула, испуганная неожиданным признанием родства, — ведь старик в свое время отверг мать мальчика.
— Но как… — Впрочем, она с первого дня знала, что старый граф понял, кто такой Уилл.
— Когда он в первый раз пришел сюда и выглянул из-за твоей юбки, я как будто увидел самого себя, каким был много лет назад. — Уильям сел в свое кресло и жестом предложил ей сесть напротив. — Ты представить себе не можешь, как приятно, что его назвали в мою честь.
От его меланхолической улыбки Нессу неудержимо тянуло плакать. Огромным усилием она сдержала слезы и спросила:
— Почему вы не дали это имя своему сыну?
Уильям поджал губы — от отвращения к себе.
