— Я признательна архиепископу за его участие, — произнесла Трикси. — Но Крис быстро растет. Я теряю своего малыша.
Паша рассмеялся:
— Ты потеряла своего малыша уже давно, но раньше не придавала этому значения. Но, — он понизил голос, чтобы монах за столом не мог его слышать, — я с радостью готов подарить тебе еще одного, если пожелаешь.
Трикси залилась краской.
— Поговорим об этом позже, — продолжал Паша как ни в чем ни бывало.
— Очень разумно, господин Дюра, — ответила она громко. — Тем более что мы собирались поесть.
Стол был уставлен разнообразными блюдами.
— Ты проголодалась? — В его тоне прозвучал двусмысленный намек, а темные глаза были красноречивее любых слов. — Потому что мы можем поесть и позже…
— Возможно, от нас ждут…
— Я об этом позабочусь. Брат Константинос, — обратился Паша к молодому монаху за столом. — Леди устала с дороги. Нельзя ли доставить ужин к ней в комнату?
— Конечно, — произнес молодой человек, заикаясь от смущения. Ведь перед ним был сам Паша-бей, обезглавивший немало врагов. — Надо было сразу сказать.
— Спасибо вам за то, что присмотрели за Кристофером. Он, похоже, в хорошем расположении духа.
— Он веселый парень и очень здорово разбирается в военных картах, — ответил монах. Братья Святого Ильи одними из первых восстали против турецкого ига с оружием в руках. — Макрияннис держал нас в курсе ваших передвижений, ежедневно присылая доклады. Хуссейн Джеритл стал самой крупной добычей. Когда новость достигла наших ушей, святой отец отслужил благодарственную обедню.
— Хуссейн заслужил смерть, — заметил Паша, гневно сверкая глазами.
— За тысячи жизней, что он отнял у греков.
— С него и одного проступка хватило с избытком, — пробурчал Паша себе под нос.
— Он совершил большую ошибку, выкрав вашу леди, — согласился монах, уловив намек.
— Да, ему не стоило этого делать. — Понадобилось несколько секунд, чтобы Паша оправился от потрясения, и, когда он снова заговорил, его голос прозвучал нарочито мягко: — Мы будем весьма признательны, если вы пришлете мальчиков, когда они вернутся, в комнату леди Гросвенор. Она соскучилась по сыну.
— Хорошо, господин, — ответил монах почтительно. Его Бог был воинствующим Богом, и таких, как Паша-бей, с их отвагой и храбростью, он считал Божьими посланниками на земле. — Предпримет ли Ибрагим наступление на Навплион? — вдруг спросил он, желая узнать мнение Паши..
— Порта отправила его в Миссолунги, так что в этом году он, к счастью, не вернется. И очень скоро отправится на зимние квартиры.
— А вы останетесь здесь на зиму?
— Все зависит от дамы, — ответил Паша.
— Вы нужны Греции.
Смуглые щеки Паши заметно порозовели.
Он перевел взгляд на Трикси, ожидавшую его у двери.
— Именно это я и собирался с ней обсудить, — оброни он с тихим вздохом.
Но остаток вечера был заполнен мальчишечьими раз говорами и играми. Крис с друзьями носился по комнатам, осуществляя смелые вылазки и атаки на воображаемых ту рок. Спать их отправили только глубокой ночью, продли и время бодрствования ввиду исключительных обстоятельств.
Наконец Крис и его друзья угомонились и уснули.
— Ты устала? — спросил Паша Трикси, легко касаясь ее пальцев, когда они выходили из детской комнаты.
— Как ни странно, нет. — Она улыбнулась Паше. — Слишком много впечатлений.
— Ты не сказала Крису о наших планах пожениться.
— Не было подходящего момента. Его больше интересовали оружие и сражения.
— А тебе не нравятся все эти разговоры о войне? — справился он вкрадчиво, увлекая ее по коридору.
— Конечно, я бы хотела, чтобы война закончилась. Но она продолжается, и ничего нельзя с этим поделать.
— Пока не прогоним турок. Трикси кивнула.
— У меня есть серьезный вопрос. Паша остановился.
— Пожалуйста, не сейчас, — взмолилась она. — Когда все как будто пришло в норму. Если собрался сказать, что передумал жениться, я тебя пойму. Ты всю жизнь провел совершенно в других…
Он заставил ее замолчать, приложив палец к ее губам.
— Я не об этом, — прошептал Паша, глядя на нее с улыбкой. — Я хочу на тебе жениться. Мои чувства к тебе незыблемы.
— Любовь, ты хочешь сказать? — Рот Трикси изогнула озорная улыбка.
— Моя любовь к тебе незыблема, — уточнил он. — Так лучше?
— Мне следовало бы заставить тебя стать на колени и просить моей руки, — шутливо заметила она.
— Не стоит, тем более что ты уже согласилась. Так что от подобного унижения я избавлен. — Выражение его лица снова стало серьезным. — Если хочешь, чтобы я подождал со своим вопросом, я подожду… Если ты…
— Нет, спрашивай. — Она смотрела ему в глаза. Мир таков, что ничего не надо откладывать.
— Пожалуй, ты права. Скажи, согласишься ли ты, — начал он осторожно, — после того как мы поженимся, остаться в Греции на зиму или чуточку дольше, если возникнет необходимость? Мне следовало бы отослать тебя домой. Любой уважающий себя мужчина поступил бы именно так. Но я в состоянии позаботиться здесь о твоей безопасности. — Он пренебрежительно вскинул брови. — По крайней мере попытаюсь. Настоящее положение дел свидетельствует, что в течение нескольких месяцев боевые действия закончатся. Поскольку я не могу уехать, то, будучи эгоистом, хочу, чтобы ты осталась со мной.
— И это все? — удивилась Трикси, вздохнув с облегчением. — Боже, Паша, я бы ни за что не уехала. Неужели ты думаешь, что я смогла бы сесть на корабль и спокойно уехать, не зная, где ты, жив или убит? Боюсь, как бы тебе не пришлось брать меня на войну. Я тоже эгоистична, и мне не хватает твоего общества.
Его улыбка могла бы растопить ледники на полюсах.
— Именно поэтому я тебя и люблю. Твоя кровожадная натура меня интригует.
— К тому же я чертовски метко стреляю.
— Что для меня особенно важно, — заметил Паша, озорно блестя глазами.
— А для меня настоящее счастье, что ты способен дарит! мне целую ночь.
— Откровенная женщина, — отозвался он с усмешкой.
— Если не ошибаюсь, — промурлыкала Трикси, — ночь уже наступила.
— Мы успеем добраться до твоей комнаты, или ты пред почтешь… — он оглядел темный коридор, — начать здесь?
— Я не тороплюсь, — возразила она, потянув его за руку. Это как-никак монастырь. Вдруг кто-нибудь войдет…
Паша улыбнулся:
— Если ты в силах подождать, то я тем более.
— У тебя куда больше опыта. А для меня все это новое и волнующее.
Волнующее. Слово его насторожило.
— Ты говоришь о поездке в Грецию?
— Нет, я имею в виду секс с тобой. Он невероятный, безумный, восхитительный и волнующий, Цаша-бей.
