— Давай я лучше просто поцелую эту веснушку, — сказал Сент.
Он отстранил Джул, с любовью вглядываясь в дорогое лицо, и поцеловал ее в самый кончик носа.
— Здравствуй, жена. — Он провел пальцами по ее лицу. — Рад снова видеть тебя.
Издав радостный крик, Томас крепко пожал доктору Пикету руку.
— По-моему, — сказал Сент, усмехнувшись, — кабинет врача явно мал для таких чувств.
Сент широко улыбался, принимал рукопожатия и дружеские объятия; его глаза светились от удовольствия. Никогда еще Джул не видела мужа таким счастливым. Она любовалась им и благодарила небеса за его чудесное выздоровление.
— Пенелопа, — заявил Томас немного погодя, — пора остановить этот поток чувств, пока мы в них не захлебнулись. Сент прав: этот кабинет для нас слишком мал.
— Вообще-то, — призналась Пенелопа, когда все уселись за стол, — это мой отец настоял на том, чтобы я принесла шесть бутылок самого лучшего шампанского.
— За возвращение самого добродетельного человека в Сан-Франциско! — сказал доктор Пикет, поднимая свой бокал.
— И за самого большого исторического сплетника, — прибавила Лидия.
— Лидия, ты не могла бы как-нибудь перефразировать свой тост? — сказал Сент, глядя на своих друзей, сидевших за столом. «Смотреть и видеть — какая же это радость!» — думал он. — Господи, — проникновенно произнес Сент, — я очень счастлив снова видеть всех вас. Позвольте мне налить вам еще шампанского. И если я вдруг случайно опрокину бокал, это не потому что я не вижу.
Увидев слезы, блеснувшие в черных глазах Тэкери, Джул удивилась. Он встретился с ней взглядом и потупился:
— Я никогда не пробовал шампанское.
— Томас, твоя жена, — сказал Сент, наливая Пенелопе, — выглядит довольной и прелестной, как весенняя роза. Дорогая, он хороший муж?
Пенелопа вспыхнула; щеки ее зарумянились.
— Он исправится, — сказала она наконец, встретив смеющийся взгляд мужа.
— Обязательно! — прибавил Томас.
— Сент, — сказала Лидия, — я испекла твои любимые пирожки с яблоками. Пожалуй, лучше мне подать их сейчас, пока мы не опьянели окончательно.
К вечеру у Джул создалось впечатление, что все жители Сан-Франциско узнали о том, что ее муж прозрел. Поток гостей был нескончаемым. Женщины несли закуску, а мужчины — напитки.
В полночь, когда гости разошлись, Джул едва стояла на ногах, так что Сент помог ей подняться в спальню. Он крикнул: «Удачи тебе, Томас!» — и улыбнулся, услышав смех Пенелопы.
— По-моему, я впервые вижу тебя такой, — заметил Сент, раздевая жену и еще раз целуя ее веснушку. — Как ты думаешь, мы услышим чудесные страстные звуки, доносящиеся из соседней спальни?
Джул глуповато улыбнулась.
— Майкл, а что, если они захотят послушать нас? — Джул пыталась сфокусировать взгляд на его лице.
— Боюсь, — ответил Сент, разочарованно вздохнув, — что они услышат только твой могучий храп.
Джул хотела ткнуть мужа в живот, но промахнулась — у нее закружилась голова, и она упала спиной на постель.
Улыбнувшись, Сент быстро сорвал с нее остатки одежды. На мгновение он даже протрезвел.
— Господи, — прошептал он, глядя на Джул, — я молился, чтобы вновь увидеть тебя. Джул, ты не можешь представить себе, как ты красива! Какие у тебя дивные волосы, любимая, — продолжал Сент, понимая, что она не смотрит на него. У Джул кружилась голова.
— Майкл, — пробормотала она, пытаясь накрыться одеялом, но его сильные руки остановили ее.
— Нет, ты — моя, вся моя.
Джул задержала дыхание, слушая его грудной голос и вдруг засмеялась.
— Ты одет?
— Это легко исправить.
К великому разочарованию Сента, когда он разделся и вернулся в постель, Джул крепко спала. Нежно целуя, он прижал ее к себе, заметив, что она похудела. Его взгляд упал на лампу у постели. «Я вижу! — тихо сказал он. — Вижу все! Я самый счастливый в мире человек». Ему ужасно не хотелось выключать свет и погружаться в темноту. «Утром я увижу солнце, — подумал он, улыбнувшись, — что меня ждет?»
* * *
На следующий день Сент был вне себя, но не от похмелья. Он стоял перед туалетным столиком в спальне, держа в руке два листочка бумаги. Ярость переполняла его, и он закрыл глаза.
Выйдя на лестницу, Сент крикнул:
— Джул! Сейчас же поднимись ко мне!
Извинившись перед гостями, Джул медленно я осторожно стала подниматься по ступенькам. Она слышала, как в гостиной громко смеются Агата Ньютон, Тони Доусон и Чонси Сэкстон.
— Майкл, что случилось? — спросила она, входя в спальню, и остановилась как вкопанная, увидев в руке мужа два листка бумаги.
— Я искал носовой платок, — спокойно сказал Сент, — и наткнулся вот на это.
Джул беспомощно смотрела на него.
— Я не говорю, что мне не понравилось, что Томас и Пенелопа переехали к нам, — продолжал он, — но это, Джулиана! Черт возьми, как ты посмела?!
«Джулиана». Она отступила к двери.
— Майкл, — начала было она, — ты не понимаешь… — Во рту у нее пересохло.
— Не понимаю? — прошипел он. — Я не сомневаюсь в том, что ты можешь придумать себе замечательное оправдание. Я тебя слушаю!
— Не знаю, почему я их не выбросила, — задумчиво сказала Джул, чертыхаясь про себя и глядя на эти проклятые листки бумаги.
— Джулиана! Черт возьми, да отвечай же мне! Увидев мольбу в ее глазах, Сент выругался.
— Ты хоть понимаешь, как я себя чувствую? — Он помахал листками перед ее лицом. — Я себя мужчиной не чувствую! Как ты посмела спрятать их от меня?
Сент взял жену за плечи и встряхнул ее.
— Если не ошибаюсь, я уже говорил тебе как-то примерно то же, что и сейчас. Значит, мои чувства для тебя ничего не значат?
«Как он смеет так обращаться со мной?» — возмутилась Джул и стала вырываться от него.
— Я же о тебе заботилась, черт побери! Я люблю тебя и не могла позволить, чтобы ты волновался!
— Я имел полное право знать о том, что это… отребье снова угрожает тебе!
— Нет, — ответила Джул дрожащим голосом, — ты не имел никакого права. И прекрати орать на меня, ты не мог ничего сделать! Ты забыл, что был слепым?! Беспомощным?!
Сент понимал, что доводы жены довольно убедительны.
— Так значит ты, моя маленькая самостоятельная жена, решила, что мне можно ничего не говорить. Может быть, есть еще что-то, о чем я не знаю? А почему же ты ничего не рассказала мне вчера, когда я уже стал зрячим?
— Я была слишком пьяной и слишком счастливой и забыла сказать тебе. — Джул вздернула подбородок. — И даже если бы я вчера вспомнила об этом, то все равно промолчала бы. Ведь мы праздновали твое выздоровление, помнишь?!
Сент растерялся, но лишь на мгновение.
— Тогда ты должна была рассказать мне сегодня утром.
