— Только Тонге это объяснять не нужно, — с ухмылкой сказал Джеймс, когда Гвинейра поделилась с ним новостью.
С ним уже был Джек, и отец с сыном занимались тем, что закрепляли игрушку над колыбелькой. Пока что, объяснял Джеймс сыну, малышка ее еще толком не видит, но со временем покачивающийся медвежонок будет приковывать внимание ребенка и успокаивать его.
— И кто она вообще? Моя тетя? — Джек с восхищением заглянул в колыбельку, в которой спала Глория.
— Можешь спокойно трогать ее, — подбодрила его Гвин. — Да, кто она ему? Отец Куры был твоим сводным братом. Значит, Кура твоя сводная племянница. А малышка — сводная внучатая племянница. Как же все сложно!
Джек улыбнулся ребенку. На его лице снова появилось выражение, которое обычно было у его отца при взгляде на новорожденных животных: недоверчивое удивление, почти благоговение. Наконец он опустил руку в колыбельку и осторожно коснулся пальцем ручки Глории.
На миг малышка открыла глаза и тут же закрыла их снова. Казалось, она подмигнула Джеку. Ее крохотная ручонка крепко сомкнулась вокруг пальца Джека.
— Кажется, она мне нравится, — произнес мальчик.
В последующие дни забота о маленькой Глории стала главным камнем преткновения живущих в Киворд-Стейшн женщин. Повариха Кири, а за ней и Марама были строго против того, чтобы избавить Куру от ухода за ребенком. Много лет назад Кири после злосчастной беременности Гвин заботилась о маленьком Поле и позже поняла, что это было ошибкой. Мать так и не сумела построить нормальные отношения с мальчиком и по-настоящему полюбить его ни когда он был подростком, ни когда стал взрослым мужчиной. Если бы она просто не обращала внимания на крики Пола, Гвин рано или поздно была бы вынуждена сблизиться с ребенком — и у нее развились бы материнские чувства. С Курой и Глорией будет то же самое, заявляла Кири.
Однако Гвинейра считала, что обязана заняться маленькой правнучкой. Уже хотя бы потому, что больше никто этого делать не будет. По крайней мере Кура не собиралась брать ребенка на руки, когда он начинал кричать. Она предпочитала выйти в другую комнату, чтобы не слышать малышку. То, что маленькую Глорию разместили в ее салоне, самой дальней комнате в анфиладе, оказалось ошибкой. Детская граничила с коридором, так что плач Глории слышали остальные обитатели дома. Но если Кура уходила в спальню или гардеробную, то до нее почти не доносился голос плачущего младенца. Что же касается Хизер Уитерспун, то крики малышки действовали ей на нервы; к тому же она боялась уронить ребенка, если брала его на руки, — и когда Гвин однажды увидела, как Уитерспун это делает, она стала разделять тревогу гувернантки.
— Боже мой, мисс Хизер, это же ребенок, а не кукла! Головка не прикручена, ее нужно поддерживать. В этом возрасте Глория еще не может держать ее самостоятельно. И ребенок не укусит вас, если вы прижмете его к себе. И не взорвется — не нужно держать девочку, словно коробок с динамитом.
После этого мисс Хизер вообще отстранилась. Равно как и Уильям, который, впрочем, нанял няню, некую миссис Уилер. От девушки-маори он отказался. Правда, довольно старательная миссис Уилер могла начинать работу только в девять утра, поскольку приезжала из Холдона, а вечером по возможности предпочитала уехать домой до наступления темноты. Джеймс ворчал, что человека, которого пришлось нанять для того, чтобы привозить и увозить миссис Уилер, можно было сразу научить пеленать ребенка, по затраченному времени получилось бы то же самое.
Как бы там ни было, ночью не находилось никого, кто бы кормил и утешал Глорию, и часто бывало так, что Джек приходил в спальню родителей и сообщал об этом. Мальчик спал в комнате, прилегавшей к новой детской, и, соответственно, первым слышал крик. Будучи энергичным и деятельным, он вначале просто брал девочку из колыбельки и клал рядом с собой, как щенка, которого получил на Рождество. Того, впрочем, он перед сном кормил, после чего животное сладко засыпало, а Глория была голодна, и успокоить ее было невозможно.
И Джеку не оставалось ничего иного, кроме как будить мать. Поскольку он все делал как полагается, то в первое время пытался обращаться к Куре, но та оставалась равнодушной. В своей спальне она столь же мало слышала его стук, как и плач Глории, а просто войти в ее комнаты мальчик все же не отваживался.
— А чем занимается Уильям? — ворчал Джеймс, когда Гвинейра встала третью ночь подряд. — Нельзя ли ему объяснить, что недостаточно просто зачать ребенка?
Гвинейра набросила на себя халат.
— А он вообще не слышит. И Кура тоже; одному небу известно, о чем они думают. Как бы там ни было, я не могу представить себе Уильяма с бутылочкой молока в руке. А ты?
Джеймс уже готов был ответить, что для начала Уильяму нужно выпустить из рук бутылку виски, но не захотел тревожить Гвинейру. Она была настолько занята ребенком и фермой, что не обращала на это никакого внимания, однако он в последнее время заметил, что запасы алкоголя явно уменьшились. Судя по всему, брак Куры и Уильяма был уже не таким счастливым, как в начале их совместной жизни и в первые месяцы беременности. Они не уходили рано в постель, не обменивались влюбленными взглядами, а старались не смотреть друг на друга. Зато Уильям еще долго сидел в салоне после того, как Кура уходила к себе. Он частенько болтал там с мисс Уитерспун — и Джеймс готов был многое отдать за то, чтобы узнать, о чем они говорили друг с другом. Но чаще всего Уильям сидел там один, с вечно полным бокалом в руке.
Действительно, отношения Уильяма и Куры не улучшились после рождения Глории, как он надеялся. Поступая, как ему думалось, по-джентльменски, Уильям предоставил жене возможность отдохнуть после родов, а потом, спустя четыре недели, снова предпринял попытку прийти к ней. В принципе, он исходил из того, что ему будут более чем рады. Ведь Кура неделями укоряла его в том, что он не желает ее из-за огромного живота. И в самом деле, сейчас она с удовольствием принимала поцелуи и ласки мужа, заводила его, но, когда он, уже готовый взорваться, хотел войти в нее, отталкивала его.
— Ты ведь не думаешь, что это произойдет со мной еще раз, — холодно заявила она, когда он сумел настолько совладать с собой, чтобы пожаловаться. — Я больше не хочу детей. Так что оставим это. Остальное можем продолжать, от этого детей не бывает.
Сначала Уильям не принимал ее слова всерьез и продолжал попытки добиться благосклонности жены, но Кура была упряма. При этом она изо всех сил старалась довести его до экстаза. И отстранялась только в самый последний момент. Самой ей, похоже, это неудобств не доставляло; казалось, она довольствуется тем, что сводит Уильяма с ума.
