– Спокойной ночи, – прошептала она и легла на подушку.
– Спокойной ночи, – откликнулся Лиланд и тоже лег, повернувшись к ней спиной: не хотел, чтобы она увидела, как сильно он возбужден. И подавил готовый вырваться стон, когда представил себе, как проведет бессонную ночь.
Долго так не может продолжаться, решил он. И не только ради него самого. Следующий час он провел, размышляя, как с этим покончить.
Дейзи пробудилась и обнаружила, что она в постели одна. События прошедшей ночи всплыли в памяти, и она зажмурилась. Что с ней случилось, почему и зачем рассказывала она о таких постыдных вещах? Ей пришло в голову, вдруг Лиланд отправился куда-то, чтобы отыскать способ аннулировать их брак. Она не могла понять, откуда у нее взялась смелость говорить и вести себя так, как она это делала. Это ее потрясло. Лиланд, конечно, разочарован. Она должна изменить тактику. Постараться изо всех сил. Договор есть договор, таким образом, как она, его не соблюдают. Лиланд вправе гневаться на нее.
Но когда она увидела его в столовой за завтраком, ни на его лице, ни в глазах она не заметила ни единого намека на недовольство.
– Доброе утро, – произнес он, вставая из-за стола, чтобы поздороваться с ней. – Ну как, продолжим сегодня после завтрака наше путешествие по имению?
– Я бы очень этого хотела, – ответила она.
– Мы можем взять с собой корзину и после прогулки порыбачим, – сказал он и добавил, окинув внимательным взглядом ее красивое платье цвета шафрана: – Только не в этом наряде. Поднимемся на чердак и попробуем отыскать для вас болотные сапоги и подходящие брюки. Я вовсе не хочу, чтобы вы сыграли роль Офелии, прекрасной, уплывающей по воде, но обреченной утонуть.
– Я умею плавать, – со смехом возразила Дейзи, – а кроме того, рыба лучше клюет у женщин. Если я надену брюки, рыбы примут меня за мужчину.
– Рыба лучше клюет у женщин? – приподнимая брови, удивленно спросил Лиланд.
– Так говорил мой отец, – ответила Дейзи, улыбнувшись при старом воспоминании. – По крайней мере, он это утверждал, когда хотел, чтобы я пошла с ним и несла потом корзину с уворованной форелью. Ни один караульщик не заподозрит в браконьерстве девочку.
– Утверждаю, что любая здравомыслящая форель признает в вас женщину, невзирая на то, во что вы будете одеты, – напыщенно возвестил Лиланд. – Ведь это моя форель!
Они восхитительно провели время в этот день. В отличие от ночи.
Лиланд не позволил себе ничего, кроме короткого поцелуя на сон грядущий, после чего повернулся к Дейзи спиной, чтобы бодрствовать полночи, думая о том, что единственная женщина, которую он желает душой и телом, так близко и одновременно так далеко от него, и гадая, как с этим быть. Нечто большее, нежели его решение и ее холодность, разделяло их: кокон из шелкового одеяла охранял целомудрие Дейзи. Он все же мог вдыхать запах ее духов и воображать, будто ощущает тепло ее тела, пока лежал и старался смирить себя. Это нечто вроде кары, решил он наконец, вполне им заслуженной за прошлые грехи.
Дейзи тоже не спала и спорила сама с собой, подумывая, а что, если она приподнимется на локте, разбудит Лиланда и попробует заняться с ним любовью, не испытывая при этом ненависти к нему. Она считала, что способна пойти на близость с Джеффом, и убедилась в своей ошибке, но вдруг это станет возможным с мужчиной, который с каждым часом значил для нее все больше. Она пришла к такому выводу где-то в середине ночи и уже подняла руку, чтобы разбудить Лиланда, но неожиданно уснула.
– Ну вот мы и на месте, – сказал Лиланд на следующий день, помогая Дейзи сойти с лошади. – Мы войдем в лабиринт, и вы сама отыщете дорогу к центру, потому что я открыл вам секрет.
