— Буду счастлива давать вам уроки, — кивнула она и, пройдя мимо, уперлась в широкую грудь Стивена. Ричард поспешно удалился.
— Что ты ему говорила? — сухо спросил Стивен.
Бронуин с силой вырвалась.
— Почему ты всегда изливаешь на меня свой гнев? Почему не можешь, как другие мужья, дружески приветствовать жену? Я не видела тебя несколько дней, а ты при первой же встрече проклинаешь меня!
— Бронуин, — прошептал он, обнимая ее, — я так долго не протяну. Умру в расцвете сил. Ну зачем тебе понадобилось прыгать в ледяную воду посреди зимы?
Она спокойно отступила.
— Я отказываюсь отвечать на подобные вопросы.
Он снова схватил ее, смял губами губы, сильно прижимаясь к ним зубами, словно хотел от нее гораздо большего, чем поцелуй.
— Я тосковал по тебе, — прошептал он. — Думал о тебе каждую минуту.
Ее сердце бешено билось в груди. Она ощущала, что вот-вот растает. Но его следующие слова уничтожили чары:
— Это один из людей Майлса? Тот, с кем ты говорила, когда я вошел?
Она вновь попыталась отстраниться.
— Опять твоя ревность? Я слышу по голосу.
— Бронуин, нет. Послушай меня. Я хочу лишь предупредить тебя. Англичане не похожи на твоих горцев. Нельзя говорить с ними как с братьями или людьми твоего клана. Слишком часто английские дамы спят с воинами своих мужей.
— Т-ты обвиняешь меня в том, что я сплю с твоими людьми? — ахнула она, широко раскрыв глаза.
— Нет. Конечно, нет, но…
— Но ты считал, что я спала с Хью Лэско!
— Хью Лэско — джентльмен! — отрезал Стивен.
Бронуин почти отскочила от него.
— Вот как! По крайней мере ты считаешь меня разборчивой шлюхой! И на том спасибо!
Она развернулась и направилась к дому. Но Стивен схватил ее за руку:
— Я ни в чем тебя не обвиняю! Просто пытаюсь объяснить, что в Англии все иначе, чем в Шотландии.
— Еще бы! Теперь я настолько глупа, чтобы не понять разницы между странами. Ты можешь приспособиться, а я — нет!
— Да что это с тобой? — удивился Стивен. — Ты словно не в себе.
Но Бронуин снова отвернулась.
— А что ты знаешь обо мне? С самой первой встречи только и делаешь, что проклинаешь меня. Я могу угодить тебе разве что в спальне. Если я веду людей в набег, ты сердишься. Если пытаюсь спасти одного из сервов твоего брата, ты злишься. Если я добра к твоим людям, обвиняешь меня в распутстве. Скажи, что мне делать, чтобы ты оставался доволен?
Ответом ей был холодный взгляд Стивена.
— Не знал, что ты находишь меня столь неприятным. Оставляю тебя наслаждаться собственным обществом.
Он повернулся и ушел.
Бронуин со слезами на глазах смотрела ему вслед. Да что это с ней? Стивен вовсе не хотел сказать, что она спит с его людьми. Просто хотел предупредить ее, объяснить, что могут подумать о ней окружающие. Почему она не смогла встретить его с распростертыми объятиями, как намеревалась? Ей хотелось одного: прижаться к нему, любить и быть любимой. И все же каждый раз, оставаясь наедине с мужем, она затевала ссору.
И неожиданно она ощутила, как ноет все тело.
Бронуин приложила ладонь ко лбу. Она не привыкла болеть и теперь вдруг поняла, что вот уже несколько дней игнорирует неприятные ощущения. Конечно, недостаток сна и утро, проведенное в ледяной воде, не способствовали хорошему самочувствию.
Ругая насквозь пропитанную болезнями Англию, она ушла из конюшни.
— Бронуин! — окликнула Джудит. — Хочешь свежего хлеба?
Бронуин прислонилась к каменной стене конюшни. Ссора как-то странно повлияла на желудок, потому что сама мысль о еде была тошнотворной.
— Нет, — прошептала она, прижимая руку к животу.
— Бронуин, что случилось? — встревожилась Джудит, ставя корзину наземь. — Ты плохо себя чувствуешь? Садись скорее.
Она усадила Бронуин на перевернутый бочонок.
— Дыши глубже, и все пройдет.
— Что пройдет? — резко спросила Бронуин.
— Тошнота.
— Что? — ахнула Бронуин. — О чем ты?
Джудит пожала плечами.
— Если я не ошибаюсь, у тебя будет ребенок, — сообщила она, широко улыбаясь в растерянное лицо невестки. — Прекрасно тебя понимаю. Знаю, как пугаешься, когда впервые об этом узнаешь. — Он погладила свой живот и с гордостью объявила: — Мы родим почти одновременно!
— Ты… и у тебя тоже?
Джудит мечтательно улыбнулась:
— Да. Я… потеряла первенца, так что на этот раз остерегаюсь делиться с посторонними своей радостью. Кроме тебя, только Гевин знает.
— Разумеется.
Бронуин отвела взгляд.
— Когда малыш родится?
— Через семь месяцев, — усмехнулась Джудит.
— Над чем ты смеешься? Мне бы тоже не помешало развеселиться.
— Я как раз думала, что моя мать сможет приехать, посмотреть на малыша. Понимаешь, сначала мне казалось, что ничего не выйдет, потому что она должна родить примерно в то же время.
— Твоя мать? Как тебе повезло, что твои родители живы!
— Нет, отец умер несколько месяцев назад.
— Значит, ребенок не его? — тихо спросила Бронуин.
— О нет, и я очень этому рада! Отец часто избивал мать. Ее похитил молодой человек, а охранял лучший воин Гевина, Джон Бассетт. Боюсь, они нашли прекрасное средство развлечься.
Бронуин рассмеялась.
— Да, — продолжала Джудит. — Когда Гевин обнаружил, что она беременна, позволил ей выйти замуж за Джона.
— И теперь у нее тоже будет малыш?
— Да, через пару месяцев, так что она достаточно оправится, чтобы путешествовать, когда я рожу. А теперь мне нужно работать. Почему бы тебе не отдохнуть немного? Посиди здесь.
— Джудит, ты сказала, что твою мать держали в плену. Как ей удалось сбежать?
Золотистые глаза Джудит потемнели от воспоминаний.
— Я убила ее похитителя, а люди Стивена снесли стену старого замка.
Бронуин увидела боль в глазах Джудит. Она не стала ни о чем расспрашивать, и Джудит направилась к воротам, разделявшим обе части замка.
Бронуин немного посидела, размышляя. Малыш! Мягкое сладостное тельце, как у сыночка Керсти!
Она почти не заметила, что встала и принялась расхаживать взад-вперед, думая о Тэме и о том, как бы он ею гордился. И мечтательно улыбнулась, представляя, что скажет Стивен, услышав новости. Он будет так счастлив! Схватит ее, подкинет над головой и засмеется от удовольствия. И они начнут спорить, какое имя дать ребенку: Макэррон или Монтгомери. Но он, разумеется, будет Макэрроном.
Она продолжала идти как во сне, сама не зная куда, и не заметила, как оказалась у открытых ворот. Мужчины на стенах, охраняющие вход, не окликнули ее и не попытались задержать.
