— Ты слышал, что сказал мистер Джонс. — Аделаида обошла Гриффина и понесла нижнюю юбку к дорожному сундуку. — Лодж сбежал на континент и вряд ли вернется. А если вернется, то его будет ждать «Аркейн». Более того, Лодж об этом знает. Так что я в безопасности.
— А если Калеб Джонс ошибается?
Она положила нижнюю юбку поверх ночной сорочки.
— Насколько я понимаю, мистер Джонс редко ошибается. Независимо от этого мы оба знаем, что я не могу провести в Эбби всю оставшуюся жизнь. Рано или поздно мне нужно будет вернуться в мой собственный дом, и я думаю, лучше раньше.
В комнате вдруг стало тихо.
Миссис Тревельян смущенно кашлянула.
— Пожалуй, я пойду вниз и поставлю чайник.
Она плавно прошествовала из комнаты и тихо, но плотно закрыла за собой дверь.
Гриффин в упор посмотрел на Аделаиду.
— Что все это значит?
— Мне пора уезжать, — мягко сказала Аделаида.
Она прошла мимо него в обратном направлении, оборки ее юбок скользнули по носку его черного кожаного сапога. Аделаида подошла к туалетному столику и взяла расческу и щетку для волос, отделанные серебром.
— Я признаю, в том, чтобы быть любовницей криминального лорда, есть нечто, скажем так, экзотическое. Тем не менее, любовница — это любовница. Она не живет в доме любовника.
— Черт возьми, ты не моя любовница!
— Вот как? — Аделаида положила расческу и щетку в сундук. — В таком случае, каким словом ты обозначишь мое место в твоей жизни?
— Ты моя… — Он запнулся. — Ты просто — моя.
— Гриффин, я тебя люблю.
Он посмотрел на нее лихорадочно горящими глазами.
— Ты должна знать, что я тебя люблю.
Она улыбнулась:
— Я надеялась, что это так. Ни у тебя, ни у меня очень давно не было настоящего дома. Мы можем создать его друг для друга, это зависит от нас.
— Тебе нужен брак.
Голос Гриффина прозвучал холодно и как-то безжизненно.
— Я думаю, мы оба этого хотим. Я ошибаюсь?
— Аделаида, это единственное, чего я не могу тебе дать. Проси у меня все, что угодно, кроме этого. — Он застыл в напряжении, прижав руки к бокам. — Все, что угодно.
Она дотронулась кончиками пальцев до его щеки и улыбнулась.
— Ничего другого мне не нужно.
— Ради Бога, Аделаида! — Он крепко схватил ее за плечи. — Неужели ты не понимаешь, что брак со мной поставил бы под угрозу твою жизнь? Как моя жена ты бы всегда находилась в опасности.
— Ты же не думаешь, что я бы предала тебя с одним из твоих людей, как сделала твоя первая жена?
— Нет. Никогда. Дело не в этом, и ты прекрасно меня понимаешь. Но брак со мной сделал бы тебя мишенью для всех моих врагов.
— Что же, у тебя так много врагов?
— Я в этом бизнесе очень давно. За годы случалось всякое, и это уже нельзя изменить. Есть люди, которые спят и видят, как бы мне отомстить. Да, у меня есть враги. Но что еще важнее, я создал себе определенную репутацию, и всегда найдутся такие, которые могут попытаться уничтожить меня для того, чтобы показать, что они сами чего-то стоят.
— Ты как те знаменитые стрелки с Дикого Запада. Они тоже всегда должны были быть готовы защититься от всяких горячих голов, которым вздумается бросить им вызов.
— Есть люди, которые ни перед чем не остановятся, чтобы завладеть тем, что я создал. Если они поймут, что ты для меня важна, то они, не колеблясь, используют тебя для достижения своих целей.
— Гриффин, а ты бы отдал ради меня свою криминальную империю?
Он стиснул ее запястья.
— В одно мгновение.
Она улыбнулась:
— Да, конечно, отдал бы, потому что ты знаешь, что всегда можешь построить ее заново.
— Аделаида, дело не в этом.
— Согласна. Тогда, мой дорогой криминальный лорд, если ты готов отказаться от своей империи и всего, что ей сопутствует, включая твою устрашающую репутацию, то, думаю, я знаю, как решить нашу проблему.
— Решения не существует. Это я и пытаюсь тебе объяснить. Я сам создал для себя этот кошмар, и теперь у меня нет выбора, кроме как жить в нем.
— «Лучше править в аду»? — небрежно процитировала Аделаида. — Гриффин, но ты не Дьявол, а Лондон все-таки не потерянный рай.
— Но я и не падший ангел. Я — то, что я есть, и обратного пути нет.
— Да, но я и не предлагаю двигаться обратно. Мы пойдем вперед, отправимся туда, где нас никто не знает, где никому даже в голову не придет опуститься до такой бестактности, даже грубости, как задавать вопросы о нашем прошлом. Потому что там всех гораздо больше интересует будущее. Мы пойдем туда, где твоя репутация неизвестна и не имеет никакого значения. Туда, где мы сможем вместе создавать дом и семью.
— Это что, какая-нибудь паранормальная фантазия, созданная твоим воображением? Извини, дорогая, но я давно усвоил, что сны при свете дня всегда улетучиваются.
— Этот — не улетучится. Я даю слово социального реформатора и предлагаю тебе начать упаковывать вещи.
— Зачем?
— Затем, что мы собираемся купить билеты на пароход, отплывающий в Америку. Перед отплытием нам, конечно, еще многое нужно сделать, но я уверена, что ты сумеешь уладить свои дела быстро. У тебя ведь великолепные организаторские способности.
— Вы переселяетесь в Америку? — спросил Калеб. Поначалу он был просто ошеломлен, но почти сразу удивление сменилось любопытством.
— Мы отплываем первым пароходом на следующей неделе, — сказал Гриффин. — С нами отбывают миссис Тревельян, Джед, Леггетт и Делберт. Ну и, конечно, собаки.
Они стояли в том же парке, где впервые встретились несколько дней назад. Но на этот раз они были только вдвоем, дамы их не сопровождали.
— Сказать, что я ошеломлен новостью, значит, ничего не сказать. — Однако голос Калеба прозвучал скорее задумчиво, чем ошеломленно. — Америка большая, где вы собираетесь поселиться?
— Аделаида считает, что нам очень подойдет Сан-Франциско. — Гриффин улыбнулся. — Она говорит, что тамошние туманы помогут мне почувствовать себя как дома.
— А как же ваши разнообразные предприятия в Лондоне?
— Самые прибыльные я продаю мистеру Пирсу. На остальные тоже нет недостатка в покупателях.
— Продажа холдингов Консорциума принесет вам немалые деньги. Так что в Америке вы определенно не будете бедствовать.
— Я всегда считал и считаю, что гораздо удобнее быть богатым, нежели бедным, — сказал Гриффин.
— А что будет с работой Аделаиды как социального реформатора?
— Лондон — не единственный город на свете, который нуждается в социальных реформах. Кажется, Аделаида считает, что у нее будет достаточно возможностей продолжать эту деятельность и в Сан-Франциско.
