Мне ли не знать, что она сейчас испытывает!
— Она говорила о графе?
— Нет, леди. Не говорила.
— Как она? Она хорошо себя чувствует?
Я хотела узнать как можно больше.
Акробат наморщил лоб.
— Графиня держалась очень спокойно, леди. Но в ее глазах я видел горе. Думаю, она очень страдает. Она боится, что король Эдуард выместит на ней гнев на ее супруга.
Я сунула ему монету и поспешила уединиться. Легче всего это было сделать в церкви, где я упала на колени перед алтарем и вознесла благодарственную молитву Господу. Но меня по-прежнему не покидало чувство одиночества и безысходности.
Почему ты не со мной? Ты так мне нужна!
Я бунтовала против жестокой судьбы. Мне хотелось рыдать и кричать. Будь моя воля, я в клочья разорвала бы дорогое шелковое платье, сбросила бы покрывало и дрожащими пальцами расплела волосы. Я бы призвала проклятье на головы убийц отца. Одним словом, совершила бы какое-нибудь безрассудство, чтобы выплеснуть скопившееся в душе отчаяние. Почему я должна соблюдать приличия, если мое сердце разбито? Но вместо этого я свернулась калачиком на полу и закрыла руками лицо.
Я понимала, что Маргарита сделает все от нее зависящее, чтобы лишить меня статуса принцессы, как можно скорее и без лишнего шума расторгнуть мой незавершенный брак и попытаться найти более подходящую жену своему сыну. Ей больше незачем было мириться с невесткой из ненавистного рода Невиллей. Я представляла себе, как она будет ликовать, когда ей наконец-то удастся от меня избавиться. Я спрашивала себя, сколько должно пройти времени, прежде чем она осознает, что смерть Уорика — это вовсе не трагедия. И сама себе отвечала: немного. Маргарита уже перестала звать меня, чтобы я почитала ей или развлекла ее каким-либо иным способом. Я стала изгоем и с каждым днем все больше отдалялась от окружающих.
Мы покинули аббатство Серн. Но наше продвижение походило скорее на отчаянную и плохо организованную охоту, чем на победоносную поступь мощной, уверенной в своих силах армии. Мы были отважным оленем, обреченным на гибель, невзирая на роскошную корону, венчающую его голову. Эдуард Йорк шел за нами по пятам. Даже я ощущала, каким будет финал этой охоты. Рано или поздно он загонит нас в угол и разорвет на клочки со свирепостью стаи гончих собак. Мне постоянно чудился за спиной яростный лай. От ужаса я вся холодела. Мне казалось, я вижу, как подобрались перед прыжком упругие собачьи тела. Мои кровавые сны грозили сбыться уже в ближайшем будущем.
Я вспоминаю это время как нескончаемую череду невыносимо жарких и изнурительных дней, в течение которых мы миновали маленькие безымянные городки. Жители радовались нашему появлению или категорически отказывали в помощи. Мы ехали верхом впереди армии, потому что ехать позади было просто невозможно. Множество ног поднимало на дороге огромную многокилометровую пыльную тучу. Седло натирало мою нежную кожу, и она постоянно саднила и кровоточила. Чтобы хоть немного отвлечься от непрерывной боли, я размышляла. Я задавалась вопросами, где состоится финальное сражение и скоро ли я встречу свою смерть. Случится ли это на продуваемой всеми ветрами вересковой пустоши или в густом зеленом лесу?
И тем не менее рядом со мной постоянно были призраки моих родных. Они утешали меня, словно и в самом деле ехали рядом. Граф и после смерти был суров и отважен. А графиня окутывала меня любовью и нежностью, невзирая на свое неизбывное горе. Даже в самые мучительные моменты этого путешествия, когда мне хотелось соскользнуть с седла, упасть в дорожную пыль и разрыдаться от изнеможения и отчаяния, они заставляли меня только сильнее выпрямиться и без единой жалобы продолжать путь. Я была идеальной фрейлиной и не давала королеве ни единого повода для недовольства. Стиснув зубы и преодолевая мучительную боль во всем теле, я спешила исполнить все ее капризы. Я напускала на себя безмятежный вид и не обращала внимания на ее грубость и язвительность.
Присутствие Ричарда было гораздо более осязаемым. Я знала, что он идет в авангарде неуклонно приближающейся к нам йоркистской армии. И тем не менее каким-то непостижимым образом это меня тоже утешало и успокаивало.
Однажды вечером мы подошли к городку Тьюксбери, где нам предстояло переправиться через реку Северн. Однако тут мы обнаружили, что армия Йорка уже наступает нам на пятки. Как я и предполагала, нас загнали в угол. Мы были вынуждены принять бой. Оленю пришлось развернуться и отбиваться от настигших его гончих. Узнав об этом, мне следовало прийти в ужас. Но я была слишком измучена и неспособна на какие бы то ни было чувства.
Двор королевы разместился в Глапсхилд-Маноре, к югу от города. Особняк был невелик для такого количества людей, и мне казалось, что мы напоминаем посаженных в одну корзину крыс, на которых скоро спустят терьеров и сделают ставки. Уснуть в эту ночь не удалось никому. На рассвете я встала и оделась. Я почти ничего с себя не снимала, поэтому это не заняло у меня много времени. Покончив с туалетом, я в отчаянии опустилась на колени перед безмятежным образом Божьей матери.
— О Пресвятая Дева! За кого же мне молиться?
Я сердцем произнесла имена любимых людей, прося Деву о заступничестве, и помолилась за упокой души своего отца. А как же принц?..
— Как я могу молиться за его победу? — шептала я в ладони, закрывающие мое лицо.
Выражение склонившегося надо мной кроткого лица не изменилось. Синие складки облачения Девы ниспадали с ее сочувственно простертых надо мной рук. И тут от двери раздался голос принца, как будто его привлекли недостойные его супруги мысли.
— Я всегда знал, что сумею силой вернуть себе Англию. И сегодня я это сделаю. Еще до вечера Эдуард Йорк будет мертв. Я хочу, чтобы ты помолилась за меня и за мою победу. — Грохоча латами, принц подошел ближе. Его глаза под забралом лихорадочно блестели.
Почему он не хочет быть честен даже с самим собой? Почему не выскажет опасений, терзающих сердца многих ланкастерцев?
— Эдуард! — Я встала с колен и в упор посмотрела на него. Я не случайно назвала его по имени. Этим я хотела показать ему, что он меня не запугал. — Откуда такая уверенность? У вас совершенно нет опыта сражений. У Йорка больше пушек. Они способны смести нашу армию с поля битвы.
— Победа будет за мной! Ничто меня не остановит. Господь не допустит моего поражения. — Он угрожающе навис надо мной. — Тебя подослал ко мне сам дьявол, чтобы ты подорвала мою уверенность в собственных силах. Или ты мысленно уже с сестрой и желаешь мне поражения?
