За столом шла приятная беседа, пока Патриция не проговорила:
— Расскажите мне о вашей свадьбе в Лондоне. Наверное, это была пышная церемония? А принц-регент присутствовал?
Диана сжала пальцами вилку и бросила на мужа затравленный взгляд.
Лайонел непринужденно ответил:
— Вообще-то мы поженились не в Лондоне. Мы решили, что будет более романтично пожениться в открытом море. Эту честь мы оказали капитану Кастьерсу.
— О! — воскликнула Дебора. — А вы уверены, что это законно?
— Если это незаконно, то, значит, мы с Дианой сожительствуем во грехе, — сказал Лайонел.
— А когда же он совершил этот обряд?
— Дети поженились, Дебора, — заявил Люсьен тоном, не терпящим возражения. — Этого довольно.
— Но почему вы не поженились в Лондоне?
— Видимо, потому, что не хотели, — властно ответил своей жене Дэниел.
Глянув на притихшую Диану, Лайонел объяснил:
— Диана хотела побыстрее вернуться домой. Поэтому у нас не было времени подготовиться к официальной свадьбе.
Дебору это объяснение явно не удовлетворило, но она придержала язык.
— Как вкусно, — сказал Лайонел. — Что это, Диана?
— Ямс в патоке.
— Если долго держать это на тарелке, патока превратится в ром?
— Я уже объясняла тебе, как делают ром.
— Верно, — ответил Лайонел. — Я совсем забыл о червяках. — Никакого ответа, она даже не улыбнулась, потеряла чувство юмора. Но после этого завтрака он все исправит.
* * *
— Диана, я хочу поговорить с тобой.
Задумавшись, она спокойно сидела на балконе и смотрела на море.
— Диана!
— Да? Что тебе нужно, Лайонел?
— Мне нужна ты.
— Понятно. А что я думаю по этому поводу, тебя интересует или нет?
— Об этом я и хотел поговорить с тобой.
— Говори, ведь мне этого не избежать, разве что я могу выброситься с балкона.
Лайонел вздохнул, подошел поближе и встал, опираясь локтями на перила, затем вдохнул наполненный сладкими запахами воздух. Не оборачиваясь, граф заговорил:
— У меня есть извинение… я понимаю, для тебя оно может показаться неубедительным, однако я выскажусь… Я хочу, чтобы ты знала правду. — Он замолчал, не поворачиваясь к Диане лицом.
— Наверное, я смогла бы перекинуть тебя через перила. При этих словах он обернулся, оперся на перила локтями и усмехнулся.
— Можешь попробовать. Не сомневаюсь, что твоя попытка доставит мне удовольствие.
— Говорите же, что хотели сказать, милорд.
— Отлично. Вчера я проснулся рано, еще не светало. Стоял на балконе и курил сигару. Вдруг я увидел Патрицию, которая шла от дома управляющего, а с ней самого Грейнджера. На ней был длинный плащ, и я не мог хорошо ее видеть, но уверен, что это была молодая белая женщина. Я сразу подумал, что она изменяет Дэниелу, прекрасному человеку, хотя поженились они совсем недавно. Она показалась мне еще одной Шарлоттой. Я пришел в ярость. Я говорю правду, Диана, и надеюсь, что ты простишь меня за причиненную тебе боль.
Диана сидела неподвижно, словно окаменев, и смотрела на него. Его слова снова и снова звучали в голове. Странно, но она и до объяснения догадывалась, что произошло нечто, разбудившее в Лайонеле воспоминания о Шарлотте, поэтому он захотел причинить боль ей, как женщине, видя в ней изменницу.
— В это трудно поверить.
— Во что именно?
— В то, что Патриция изменяет Дэниелу с Грейнджером. Он уже не молод, Лайонел. Ты в этом уверен?
— Совершенно уверен. Вообще-то я не смог рассмотреть мужчину, но видел, что он белый. И я сомневаюсь, что в роли соблазнителя мог выступать Чарльз Суонсон, он, кажется, не из таких.
— Нет, это не Чарльз, наверное. А что насчет Патриции? Ее ты также хорошо рассмотрел?
Лайонел недолго помолчал.
— Ты хочешь спросить, видел ли я ее в лицо? Нет, не видел, но кто это мог быть? Уж, конечно, не ты,
— Нет, не я. Что ты собираешься делать?
— Наверное, пока ничего. Сейчас же я хочу одного — твоего прощения. Что ты скажешь, милая? Дашь этому варвару еще одну возможность стать на путь истинный?
— Ее следовало бы высечь.
— Да, наверное. Не хотелось бы причинять боль Дэниелу, и все же…
— Следовательно, она будет продолжать, пока ее не поймают? Значит, этого удара Дэниелу не избежать?
— Да, как и мне когда-то. Но мне чертовски повезло: я узнал об измене Шарлотты прежде, чем мы поженились.
— А что бы ты сделал, если бы об измене ты узнал после свадьбы?
Лайонел остановил взгляд на красных зарослях бугенвиллеи.
— Не знаю, — наконец ответил он. — Правда, не знаю.
— Хочешь поехать со мной, Лайонел?
Он поднял густую бровь.
— Куда?
— В одно мое тайное место. В детстве, когда меня обижали или мне хотелось побыть одной, я туда убегала. Мне хочется показать его тебе.
— Ты собираешься размозжить мне голову и закопать там мой труп?
— Нет.
— Как бы там ни было, едем.
Наступило время сиесты, и вокруг не было ни души. Они сами оседлали лошадей, и Лайонел поехал следом за женой мимо полей сахарного тростника к поросшему лесом взгорью, на южный конец острова. Диана молчала, направляя Танис по узкой, заросшей тропинке.
— Приехали, — сказала она, повернувшись в седле. Лайонел удивленно огляделся: вокруг не было ничего примечательного, насколько он мог судить.
— Тут есть пещера, — спешившись, сообщила Диана. Глаза Лайонела вспыхнули. Он и представить себе не мог, что на Карибских островах может быть нечто подобное. Пещера оказалась узкой, с низким входом. Внутри, словно по волшебству, она увеличивалась. В некоторых местах были сталактиты и сталагмиты. Диана зажгла светильник.
— Я никогда и никого не приводила сюда. Здесь я нашла очень старые кости и кувшины. Возможно, это осталось от араукских индейцев, но точно я не знаю. Дальше проход есть, но он слишком узкий, даже я не могла протиснуться в него. Второго входа в пещеру я не нашла.
— Спасибо, что привезла меня сюда. — Его голос звучал громко и неестественно, отдаваясь эхом.
— Я привезла тебя сюда, чтобы как следует простить.
Лайонел засмеялся. Но его смех звучал демонически и тут же оборвался.
— Расстели одеяло, милая, и ты увидишь всю глубину моего… Ладно, сейчас увидишь.
— Да, — сказала она, улыбаясь Лайонелу. Ее рука нежно погладила его грудь. — Зная тебя, я почти не сомневаюсь, что так оно и будет.
— Здесь холодно, Диана. Давай расстелим одеяло у входа. Ты просто обворожительна, когда солнце освещает все твое тело.
Лайонел несколько мгновений стоял лицом к Диане, не дотрагиваясь, просто следя за ней взглядом. Затем он начал очень медленно раздевать ее, лаская каждый дюйм открывавшегося тела, потом уложил ее на одеяло. Граф стоял одетый, возвышаясь над женой и пристально глядя на нее. Ему нравилась белизна ее груди и живота, нравился и золотистый загар ее ног и плеч. Он опустился на колени. Легким движением пальца он провел вокруг ее соска.
