Она давно мечтала о близости с Кеньоном, но никогда не думала о последствиях. Не думала о том, как сильно она изменится. Ей всю жизнь приходилось кого-то опекать, но этой ночью, лежа в его объятиях, она чувствовала себя центром вселенной. И что самое поразительное, ее страсть к Джошуа не прошла, а, напротив, удесятерилась.
Она решительно повернулась и начала спускаться по лестнице. После их последнего – медленного и нежного – соития она опять предупредила Кеньона, что не выйдет за него замуж. Он пристально посмотрел на нее темными глазами и обещал подумать над этим вопросом.
Его необходимо убедить, ведь она так сильно его любит!
Да-да, любит. И любовь эта так же глубока и крепка, как любовь ее родителей. Анна сделала это ошеломительное открытие прошлой ночью, но оно никак не повлияло на ее решение. Она по-прежнему не хотела вступать в брак, основанный на чувстве долга и обязательствах. Когда-то Джошуа всем сердцем любил Лили. А что он мог предложить Анне, кроме своего имени?
Дойдя до конца лестницы, девушка опять остановилась и постаралась сосредоточиться на насущных делах. Пусть воспоминания об этой фантастической ночи согревают ее лишь в минуты уединения. Глубоко вздохнув, она изобразила на лице улыбку и вошла в столовую. По счастью, Джошуа там не было.
Ленора Невилл, сидевшая одна за длинным столом, добавила щепотку коричневого сахара в свою миску с овсяной кашей и улыбнулась – ласково и слегка рассеянно. Анна поняла, что она занята какими-то своими мыслями – возможно, обдумывает очередную картину.
– Доброе утро, милая, – поздоровалась она с дочерью. – Как спала?
– Спасибо, хорошо, – выдавила Анна.
Она задремала в объятиях Джошуа и проснулась перед самым рассветом, обнаружив, что ее спина прижата к его крепкой теплой груди, а в ягодицы ей упирается тугая мужская плоть. Это было упоительное, волшебное ощущение…
Покраснев, Анна подошла к буфету, чтобы взять хлеб и масло. Если она будет думать о подобных вещах, мама быстро ее раскусит. Родители отлично умели читать по лицу дочери.
– А где папа? – спросила она, оглянувшись через плечо.
– У себя в кабинете, – ответила миссис Невилл, подливая в кашу сливки. – Произошло нечто такое, что может тебя заинтересовать.
У Анны засосало под ложечкой. Резко обернувшись, она внимательно посмотрела на маму.
– Что случилось?
– Представь себе: только твой папа подсел ко мне за стол, чтобы позавтракать, как сюда влетел лорд Джошуа и сказал, что ему надо срочно с ним поговорить.
– Джошуа? – Во рту у Анны пересохло. Нож для масла выскользнул из ее дрожащих пальцев и со звоном упал на буфетную стойку. – Они в кабинете? Вместе?
– Его светлость сказал, что это очень важный разговор. – Миссис Невилл улыбнулась и шутливо погрозила дочери пальцем. – Так ты знаешь, о чем они будут говорить? Может быть, лорд Джошуа собирается объявить папе о своих намерениях в отношении тебя?
– Нет… да… О Боже!
Оставив свою тарелку, Анна подхватила юбку и бросилась к двери, не обращая внимания на мамин смех.
Нет, Джошуа не мог этого сделать! Ведь она совершенно ясно дала ему понять, что не выйдет за него замуж.
Почему она так долго мылась сегодня утром? Надо было, как можно раньше спуститься вниз и проследить за Кеньоном. Ей следовало догадаться, что он поведет себя в своей обычной манере. Что подумает папа, узнав о ее позоре?
Кабинет был закрыт. Она приложила ухо к двери, но толстая дубовая панель приглушала голоса. Вернее, один громкий и сердитый папин голос.
Анна без стука влетела в комнату и остановилась на пороге. Джошуа сидел на зеленом ковре, держась рукой за челюсть. Мистер Невилл стоял над ним, потрясая кулаком.
Испуганно охнув, она выбежала вперед.
– Папа, что ты сделал?
– То, чего не делал уже много лет. В юности я обучался боксу. Приятно сознавать, что я не утратил мастерство.
– Хук снизу, – пробормотал Джошуа, потирая челюсть. – Чертовски больно!
Сердце Анны болезненно сжалось. Она упала на колени перед Кеньоном и хотела сказать, что у него уже есть шишка на затылке, но вовремя прикусила язык. Папе незачем знать, что вчера вечером на них напали трое негодяев. Сейчас ей казалось, что это было очень давно.
Дрожащими пальцами она нагнула голову Джошуа, чтобы осмотреть его челюсть.
– Ну-ка покажи. Судя по красноте, у тебя будет синяк.
Кеньон хмуро отпрянул.
– Ничего страшного! – прорычал он – Я это заслужил.
– Вот именно, – строго произнес мистер Невилл, сжимая кулаки. – Встаньте и примите удары, как подобает мужчине!
Джошуа поднялся на ноги, пристально глядя на своего обидчика. Анна тоже вскочила и вклинилась между мужчинами, упершись одной рукой в грудь лорда, а другой – в грудь отца.
– Прекратите сейчас же!
– Пусть бьет, сколько хочет, – сказал Джошуа. – Я не стану с ним драться.
Папа похлопал дочь по плечу.
– Отойди, ты мне мешаешь.
– Не отойду! Если ты еще раз его ударишь, я… я все расскажу маме!
– Что ты мне расскажешь? – встревоженно спросила миссис Невилл, поспешно входя в кабинет. – Я слышала крики. О Господи, Джон! Ты что, ударил его светлость?
Мистер Невилл, с лица которого не сходило мрачное выражение, потер костяшки пальцев и сердито взглянул на Джошуа.
– Я еще мало всыпал этому негодяю. Прошлой ночью он соблазнил нашу дочь. Он сам в этом признался.
Миссис Невилл охнула, прижала руку к своей пышной груди и посмотрела на дочь.
– Анна, это правда?
Девушке хотелось провалиться сквозь землю. Ей было очень стыдно оттого, что своим безрассудным поступком она расстроила и разочаровала родителей – тех людей, которые доверяли и дарили ей безграничную любовь. Она с трудом заставила себя посмотреть им в глаза и пролепетала:
– На самом деле… это я его соблазнила.
Однако это заявление не исправило положения. Лицо папы стало еще мрачнее.
– Какая разница, кто кого соблазнил? – прорычал он. – Результат от этого не меняется.
– Я заглажу свою вину, – вызвался Джошуа. – Прямо сейчас. Разумеется, если вы разрешите.
– Разрешаю, – сказал мистер Невилл.
Мужчины пожали друг другу руки. Анна смотрела на них в полном оцепенении.
– Зато я не разрешаю! – воскликнула она. – Я только хотела с ним переспать!
Мама укоризненно покачала головой.
– Что значит «только», милая? Ты переспала с ним, и теперь он должен на тебе, жениться.
– Но я не хочу выходить за него замуж!
– Почему? – спросил папа. – Я хорошо тебя знаю и могу с уверенностью сказать, что ты не позволила бы этому негодяю никаких вольностей, если бы не любила его.
К горлу Анны подкатил ком. Она вовсе не собиралась говорить о своих чувствах в присутствии посторонних.
