— Насколько я помню, мои родители с самого рождения были предназначены друг другу.
— Насколько ты помнишь? Да? тебя там и близко не было, осел! Как можно помнить то, чего сам не видел?
— Мне бабушка об этом рассказывала.
— Можно подумать, она в своем возрасте еще что-то помнит. Нет, это моя мать мне рассказывала, как я должен был стать герцогом Вайльдхевеном. — Бирн вздернул подбородок, на губах его блуждала безумная улыбка. — А потом я встретил виконта Линнета, и весь план сложился как по нотам, как одна прекрасная симфония. Уж кто-кто, а ты должен это оценить.
— Чего ты хочешь? — Вайльд постепенно медленно приближался к кроватке. — Зачем было устраивать весь этот цирк и позорить мое имя?
— Отчасти удовольствия ради. Но на самом деле я хочу тебя прикончить и занять твое место. В конце концов, это же я старший брат.
— Не представляю, как это возможно, — спокойно произнес Вайльд. — Если я умру, это наделает много шума в обществе, и все узнают, что ты не настоящий герцог.
— Я самый что ни на есть настоящий герцог! — взревел Бирн, поднимаясь с места. Ребенок заплакал. — Заткнись, ты, дьявольское отродье! — Он направил пистолет в кроватку.
— Нет! — Вайльд метнулся вперед и подбил его руку вверх. Пистолет выстрелил в потолок.
Свободной рукой Бирн с размаха заехал ему в челюсть. Голова Вайльда откинулась назад, челюсть пронзила адская боль. Он попытался навести на него свой пистолет, но Бирн выхватил его из рук.
— Один выстрел уже сделан. Остался еще один.
Бирн с силой ударил его под дых, так что Вайльд отлетел в другой конец комнаты.
— Кого убить — отца или сына?
Он переводил прицел пистолета с Вайльда на Джеймса.
— Это твой ребенок, — выдохнул Вайльд, судорожно хватая ртом воздух. — Сын Летти.
— Летти? Боже мой, та шлюшка, что мнила себя актрисой? — Он гнусно расхохотался. — Значит, это ее отродье? Она была первой, кто поверил, что я Вайльдхевен.
— Тебе никогда им не стать.
Вайльд чувствовал, как второй пистолет, заткнутый за пояс и спрятанный под рубашку, упирается ему в бок.
— Я уже Вайльдхевен. И совсем скоро об этом узнает весь высший свет. — Малыш вопил все громче и пронзительнее, и Бирн снова метнул раздраженный взгляд на кроватку. — Этот орущий комок когда-нибудь заткнется?
— Ты сам его разбудил.
— А ну, тихо! — прикрикнул Бирн на малыша. — Я сказал, тихо! — Он яростно пнул кроватку.
— Это же твой сын, — попытался осадить его Вайльд.
— Можно подумать, мне есть дело до какого-то орущего выродка. Хотя, быть может, когда я стану герцогом, я позабавлюсь с той милой пташкой, которую ты себе завел. Буду иметь ее до тех пор, пока не обрюхачу. — Он засмеялся, но тут ребенок зашелся в таком вопле, что стекла задрожали.
— Да что б ты провалился, — прогремел Бирн и направил пистолет на колыбель. — Я же велел тебе заткнуться!
Вайльд попытался выхватить из-за пояса второй пистолет, запутавшись в полах сюртука. Бирн осыпал ребенка проклятиями, наводя прицел.
Прогремел выстрел, и детский крик внезапно прервался.
Миранда отбивалась от разъяренной фурии, которая налетела на нее, угрожающе выставив вперед ногти.
— Да успокойся ты! Она потеряла сознание! Твоя мать потеряла сознание!
— Что ты с ней сделала?
Девушка вцепилась ей в волосы.
— Ничего! — Миранда схватила девушку за запястья и сильно сжала.
Дочь Ротгарда пронзительно завизжала и разомкнула пальцы.
— Я же говорила, чтобы ты убиралась! Почему ты не могла просто уехать из Лондона и оставить нас всех в покое?
Он ударила Миранду по руке.
Но Миранда не ослабила хватку, а только сильнее потрясла девушку.
— Я сказала, успокойся! В доме есть нашатырь?
— Уезжай из Лондона. — Блондинка шмыгнула носом, на глазах выступили слезы. — Зачем ты вообще явилась? До твоего появления все было так хорошо.
— Что, черт возьми, здесь происходит?
Гневный голос прогремел как гром среди ясного неба, застигая обеих девушек врасплох. На пороге, уперев руки в бока, стоял лорд Ротгард, за ним толпилось полчище слуг.
— Леди Ротгард потеряла сознание, — спокойно пояснила Миранда, в то время как дочь Ротгарда истерически закричала:
— Папа, она что-то сделала с мамой!
— Ради всего святого! — Лорд Ротгард обратился к горничной. — Принесите леди Ротгард нюхательной соли. — Служанка бросилась исполнять поручение. Ротгард тем временем повернулся к Миранде. — Моя жена частенько хандрит. Пожалуйста, отпустите мою дочь. Ей всего семнадцать, и она еще несколько неуравновешенна.
Миранда отпустила свою сводную сестру, и та, всхлипывая, рухнула на диван рядом с матерью, которая все еще была без сознания.
— Что она сделала с мамой?
— Успокойся, милая. С ней все будет в порядке. Она придет в себя, как только Бриджит принесет нюхательную соль. — Ротгард обернулся на звук бегущих ног. Миниатюрная горничная вернулась, тяжело дыша. Он взял у нее соль и подошел к дивану. Открыв крошечную серебряную коробочку, он поводил ею перед носом жены.
Графиня ахнула, шмыгнула носом и ожила.
— Боже, что со мной произошло?
Она огляделась по сторонам, увидела Миранду и снова побледнела.
— О, мама! — Дочь Ротгарда бросилась ей на шею, после чего искоса метнула недружелюбный взгляд на Миранду. — Я же говорила тебе уезжать из Лондона. Почему ты не послушала? Разве ты не видишь, сколько боли ты ей доставляешь одним своим присутствием?
— То есть как говорила мне уехать из Лондона? — недоумевая, переспросила Миранда.
— Не притворяйся, ты получала мои записки.
— Так это ты их присылала?
— Стоило маме увидеть тебя на вечере у миссис Везерби, как она лишилась чувств. И я знаю почему. Это все из-за того, что ты очень похожа на нее.
— На нее?
— На твою мать, Фанни Фонтейн.
На лице Ротгарда мелькнуло изумление. Он отпустил слуг, отдав одному из них пузырек с нюхательной солью:
— Вы здесь больше не нужны. Возвращайтесь к своим делам.
Лорд плотно прикрыл дверь гостиной и направился к дивану, на котором сидели его жена и дочь.
— Миранда, расскажи мне, в чем дело.
— Как я уже говорила… — начала было Миранда.
— Она… — перебила ее дочь Ротгарда.
— Помолчите вы обе. — Девушки затихли, и Ротгард посмотрел сначала на одну, потом на другую. — Я и забыл, что у вас одно и то же имя. Да уж, путаницы тут не избежать. — Он указал на младшую девушку. — Ты, Ранда. Объясни, в чем дело.
— В ней, — буркнула девушка. — От одного лишь взгляда на нее у мамы разрывается сердце. Я хочу, чтобы она уехала навсегда и оставила нас в покое.
