— К тому времени они уже давно разошлись по своим норам, и никто не знал, куда подевались.
— Не понимаю, почему люди считают одну веру праведнее другой! Я росла при дворе отца, а он разрешал исповедовать любую религию, — заметила Жасмин.
Наступила середина зимы. Снег по-прежнему был глубоким, и дороги оставались непроходимыми. По ночам далеко в холмах выли волки. Только постепенно удлинявшиеся дни служили доказательством неизбежного прихода весны. Прошел январь. За ним февраль. Обитатели замка вели спокойную жизнь. Жасмин с помощью Адали управляла хозяйством. Дети с утра до полудня занимались с братом Дунканом, а потом играли с заметно подросшими щенками и катались на пони по расчищенному от снега двору. Жасмин не могла припомнить, когда ее ребятишки были так счастливы.
Утром пятого марта у Жасмин начались схватки. С чердака принесли родильный стол и поставили в гостиной покоев графа и графини. Рохана, Адали и две женщины постарше не отходили от роженицы.
— Чем я могу помочь? — спросил граф жену, целуя ее влажный лоб. — Представляю, как тяжело тебе придется! Я еще помню, как мучилась Изабелла, рожая Джейми и Джорджа.
Жасмин неожиданно поняла, что муж впервые назвал погибших сыновей по имени.
— Постарайся вместе с дядей Адамом отвлечь детей, — попросила она, притягивая его к себе и целуя в губы. — Бабушка говорит, что по сравнению с другими женщинами мои роды всегда были постыдно легкими.
— Это чистая правда, если не считать того, что Фортейн шла ножками вперед. Тогда мы были в Ирландии, и если бы моя усопшая сестра Эйбхлинн не приехала вовремя из монастыря и не перевернула бы ребенка, и Жасмин и младенец могли бы умереть. Конечно, Фортейн родилась здоровенькой, слава Господу. Но этот ребенок лежит как полагается, — заверила графа мадам Скай.
— И скоро появится на свет, — добавила Жасмин с улыбкой, но тут же поморщилась от боли. — Этому дьяволенку не терпится увидеть своего папочку, милорд. Еще один Лесли-упрямец в добавление к уже имеющимся.
Патрик Лесли, будущий шестой граф Гленкирк, родился шестого марта, спустя три минуты после полуночи. Он оказался точной Копией отца, с такими же темными волосами и глазами, младенческая голубизна которых уже отливала зеленью. Обмытого и завернутого в свивальник младенца поднесли к материнской груди, и он тут же припал к соску и стал жадно сосать.
— Ах ты, маленький звереныш! — ласково попеняла мать и, услышав это, младенец на мгновение уставился на родительницу странно смышленым взглядом, прежде чем вернуться к прерванному занятию.
— Кровь Христова! — тихо воскликнула Жасмин. Муж весело хмыкнул:
— И вправду, настоящий Лесли. Напоминает мне отца, хитрый постреленок!
— Да? — удивилась Жасмин. — А я вспомнила своего. Поскольку новому наследнику Гленкирка дали имя Патрик, он был крещен в день своего покровителя, семнадцатого марта. Джейми попросил Скай быть крестной матерью младенца, а крестным отцом стал Генри Линдли. Малыш, как полагается, громко заплакал, когда его осторожно окропили святой водой, заявляя всем, что священник успешно изгнал из него дьявола.
В середине апреля юного Патрика поручили кормилице, выбранной Адали. Евнух, казалось, ведал обо всем, что происходит в округе, где бы они ни жили, и, когда Жасмин подшучивала по этому поводу, только улыбался.
— Если мне поручено защищать вас и вашу семью, госпожа, то я обязан знать все! Мэри Тодд — племянница Уилла по мужу. Ее супруг умер вскоре после рождения ребенка, и Уилл привез ее в Гленкирк, чтобы было кому позаботиться о нем. Мне сказали, что ее дитя отнимут от груди к тому дню, как родится ваш сын. Молока у нее в изобилии, а сама она добрая и здоровая женщина и готова оставаться в замке, пока маленький Патрик не будет больше нуждаться в кормилице. А вам, принцесса, не придется расставаться с сыном. Так что все складывается как нельзя лучше.
— Ты просто незаменим, Адали, — смеясь, призналась Жасмин. — Не знаю, что бы я делала без тебя, друг мой.
— Молю Бога, принцесса, чтобы вам никогда не пришлось обходиться без меня, — серьезно ответил Адали.
Снег на холмах начал таять, и Адам с Фионой решили вернуться в Эдинбург.
— Узнайте, по-прежнему ли там отирается Пирс Сен-Дени, — наказала Жасмин.
— Если это и впрямь Сен-Дени, — пробормотал Джеймс Лесли.
— Ты отлично знаешь, что так оно и есть, — рассердилась Жасмин. — Я посылаю с вами гонца, дядя Адам. Он отвезет письмо в Лондон к моему другу Джорджу Вилльерзу. Стини лучше других должен знать, что происходит. Позаботьтесь, чтобы гонец благополучно выехал из Эдинбурга.
— Обязательно, девушка, — кивнул Адам. — Если придется защищаться от этого англичанишки, не помешает как следует подстраховаться.
Склоны холмов весело зазеленели. Дороги просохли, и Скай собралась в Дун-Брок, погостить у дочери.
— Я останусь у Велвет на несколько недель, — сказала она, — а потом мы все вместе отправимся на лето в Королевский Молверн. Как хорошо снова очутиться дома!
Жасмин показалось, что бабушка вполне оправилась от потрясения, вызванного кончиной Адама. Конечно, Скай будет скорбеть по мужу до последнего вздоха, но самое худшее позади, и она снова начнет радоваться жизни. Это тем более прекрасно, что Жасмин совсем не хотелось уезжать из Гленкирка, навсегда покорившего ее сердце, однако, пока жива Скай, внучка каждое лето будет ее навещать.
Но прежде чем слуги Скай успели уложить сундуки, от Адама Лесли прибыл посланец. Пирс Сен-Дени, маркиз Хартсфилд действительно находился в Эдинбурге, и Адам своими глазами видел приказ об аресте графа и графини Гленкирк, обвиняемых в государственной измене, подписанный самим королем.
— Измена? — охнул Джеймс Лесли. — Какая измена?
— В приказе не сказано, — объяснил курьер. — Но мастер Адам сообщил, что англичанин отправляется в Гленкирк вместе с целым полком солдат.
— Этот документ фальшивый, — уверенно заявил граф, — но придется бежать, пока все не прояснится.
— Так и мастер Адам советует, — кивнул гонец. — Еще он велел передать, что посланец ее светлости благополучно пересек границу и сейчас уже далеко.
— Я никуда не побегу! — заупрямилась Жасмин. — Ни за что!
— Черта с два! — спокойно ответил муж. — Неужели ты не понимаешь, в какой мы опасности, Жасмин? Сен-Дени — безумец, но каким-то образом ухитрился получить подпись короля на проклятом пергаменте или попросту ее подделал. Но это не важно. Теперь закон на его стороне. Я не намереваюсь покорно ждать его здесь и добровольно отдать всех на заклание!
— Замок выдержит осаду.
— Да, мы можем поднять подвесной мостик, хотя так давно не делали этого, что сомневаюсь, работает ли механизм. Кроме того, у нас нет еды. Сейчас весна, и урожай еще не созрел, а все зимние припасы почти кончились. А мои люди? Почему я должен подвергать их такой опасности? Наемники Сен-Дени не задумываясь прирежут скот и разорят поля. Я не допущу этого! У нас нет иного выхода!
