— Кто довел его до такого состояния? Тебе следовало быть осторожнее, Китти!
— Это не я довела его, — воскликнула кузина, — а жестокая, злобная мать! Думаю, тебе не надо рассказывать, как она с ним обращается!
Еще более осуждающе он произнес:
— В любом случае, не стоит употреблять подобные выражения!
— Выражения тут ни при чем! — вмешалась мисс Плимсток, как всегда, довольно резко. — Сладкоречивой никогда не была, но то, что говорит мисс Чаринг, совершенная правда! Жестокая и злобная она и есть, и это я ей скажу, когда увижу ее лордство!
Пастора покоробило.
— Ты не будешь любезна представить меня своей приятельнице, Китти? — спросил он.
— Господи, о чем я думаю! Простите меня, Ханна! Это, как вы догадываетесь, мистер Рэттрей. Хью, это мисс Плимсток, помолвленная с Долфом!
— Должно быть, помолвка состоялась недавно, — заметил он, — я впервые о ней слышу.
— Просто они держали ее в секрете! — объяснила Китти.
— В секрете! — эхом откликнулся Долфинтон. — Хочу жениться на Ханне!
— Насколько я понял, помолвка заключена втайне от моей тетки! — холодно констатировал Хью.
— Но ты же прекрасно знаешь, что она заставляет его жениться на мне! Поэтому я и привезла его и мисс Плимсток, чтобы ты их поженил!
— Вот уж чего я делать не намерен! — отозвался он. — Никогда не связывался с тем, что отдает тайным браком!
— Хью, я думала, ты друг Долфу! Он и мисс Плимсток любят друг друга!
— Смею заметить, вы, наверное, считаете, что я не достаточно хороша для вашего кузена, сэр, — снова вмешалась Ханна. — Я и не притворяюсь знатной дамой, но вот что я вам скажу: я буду Фостеру лучшей женой, чем многие, которые имеют титул!
— Ты достаточно хороша для меня! — воскликнул Долфинтон. — Никому не позволю говорить, что нет! Не позволю Фредди сказать это. Я люблю Фредди. Люблю больше, чем Хью. Если Хью еще что-нибудь скажет, я разрисую ему физиономию! А, как думаешь, Китти?
— Я не очень понимаю, что все это значит, но уверена, ты поступишь совершенно правильно!
— Не ссорься с преподобным, Фостер. Какая мне разница, что обо мне подумают. Пастор считает меня ниже тебя. Но, может быть, он захочет навестить нас в Ирландии, он убедится, что ошибался.
Лицо Долфинтона просияло.
— Да, пусть Хью приезжает к нам! И Китти приезжает, и Фредди. Я им покажу моих лошадей.
Китти воспользовалась его монологом, чтобы отвести пастора к окну.
— Хью, честное слово, ты не можешь оказать бедняге большего благодеяния, чем женить его на Ханне. Она добрая и чрезвычайно практичная натура. Они собираются ехать в Ирландию, он будет выращивать лошадей и станет счастливым! Признайся, что для него это во благо.
— Конечно. Я всегда утверждал, что он просто создан для тихой деревенской жизни, и когда жил здесь со мной, вел себя вполне разумно. Не слишком умен, конечно, но, разумеется, не умалишенный!
— Именно! Но знаешь, Хью, его мать угрожает посадить его под замок!
— Ты, верно, ошибаешься! В этом нет необходимости!
— Не знаю, на что она способна, но угрозы эти он слышит постоянно! Что до ее доктора, Долфа в дрожь бросает, как только он подумает об этом негодяе! Она даже слуг заставляет шпионить за ним, они ей докладывают, что он и где!
— Да, но побег!..
— Я уверена, ты просто боишься тетки и что люди скажут, Хью! — перебила она с разгоревшимся взглядом. — Ты не можешь отказаться обвенчать двух взрослых людей, когда нет — нет! — препятствий!
Немного покраснев, он возразил:
— Я не боюсь исполнить мой долг! Но там, где замешаны интересы семьи…
— Если уж Фредди игнорирует подобные соображения, то тебе думать о них и вовсе не пристало!
— Неужели Фредди знает об этой афере? — ошеломленно спросил он.
— Естественно.
— Могу только выразить удивление, но Фредди мне не указ.
Оскорбленная нотами превосходства в его тоне, Китти парировала:
— Уж не знаю, почему не указ: он — Станден, в конце концов!
В это время мисс Плимсток тронула Китти за рукав.
— Прошу прощения, но я хотела бы знать, что вы решили. Грешно держать Фостера в таком напряжении, ему это вредно. — Она взглянула на чопорное лицо Хью, покрасневшее от гнева лицо Китти и продолжала: — Кажется, сэр, вы не хотите быть с нами любезнее. Отлично, я найду способ увезти Фостера и буду жить с ним как его экономка, пока не разыщу попа, который поженит нас!
Хью с высоты своего роста взглянул на ее домашнее лицо и произнес после минутного колебания:
— В таком случае, мэм, у меня нет иного выбора, я не в состоянии совершить таинство немедленно, но завтра утром, если вы будете так добры показать мне лицензию, я вас обвенчаю.
Обе леди застыли в изумлении.
— Л-лицензию? — наконец пролепетала Китти.
— Ну да, специальную лицензию, которая разрешает венчать без предварительного оглашения, — пояснил пастор.
— Я слышала… Я думала… Я не знала… О, Боже! Что я наделала! Ханна, мне так жаль! Мне следовало посоветоваться с Фредди! Он наверняка бы вспомнил! Я все разрушила!
— Это я виновата, — с грубоватой прямотой заявила мисс Плимсток. — Просто в моей семье всегда оглашали, и я совершенно упустила из виду! Не хмурься, дорогой мой! Мы…
Она замолчала, потому что в этот момент миссис Армавейт внесла лампу.
— Боже милостивый! Что с его лордством? — воскликнула эта леди.
Исчезая в очередной раз в буфете, Долфинтон прошептал:
— Меня здесь нет, не видели!
Китти, которая тоже слышала звук подъезжающего экипажа, вгляделась в темноту.
— Долф, не бойся! Это не твоя мама! Это какой-то джентльмен! Да… да это Джек! Господи, что ему здесь нужно? О, я уверена, он нам поможет! Как здорово! Вылезай, Долф, это всего лишь Джек!
Через несколько секунд мистер Веструдер широкими шагами пересек двор и замер на пороге гостиной, окидывая собравшихся странно ленивым, язвительным взглядом. Прежде всего он выделил мисс Чаринг, которая двинулась ему навстречу. Бровь его поднялась. Скользнув по пастору, остановился на мисс Плимсток: обе брови полезли вверх. Наконец, выхватил Долфинтона, который как раз выползал из шкафа.
— О, мой Бог! — воскликнул мистер Веструдер, невольно захлопывая дверь позади себя.
Гостиная пастора, чистенькая и уютная, не поражала размерами. С появлением мистера Веструдера она, казалось, уменьшилась еще. Хью, человек далеко не детского роста, не привносил с собой ощущения иного масштаба, тесноты и чужеродности. Правда, он никогда не носил свободный каррик с шестнадцатью воротниками, полосатый жилет и щегольской галстук в крапинку, и если ему приходила фантазия продеть цветок в петлицу, то выбирал именно цветок, а не целую клумбу, достойную отправляющейся на бал леди. Он презирал последние всплески моды, и если любил подчеркивать красиво вылепленные ноги, когда скакал за сворой в отлично сшитых сапогах, то слуга его не получал приказания начищать последние до тех пор, пока не увидит в них собственное отражение.
