— Разве им не платят? Наверняка король или городские власти оплачивают услуги тюремщиков. — Фейт раздраженно ткнула вилкой в тарелку. Какая нелепость! Она хочет лишь одного: освободить Моргана, убраться отсюда и никогда больше не возвращаться.
— Совсем наоборот: они сами должны платить, чтобы сохранить свою должность. Король и город постоянно нуждаются в деньгах, и торговля должностями — неплохой источник дохода. В обмен они позволяют надзирателям взимать плату с заключенных. В этом есть своя, хотя и несколько извращенная, справедливость. Почему честные граждане должны содержать преступников? Пусть преступники сами оплачивают свое содержание. Но, как следствие, заключенные попадают в полную зависимость от тюремщиков, и те, не будь дураками, не выпускают свою жертву из рук, пока не высосут из нее все, до последнего шиллинга. Боюсь, нам будет труднее вырвать Моргана из лап надзирателей, чем судейских чиновников.
Фейт не могла поверить, что Морган позволит этим мерзким людишкам издеваться над собой. Он знает, что делать, а ей следует подготовиться к тому моменту, когда его выпустят. Она проглотила кусок жесткого, как подошва, мяса, который здесь назывался бараньей отбивной, и задала следующий вопрос:
— Что будет, когда он предстанет перед судом?
Она не стала спрашивать, как Майлз собирается доказать, что Морган невиновен. Похоже, в этом безумном мире не имеет значения, виновен человек или нет. В любом случае его обдерут до нитки. Фейт начинала понимать, что трудно не вступить на преступный путь, если ты имел несчастье оказаться во власти столь странной судебной системы. Каким еще образом, если не грабежом, может бедолага раздобыть свои тюремные расходы?
— Судья вызовет свидетелей. Если повезет, их не окажется. В противном случае дело несколько осложнится. Но не стоит тревожиться раньше времени.
Тем не менее, Фейт видела, что Майлз обеспокоен. Ему не удавалось скрывать свои чувства. Не желая загонять его в угол, она обратила вопросительный взгляд на Тоби.
— Что ждет разбойника, если его схватят?
Тоби, избавившийся от жесткого галстука и камзола, несколько расслабился, откинувшись на стуле, но вопрос Фейт заставил его выпрямиться. Он не обладал красноречием Моргана и ляпнул первое, что пришло ему в голову:
— Скорее всего, виселица.
Это не было для Фейт новостью, но она ухватилась за определенность, прозвучавшую в его ответе.
— А избежать этого нельзя?
Майлз ворчливо ответил:
— Можно подкупить судью. Или обратиться к церкви. Правда, в наше время это бессмысленно, но даст суду дополнительную пищу для размышлений. Если арестованный не имел ранее проблем с законом, его могут заклеймить. Или сослать в колонии. Все зависит от того, кто, кому и сколько заплатил. Не думайте об этом. Мы выкупим Моргана.
— Заклеймить? — Фейт в ужасе уставилась на стряпчего. Она представила себе горящую человеческую плоть, плоть Моргана. — Заклеймить? — повторила она.
— Я же сказал: не думайте об этом. — Майлз отложил вилку, отпил большой глоток эля и поперхнулся. Взглянув на побледневшее лицо Фейт, он понял, что так просто от нее не отделаться, и отозвался с притворным спокойствием: — Это лучше, чем быть повешенным. Или оказаться проданным в рабство в колонии.
Все подавленно замолчали, задумавшись о том, что станет с Морганом, если его подвергнут унижению, публично заклеймив и изуродовав на всю жизнь, или обрекут на каторжный труд в расцвете лет. Это было настолько несовместимо с его гордым характером, что повешение казалось едва ли не предпочтительным.
Впрочем, даже думать об этом было невыносимо, и Фейт отчаянно пыталась найти тему для разговора, которая отвлекла бы их от всех этих ужасов. Ее душа жаждала утешения и покоя, и она устремилась мыслями в лесную хижину, где обрела счастье и нашла свою единственную любовь. Она позволила себе задержаться там, чтобы успокоить нервы и обдумать новые идеи, прежде чем нарушить молчание, становившееся все более тягостным.
— Вы, случайно, не знаете, как издаются книги, Майлз? — осведомилась она, наколов на вилку вареную морковь и поднеся ее ко рту.
Мужчины уставились на нее с таким видом, словно она тронулась умом, но, обнаружив, что она абсолютно спокойна, расслабились, а стряпчий задумался над ее вопросом.
— В общих чертах, но это несложно выяснить. Один из братьев моей матери владеет небольшой типографией, где печатаются памфлеты и брошюры. Он посоветует, к кому обратиться. Вы хотите написать книгу?
Фейт слегка улыбнулась.
— О нет, но мой отец написал. Рукопись, правда, не очень разборчивая. У него никогда не было времени перечитать написанное и внести исправления, но он был прекрасным оратором и очень хорошо владел пером. Как вы думаете, может это кого-нибудь заинтересовать?
Это была замечательная тема, которую можно было обсуждать, не опасаясь последствий. Майлз испустил облегченный вздох, даже Тоби немного приободрился. Бедняга уже начал опасаться, что взялся за непосильную задачу. Но Фейт, похоже, окончательно пришла в себя, и Тоби решил отправиться в путь, поручив ее Майлзу.
— Почему бы и нет? Вы хотели бы напечатать ее под именем вашего отца или воспользоваться псевдонимом?
Это был неожиданный вопрос, и Фейт задумалась, склонив голову набок, прежде чем ответить:
— Мне было бы приятно увидеть его имя на обложке. Нельзя допустить, чтобы мир забыл о его существовании. Да, я бы очень хотела увидеть его имя напечатанным вместе с посвящением моей матери.
Издание книги могло привлечь к Фейт нежелательное внимание, но ее так воодушевила эта идея, что Майлз не стал разочаровывать ее раньше времени и одобрительно улыбнулся.
— В таком случае, когда Тоби отправится за лошадьми, пусть заодно прихватит бумаги вашего отца. Вы сможете просмотреть рукопись, исправить ошибки и переписать страницы, которые нуждаются в этом, а я тем временем постараюсь найти издателя, согласного напечатать книгу.
Фейт слабо улыбнулась в ответ, и разговор продолжился в виде отрывочных реплик и длинных пауз, пока не пришло время покинуть гостиницу. Выйдя с Майлзом на улицу, Фейт бросила последний взгляд на башни Ньюгейта, затем повернулась к тюрьме спиной и зашагала прочь. Когда они в следующий раз увидятся с Морганом, он уже будет на свободе.
— Но ведь Эдвард сказал, что нашел девочку.
Леди Карлайл поморщилась, недовольная своим почти что жалобным тоном. Она не могла избавиться от кошмаров, мучивших ее по ночам. От постоянного недосыпания нервы натянулись до предела. Обхватив сухонькими ладонями набалдашник трости, она сидела у пылающего камина, следя взглядом за маркизом, беспокойно мерившим шагами яркий ковер.
