Она заставляла себя трезво смотреть на все, что их разделяло, не только на прошлое, но и на будущее. Дело было не только в том, что она чуть не стала преступницей, а он был судьей, но и в том, кем бы он мог стать: бароном, членом палаты лордов, «могущественным защитником добра».
Дав согласие выйти за него замуж, Летти Поттс не только лишила бы этого незаурядного человека баронства, — она нанесла бы вред всем тем людям, которых он когда-либо смог бы защитить. Она долго с грустью смотрела в его глаза, затем с нежностью дотронулась до его щеки.
— Я люблю тебя, Эллиот. Клянусь, до приезда сюда я не понимала, что значит это слово. Ничто на свете не сделало бы меня более счастливой, чем возможность быть твоей женой. Но я не могу.
— Бога ради, Летти, почему? — простонал он.
— Королева никогда не сделает тебя бароном, если ты женишься на мне.
Он не отрицал этого. Только взял ее руку и пылко поцеловал.
— Я тридцать три года прожил без баронства; уверяю тебя, проживу и дальше без этой чести, — сказал он, его теплое дыхание нежно ласкало ее кожу. — Я не знаю, проживу ли я без тебя, но твердо знаю, что не хочу жить без тебя.
Она, почти не прикасаясь, провела рукой по его шелковистым волосам.
— Не только ради тебя, мой самый… Это не только ради тебя.
— Так ради кого же? — Он повернул голову и посмотрел ей в глаза, требуя ответа.
— Ради тех, кто нуждается в твоей защите. Ради солдат, и детей, и женщин, работающих на фабриках, и ради муж-чин-, трудящихся в шахтах… Ты нужен правосудию, Эллиот. Оно и так уже слепо, но не должно быть еще и немым.
Он опустил руку Летти и с тихим проклятием отстранился от нее.
— Ты не можешь так поступить. Не можешь отнять у нас будущее ради каких-то безымянных людей.
Но она видела его муку, терзания его совести, когда Эллиот Марч произносил эти слова.
— Эллиот, ты сказал, что ты увидел себя моими глазами и стал лучше. То же и со мной. Не лишай меня моего благородства. Не делай меня хуже, чем хотел бы видеть меня, чем я могу быть. Как я смогу испытывать истинную радость, зная, что купила свое счастье ценой того, что тысячи людей останутся неуслышанными, или получила то, что они потеряли? Как смогу быть счастлива, зная, что, выйдя за тебя замуж, я сделала тебя незначительным человеком?
Его лицо выражало отчаяние и муку, на которые она обрекала его.
— А как же я, Летти? — обратился он к ней. — Как же мое желание купить наше счастье? Много ли я видел его, кроме твоей любви? Неужели это все, что посылают мне небеса? Единственный глоток счастья на всю оставшуюся жизнь? Единственный, чтобы я каждый час своего существования чувствовал, что я потерял? — с такими болью и гневом закончил он, что глаза Летти налились слезами. — Я не верю! — Он схватил ее за плечи и слегка встряхнул. — Есть же какой-то выход. Должен быть. Я с этим не смирюсь!
— Каких слов ты ждешь от меня, Эллиот? — спросила она.
— Дай мне что-нибудь, Летти. Что-нибудь. Какую-то искру надежды…
Она могла дать ему надежду. Но ей стало бы еще тяжелее, потому что она понимала — это пустая мечта. Когда он осознает это, его боль уже утихнет. Летти не могла отказать ему. Она не могла причинить ему лишнюю боль.
— Приезжай ко мне, когда станешь бароном. После того как займешь место в палате лордов, найди меня. Если у тебя еще будет желание жениться на мне, я стану твоей женой.
Он испытующе смотрел ей в глаза. Руки впились в ее плечи.
— Клянешься? Когда я стану членом палаты лордов, ты выйдешь за меня замуж?
— Да.
— Я заставлю тебя выполнить свое обещание.
Долго и счастливо живут только в утренних спектаклях.
Страницы светской хроники из лондонской газеты «Геральд»:
Свадьба мисс Анжелы Фрэнсис Бигглсуорт с лордом Хью Дентоном Шеффилдом, маркизом Коттоном, состоялась в субботу в Холлизе, имении отца мисс Бигглсуорт в Литтл-Байду-элле, Нортумберленд. Длинный список гостей включал имена самых знатных членов высшего общества и многих друзей и знакомых невесты из соседних имений…
Далее опущены три абзаца с перечислением имен тех, кто присутствовал на церемонии, и две колонки, посвященные подробному описанию туалетов гостей.
… Свадебные торжества отличались не только пышностью, но и оригинальностью, чего и следовало ожидать от агентства «Уайте. Свадебные торжества», но в данном случае церемония превзошла все ожидания своей новизной и изобретательностью.
После венчания из церкви жениха и невесту отвезли в коляске потрясающей красоты, покрытой лаком цвета слоновой кости, украшенной живыми цветами флердоранжа, что давало эффект японского папье-маше с перламутром. Этот прелестный восточный цветочный мотив присутствовал и в последующих торжествах.
В имении гостей встречали слуги в восточных одеяниях; женщины, одетые в кимоно, и мужчины в широких шелковых штанах и блузах приветствовали их молчаливыми поклонами. Весь вечер они с искусно разыгранным раболепием обслуживали приглашенных.
От дома гостей повели по извилистым дорожкам, усыпанным благоухающими цветами жасмина, через увитые цветами арки, над которыми взлетали шелковые воздушные змеи самых разнообразных цветов и причудливых форм — в виде золотых рыбок, ласточек и бабочек.
Позади старинного дама Бигглсуортов перед гостями предстал небольшой зеленый холм, на вершине которого стояли несколько пагод, а у подножия, под ветвями цветущей рябины и буковых деревьев, были установлены шатры из яркого полосатого шелка. По зеркальной поверхности живописного озера скользили миниатюрные китайские лодочки, а из них доносилась голоса секстета певцов, таких маленьких, что их можно было принять за детей, мелодично и виртуозно исполнявших популярные баллады.
В шатрах на длинных столах стояли приборы из тонкого китайского фарфора и серебра. Возле каждого прибора лежали маленькие сувениры: для джентльменов — красные шелковые фески с черными кисточками для курительных комнат, а для дам — изящно раскрашенные шелковые веера с изображением местных пейзажей…
(Далее опущено подробное описание различных блюд, которые подавались к столу, включая целую колонку, посвященную свадебному торту, испеченному дотоле еще неизвестным в Англии чародеем кулинарного искусства, миссис Грейс Пул.)
…Благовония, курившиеся в маленьких керамических чашечках, расставленных в шатрах, наполняли их ароматом, столь же приятным, как и голоса певцов. У берега плавали лебеди. Когда стемнело, зажгли бумажные фонарики, которые, раскачиваясь от легкого ветерка, бросали причудливые тени на эту восточную страну чудес. Но празднество еще не закончилось. Когда стало совсем темно, посреди рододендронов и в сосновой
