Пленник ошеломленно заморгал, а потом запрокинул голову и раскатисто расхохотался.
— В нем я буду как настоящий индийский принц!
Артемис поджала губы в попытке выглядеть строгой.
— Это старый халат дяди. По ночам тебе в нем будет теплее. Вот, примерь.
Артемис помогла ему одеться и с удовлетворением отметила, что халат хоть и был немного тесен в плечах, но он вполне мог запахнуть его на груди. Молодой человек прислонился к грязной стене и в самом деле показался Артемис индийским принцем.
Только вот у индийских принцев не было синяков на лицах. А еще они не сидели на полуистлевшей соломе.
А потом пленник предложил Артемис отведать принесенной ею же самой еды, и у них получилось что-то вроде пикника. Издалека доносились ругательства и протяжные завывания, но они делали вид, будто ничего не замечают.
Вскоре Артемис поняла, что пора уходить. Пенелопа собиралась сегодня пройтись по магазинам, и ей придется помогать кузине нести покупки.
Артемис молча складывала в корзину салфетки, не желая думать о том, что ей вновь придется оставить его в этом ужасном месте.
— Ступай, — мягко произнес он, когда губы Артемис задрожали. — И не печалься. Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты печалишься.
Артемис улыбнулась и обняла его. А потом, не говоря больше ни слова, развернулась и ушла из этой ужасной комнаты. Оба знали, что она вернется сюда, как только сможет. Но не раньше, чем через неделю.
Артемис остановилась возле Харона и отдала ему все деньги, что были, — совершенно ничтожную сумму, но ее должно было хватить, чтобы охранники не забывали его кормить, опорожнять туалет и не бить до смерти, когда издаваемые им звуки станут невыносимыми.
Артемис подняла голову и прочитала надпись на табличке: «Неизлечимые».
Каждый раз, когда она видела это слово, ее сердце начинало отчаянно колотиться от гнева и страха. Ведь это было равнозначно смертному приговору для ее горячо любимого брата-близнеца Аполлона. Неизлечимо больные сумасшедшие никогда не выходили из Вифлеемской королевской больницы, известной в народе под названием Бедлам.
Спустя два часа после их занятий любовью приехал доктор, и Мэггс настояла на том, чтобы остаться в комнате. Джентльменам подобное поведение показалось странным. Годрик с Моулдером обменялись обеспокоенными взглядами, а доктор что-то неодобрительно пробормотал. Мэггс хотелось закатить глаза. Ни одна из присутствующих в доме леди не сочла бы странным ее желание остаться с раненым мужем, чтобы узнать, насколько сильно повреждена его левая рука. Мэггс едва не задохнулась от страха, горя и гнева и вынуждена была отвернуться, когда врач начал ощупывать руку Годрика. Он развязал бинт на его правой руке, потрогал длинный неглубокий порез, назвал его пустяковым и забинтовал руку снова.
Мэггс едва не взорвалась от гнева, когда Годрик бросил на нее торжествующий взгляд.
Она подошла к окну и смотрела ничего не видящими глазами на утреннее солнце. Глупые мужчины. Глупые, безрассудно храбрые мужчины, отправляющиеся в самый опасный район Лондона среди ночи, чтобы нажить на свою голову приключений. Мэггс поднесла ко рту кулак и с силой прикусила костяшки пальцев.
Иногда они расставались там с жизнью.
Она не могла потерять еще одного мужчину. Она просто сойдет с ума, если такое случится.
Доктор недовольно заворчал у нее за спиной.
— Весьма неразумно с вашей стороны, сэр, снять лубки так рано. Вам очень повезло, что не сломали запястье вторично.
Мэггс повернулась к врачу, осторожно забинтовывающему руку мужа.
— Рука не сломана? — спросила она.
— Нет, — ответил доктор. — Однако она опухнет в том месте, где мистер Сент-Джон… э… упал на нее. — Эта история, придуманная для доктора, выглядела смехотворно, особенно если учесть, что порез на руке мог быть сделан только шпагой и ничем больше.
Мэггс выдохнула с облегчением.
— И она срастется ровно?
Доктор очень по-французски пожал плечами:
— Возможно. И определенно не срастется, если мистер Сент-Джон и дальше будет подвергать ее нагрузкам.
— В таком случае я прослежу, чтобы он этого не делал, — решительно произнесла Мэггс, не обращая внимания на недовольные взгляды Годрика.
Врач хлопотал возле него еще минут пять, в течение которых Годрик просто лежал с усталым выражением лица. Мэггс проводила доктора до дверей, а потом вернулась к кровати и обнаружила, что муж пытается встать.
— Что ты делаешь?
Годрик сдвинул брови.
— Встаю.
— Нет, — возразила Мэггс и, упершись ладонью в грудь мужа, заставила его лечь, — не встаешь. Доктор сказал: тебе нужно лежать, если хочешь выздороветь.
Годрик удивленно посмотрел на жену, и в его глазах промелькнуло веселье. Вообще-то она не слишком настаивала на отдыхе, когда он вернулся домой после своей вылазки. Мэггс залилась румянцем. А Годрик мягко ответил:
— Как скажете, миледи.
Мэггс с подозрением посмотрела на мужа, но Годрик действительно лег на спину и заметно расслабился. Выглядел он невероятно уставшим и измученным.
Сердце Мэггс сжалось от боли.
— Поспи, — прошептала она, осторожно коснувшись повязки на правой руке. И когда он стал так много значить для нее?
Годрик закрыл глаза, повернул голову и поцеловал ее палец.
Мэггс проглотила подкативший к горлу комок. Единственный стул стоял возле стола, поэтому она взяла его и переставила поближе к кровати, не обращая внимания на взгляды Моулдера. Затем села и стала наблюдать за спящим Годриком.
Мэггс не знала, сколько прошло минут или часов, прежде чем раздался осторожный стук в дверь. Она была немного приоткрыта, чтобы Ее Светлость могла входить и выходить, когда захочет. Мэггс подняла голову и увидела кивающую ей миссис Крамб.
Мэггс оглянулась на кровать, но Годрик крепко спал, поэтому она поднялась со стула и бесшумно вышла следом за экономкой из спальни.
— Прошу прощения, миледи, — тихо произнесла миссис Крамб, — но у нас посетитель… и он хочет поговорить с вами или с мистером Сент-Джоном.
Мэггс удивленно вскинула брови.
— И кто же он?
— Лорд д'Арк.
С мгновение Мэггс не могла взять в толк, зачем виконт пришел к ним в дом, но потом поняла, что это как-то связано с Роджером и его смертью. Мэггс последовала за экономкой на первый этаж, испытывая странное чувство вины из-за того, что оставила Годрика одного. Но ведь ради этого она приехала в Лондон: разузнать больше об убийстве Роджера и отомстить убийце.
А потом покинуть Годрика.
При мысли об этом она едва не споткнулась.
