Он словно прочел ее мысли, потому что глаза у него потемнели. Ей пришло в голову, что, если она дотронется до него, его возбуждение достигнет высшей точки.
Но он быстро взял себя в руки, и момент был упущен.
Тори пробежала глазами по залу, ее взгляд упал на барона, беседующего с приятелями.
– Если вы не возражаете, теперь, когда здесь Харвуд, я хотела бы вернуться домой.
Корд посмотрел туда, куда смотрела она, и кивнул.
– Идемте. Возьмем вашу накидку и прикажем подать карету.
Теперь он не отходил от нее, он стал очень предупредительным, но когда они вернулись домой, он ушел к себе, оставив ее одну. В ту ночь ей плохо спалось, ей снились эротические сны – с Кордом – и тревожные – про Уиндмер.
На следующий день ее посетила Грейс. Заплаканная и потрясенная, она позволила Тори увести себя в голубой салон и подождала, пока Тиммонз не закроет за собой дверь.
– Ради Бога, Грейс, что стряслось? Ты бледна как привидение.
Грейс облизала дрожащие губы.
– Мой отец – я узнала, кто он.
– Сюда, садись. Сказать, чтобы принесли чаю? У тебя такой вид, что тебе не мешает подкрепиться.
Грейс отрицательно затрясла головой.
– Я не могу оставаться долго. Я хотела показать тебе это Только сейчас Тори заметила в руках Грейс маленькую деревянную шкатулку.
– Что это?
– Письма. Их написал мне мой отец.
– Господи, откуда они у тебя?
– Я в конце концов набралась мужества и спросила о нем у матери. Сначала она встревожилась, что я узнала ее секрет, но я сказала ей, что уже давно знаю. Я просто хочу знать, кто мой настоящий отец.
– И? – торопила ее Тори.
– Она плакала и умоляла меня простить ее, а потом пошла и принесла эти письма. Она сказала, что собиралась отдать мне их, когда я достаточно повзрослею, чтобы знать правду, но не хотела новых неприятностей с мужем.
– Ты имеешь в виду доктора Частейна.
– Да. Мама сказала, что он никогда не мог принять меня как дочь. Мама была ему неверна, но свою неприязнь он перенес на меня.
Тори взглянула на маленькую резную шкатулку, которая теперь была на коленях у Грейс.
– Ты прочитала их?
– Да.
– Что пишет твой отец?
Рука Грейс любовно погладила шкатулку.
– Больше всего о том, что если бы мог, то сам бы воспитывал меня. Он пишет, что если я когда-нибудь окажусь в беде, то могу обратиться к его тете, Матильде Креншо Она вдова барона Хамфри. Он сказал, что она все обо мне знает.
Слезы стояли в глазах Грейс, она порылась в сумочке и вынула платочек.
– Когда я подросла, отец выразил желание увидеть меня. Я написала ему, Тори. Я спросила его, хочет ли он еще видеть меня, и он ответил – да. Я встречаюсь с ним завтра вечером.
Тори взяла руку подруги.
– Ты уверена, Грейс? Ты действительно хочешь этого?
– Больше всего на свете. Мой отец занимает видное положение в правительстве. Он женат, у него есть дети, и я поклялась, что не выдам его секрет. Они никогда не узнают обо мне. – Она шмыгнула, прижав к носу платочек. – Он никогда не забывал меня, Тори. Все эти годы.
– Я рада за тебя, Грейс. Я знаю, как тебе хотелось иметь любящего отца.
Грейс улыбнулась сквозь слезы.
– Я должна идти. Я заказала новое платье для этой встречи, и у меня последняя примерка. – Грейс наклонилась и обняла подругу. – Я все расскажу тебе после.
Тори кивнула и поднялась.
– Удачи тебе, дорогая.
Грейс выпорхнула из комнаты с обычной жизнерадостностью, Тори почти ощущала исходящую от нее энергию. После ее ухода в комнате, казалось, стало холоднее. Почему-то у Тори закружилась голова, ее подташнивало.
Тошнота усилилась. Тори заспешила наверх и оказалась в спальне как раз вовремя, чтобы опорожнить содержимое желудка в ночной горшок. Боже, ведь то же самое случилось с ней вчера и позавчера.
– Миледи? – В дверях показалась Эмма. – Вам сегодня снова нехорошо?
Тори боролась с новым приступом тошноты.
– Не могу понять, что это со мной.
Эмма налила воды в фарфоровый тазик, намочила в нем полотенце и подала ей.
– Когда в последний раз у вас были месячные, миледи?
– Я не помню точно. – Она вытерла лицо влажным полотенцем. – Несколько недель назад… – Она остановилась, поняв, что имела в виду Эмма. – Бог мой, вы ведь не думаете, что я… что у меня будет ребенок?
– Вы замужем несколько месяцев, миледи. И ваш муж очень зрелый мужчина.
Боже, у нее будет ребенок от Корда! Радость сменилась острым приступом страха. Корд ведь считает, что она была близка с Джулианом Фоксом. И может решить, что ребенок не от него.
Эта мысль вызвала новое бурление в желудке, на лбу выступил пот.
– Вам, наверное, лучше сесть, миледи.
Она опустилась на стул перед туалетным столиком, мучительно стараясь все обдумать. Ей надо написать Джулиану, умолить его объясниться с Кордом. Ей надо поговорить с сестрой, с лордом Перси. Может быть, вместе они смогут убедить Корда, что она никогда не изменяла ему.
– Что с вами, миледи? Вы не рады, что у вас будет дитя?
Тори взглянула на Эмму и постаралась улыбнуться:
– Я очень рада, Эмма.
Но она не могла поделиться новостью с Кордом. Не сейчас. Только после того, как она найдет способ убедить мужа, что ребенок его. Ей надо, чтобы он поверил в ее любовь и верность, а этого не случится, пока они живут отдельно.
Тори повернулась к Эмме:
– Мне нужна ваша помощь. Я хочу собрать вещи.
– Вы намереваетесь путешествовать, миледи? Тори встала со стула.
– Да, Эмма. Путешествие будет очень коротким. Мы перебираемся в комнаты хозяина.
* * *
Корд вернулся домой уставшим. Он отужинал в клубе, пробыв там несколько дольше, чем предполагал, и теперь ранение снова дало о себе знать. Вдобавок встреча с банкиром прошла не так гладко, как он планировал.
На следующий день ему предстояла двухдневная поездка в Уотфорд – там намечалась выгодная сделка. На этот раз он собирался взять с собой Викторию.
Одна мысль о ее теле заставляла его содрогаться от желания. Он не был близок с ней с той ночи на «Соловье». Последние несколько дней Корд возбуждался каждый раз, когда она входила в комнату. Ему требовались все его силы, чтобы держать себя в руках, он хотел дать ей время увериться, что он именно тот мужчина, который ей действительно нужен.
Войдя в дом, он поискал Тори глазами.
– Вы не знаете, где я могу найти леди Брант? – спросил он Тиммонза, стараясь придать голосу беспечность.
Тиммонз принял у него шляпу и перчатки.
– Ее светлость после ужина удалилась к себе, милорд.
Дворецкий помог ему снять пальто, и Корд поднялся наверх, снедаемый нетерпением увидеть жену, что ему совсем не нравилось.