– Я должна запомнить сонет, который вы прочтете, усвоить схему рифм, поворачивать по счету и таким образом попаду в центр? – спросила Дейзи.
– Шшш, – предостерег ее Лиланд, оглянувшись по сторонам. – Вы же не хотите, чтобы нас кто-нибудь подслушал.
– Здесь нет никого, кроме птиц в небе, – заявила Дейзи. – Я ни за что не смогу это сделать. Я не знаю этого сонета! То есть не помню его наизусть.
– Ах вот что, – сказал он, когда они вошли за темную живую изгородь. – Вы и не должны его знать. Я рассказал вам всю эту историю только потому, что она звучит так загадочно. Я даже не уверен, что она действует. Слушайте, мы теперь совсем одни, и я поведаю вам истинную правду. Я спою вам песенку, которая, конечно, вам известна, я в этом уверен. Потом вы будете поворачивать в конце каждой строчки, сначала направо, потом налево, еще раз налево и наконец направо. Если вы начнете шагать с правой ноги, а петь после шести шагов, то дойдете очень скоро.
Он начал петь чистым, приятным тенором песенку, которую Дейзи и в самом деле знала хорошо. Песенка была не из тех, которую леди согласилась бы исполнить в смешанном обществе.
– Я не верю! – с негодованием выкрикнула Дейзи. – Вы сами рассказывали, что сообщили Даффиду про сонет Шекспира, который служит ключом к тайне.
– Верно. Только это не единственный ключ. Стану ли я изменять вкусам моих предков? – спросил он с самым невинным видом. – Они развлекались в свое время порой изысканно, а порой и очень грубо. Они были менее педантичными. Итак, делайте первый шаг с правой ноги и на шестом шаге начинайте петь. И непременно все строчки.
Она посмотрела на него скептически. Он ответил ей точно таким же взглядом и пожал плечами. Дейзи начала считать шаги и, сделав шестой, запела, очень тихо, себе под нос, скорее бормотала, чем пела, потому что слова были уж очень непристойные. Она делала повороты в положенных местах, но когда она повторила песню пять раз, уже не обращая внимания на то, как звучат ее слова, то все еще находилась в длинном темно-зеленом тоннеле, из множества которых и состоял лабиринт. Дейзи насупилась и посмотрела на Лиланда.
Он прикусил нижнюю губу, а глаза у него искрились от едва сдерживаемого смеха.
– Негодник! – выкрикнула она. – Вы это устроили, чтобы позабавиться на мой счет.
Она ударила его в плечо. Лиланд посторонился и захватил обе ее руки в свою одну большую руку. Потом он взглянул на нее и перестал смеяться, а Дейзи прекратила сопротивляться и тоже посмотрела на него.
Лиланд привлек ее к себе и поцеловал; Дейзи задохнулась, изумленная, но вернула поцелуй и поняла, что этого ей недостаточно, непременно надо еще раз попробовать Лиланда на вкус. Губы его были слаще, чем ей помнилось. Он обнимал ее так нежно, так горячо, что у нее закружилась голова. Дейзи закрыла глаза и разомкнула губы, ловя и вбирая в себя его поцелуй.
Они перевели дыхание, взглянули друг на друга, и Лиланд снова поцеловал ее. Или, может, это она его поцеловала, Дейзи было все равно. Ее обдало жаром, когда рука Лиланда легла на ее грудь. Она почувствовала, что кончик груди упирается в ладонь этой большой теплой руки. Он наклонился и быстрой цепочкой Горячих поцелуев пробежался от мочки ее уха до ямочки спереди на шее. Капор свалился с головы Дейзи и упал на землю. Ей захотелось сорвать с себя платье, закрыть глаза и отдаться ощущениям, которые были вызваны его ласками, вдыхать уже знакомый ей запах лаванды, листьев лимона – и запах кожи Лиланда Гранта.
