Открыв дверь в кладовую, Мина покопалась в одном из больших деревянных ящиков и, вытащив оттуда простую шерстяную накидку и прямое платье, протянула их Дагу.
Фионе до боли хотелось обменяться с Миной хоть несколькими словами, но Даг предупредил ее, что делать этого не следует; хотя в доме в этот момент не было никого из воинов, он боялся, что присутствие здесь Фионы могло быть истолковано как нарушение запрета.
Когда они были уже у выхода, Мина окликнула их:
– Погодите!
Норвежка снова быстро прошла в кладовую, а когда вернулась, в руках у нее была пара высоких женских сапог из тюленьей кожи. Она решительно протянула их Фионе.
– Возьми, это сапоги моей сестры: она была ростом как раз такая, как ты. Тебе они пригодятся.
Фиона кивнула.
– Спасибо, – произнесла она, еле сдерживая слезы.
Они вышли наружу, и тут Даг, взяв Фиону за руку, пристально посмотрел ей в глаза.
– Что случилось? – спросил он. – Ты выглядишь такой несчастной. Ты сомневаешься в том, что вернешься в Ирландию?
Фиона покачала головой. Ей не хотелось отягощать Дага своими переживаниями. Она приняла решение и должна выполнить его.
– Мне будет не хватать Мины, – огорченно произнесла она. – У меня такое чувство, словно мы попрощались с ней навсегда…
Ничего больше не добавив, Даг повел Фиону к повозке, чтобы уложить ее одежду и припасы.
– Мы берем с собой палатки, запас провизии и посуду, – сказал он. – Когда едет так много мужчин, нельзя рассчитывать только на охоту. А ты будешь нам готовить.
Фиона равнодушно выслушала слова викинга: мысли ее в этот момент были чересчур далеко.
– Ты обещала быть послушной, – напомнил ей Даг. – А приготовление еды – вполне подходящее занятие для женщины.
Он замолчал, всматриваясь в ее лицо, и Фиона, не выдержав, отвернулась, не желая, чтобы он видел ее грусть. До нее донесся его негромкий вздох.
– Завтра мы отправляемся очень рано, поэтому я советую тебе сразу после ужина лечь спать.
Фиона кивнула, и Даг проводил ее до сарая. Поев и вымыв посуду, она улеглась на жесткий матрац. В ее душе снова принялись сражаться два чувства – сердечная привязанность и впитанное с молоком матери чувство долга. Лишь далеко за полночь девушка забылась тяжелым сном.
Они отправились задолго до рассвета. Фиона поминутно зевала. Хотя она и отказалась от предложения Дага ехать в повозке, но все же понимала, что чуть позже ей придется это сделать, – едва ли она сможет долго выдерживать этот размашистый шаг мужчин.
К ее удивлению, их сопровождал довольно многочисленный отряд воинов. Если каждый ярл приведет с собой такую свиту, подумала Фиона, то тинг окажется весьма многолюдным сборищем.
День выдался пасмурный и ветреный, но дождя не было. После восхода солнца Фиона согрелась и даже отбросила капюшон накидки.
Они остановились перекусить, и Фиона раздала всем сушеную рыбу и по куску черного хлеба. Викинги относились к ней так, словно она была одной из служанок в жилом доме. Фиона съела свою порцию, потом сполоснула руки, а когда вернулась к повозке, чтобы уложить остаток провизии, то обнаружила Дага около коней – он ласково поглаживал их по шеям и что-то тихо приговаривал. Она обернулась, недоумевая, кому предназначаются эти слова, и только тут поняла, что Даг разговаривает с животными, которые, казалось, тоже понимали это и внимательно слушали его.
Когда викинг поднял на нее взгляд, Фиона не могла не улыбнуться.
– Кони когда-нибудь отвечают тебе? – спросила она. Даг неловко усмехнулся.
– Иногда, – ответил он.
Девушка отвернулась; руки ее дрожали, когда она принялась укладывать в деревянный бочонок несъеденную рыбу. Сегодня ночью они снова сольются в восторге любви. Сколь же сладостным будет это их слияние, которому придаст еще большую пикантность сознание того, что в их жизни осталось лишь несколько таких ночей!
На глаза ее навернулись слезы. Откуда такая боль? Может быть, будет лучше, если она не отдастся ему ночью. Он может рассердиться, но, по крайней мере, это сделает их расставание не таким тяжелым для него.
Даг приблизился к ней.
– Ты, должно быть, устала? Не хочешь немного проехаться верхом?
– Нет. – Фиона опустила взгляд. – Мне надо беречь силы для возвращения домой.
Викинг отошел, не сказав ни слова. Фиона вздохнула, она и радовалась предстоящему, и страшилась той пропасти, которая стала образовываться между ними. Что ж, по крайней мере, это позволит им расстаться без боли, даже если их сердца и будут кровоточить.
День казался бесконечным. Они шли, почти не отдыхая, так что у Фионы заболели ноги. Но она даже радовалась этой усталости, надеясь благодаря ей отвлечься от своих тяжелых дум.
Ее будущее в Ирландии представлялось ей весьма смутно. Возможно, Дювесса и другие женщины их рода пережили набег; но смогли ли они отстроить Дунсхеан без помощи мужчин? Если нет, то Фиона может оказаться перед необходимостью выйти замуж за одного из владетельных соседей, чтобы защитить своих людей. При мысли о Сивни Длиннобородом она содрогнулась: неужели все, что ей пришлось пережить – смерть отца, пожар родного дома, тяжкие месяцы рабства у викингов, – теперь пойдет прахом и ей суждено в конце концов все же выйти замуж за этого мужлана?
Ей вдруг захотелось закричать в голос, проклясть всех богов, обрекших ее на такую жестокую судьбу, но она не решилась дать волю своему отчаянию. Дагу будет больно, если он подумает, что его планы могут сделать ее несчастной.
Наконец они остановились на ночлег. Пока Даг распрягал коней, а Сигурд устанавливал палатку, Фиона занялась ужином. Один из викингов разжег костер, на котором она приготовила густую похлебку из сушеного мяса, овощей и муки.
После того как они поели и Фиона вымыла посуду, вернулись с охоты Рориг с Утгардом. Они принесли шесть жирных куропаток, которых им удалось подстрелить.
– Ага, вот это очень кстати! – воскликнул Сигурд и вопросительно взглянул на Фиону: – Надеюсь, ты знаешь, как надо готовить дичь?
Фиона кивнула.
– Завтра, – Даг решительно взял ее за руку, – она приготовит нам отличное жаркое, а на сегодняшний вечер у меня другие планы.
Фиона послушно последовала за викингом в палатку, в которой они должны были спать, по пути раздумывая о том, как сказать Дагу о своем решении. А вдруг он не поймет, что еще одна ночь любви только усилит боль их расставания?
В палатке было темно, но она слышала, как Даг стягивает с себя одежду.
– Мне кажется, сегодня нам лучше спать порознь…
– Почему? – Он по-прежнему продолжал раздеваться. Она постаралась, чтобы ее голос не дрогнул.
– Наслаждение только сделает больней нашу разлуку.
