Ричард закрыл глаза, провел ладонями по лицу. Он знал о ее приближении. Слышал мягкие шаги по ковру, но не мог заставить себя встретиться с ней взглядом. Ричард чувствовал себя таким незащищенным, уязвимым, раскрывшим все свои самые тайные, самые страшные грехи.
– Я так давно люблю тебя, – прошептала она, пробежала кончиками пальцев вдоль его щеки.
Его страхи, должно быть, отразились в глазах, ибо Ли кивнула. Погладив ладонями плечи, грустно улыбнулась:
– Я хотела выйти за тебя. Правда хотела. Да и как могли быть иначе, когда ты ворвался в мою жизнь со своими черными, как у демона, глазами и жадными, горячими поцелуями, которые раз и навсегда прогнали все мысли о любом другом мужчине?
Тон ее был поддразнивающим.
– Думаю, вначале это было страстное увлечение. Меня влекло к тебе с самого первого мгновения нашей встречи. Ты был таким красивым, таким властным, таким сильным. Как же я могла устоять и не влюбиться в тебя? Потом я убедила себя, что, должно быть, люблю тебя из-за интимной стороны нашего брака. Но все это были недостаточные причины. Теперь я знаю, какой ты человек, какие жёртвы ты принес… и это я не стою твоей любви.
Она остановила его протесты кончиками пальцев.
– И все же ты говоришь, что любишь меня, и я благодарю Всевышнего за этот подарок, который он даровал мне. Я благодарю Бога за дар твоей любви.
Ричард привлек ее в свои объятия. Ее слезы капали ему на щеки, смешивались с его слезами, а его язык сплетался с ее языком. Ричард скользнул губами вдоль ее скулы.
– Я люблю тебя, – простонал он, и слова эти стали еще слаще от вкуса ее дыхания у него на губах, затем от шепотом произнесенного ответа: «И я тебя».
Он стащил накидку с ее плеч, медленно развязал ленты, удерживающие платье под грудью. Ли поймала его руку, но перевела взгляд на стену.
– Я стала такой большой. Я тебе не понравлюсь.
Ричард приложил пальцы к ее губам.
– Я думал, ты поняла, но, полагаю, выразился недостаточно ясно. Я всегда считал тебя красавицей, но я люблю тебя не за твое лицо и не за твое тело или волосы. Я люблю тебя как личность, люблю тебя за твою душевную красоту. Ты носишь моего ребенка, и я хочу видеть тебя. Всю.
Твердо удерживая ее взгляд, Ричард вернулся к завязкам платья. Пальцы его дрожали, когда он стащил платье с плеч и дал ему соскользнуть на пол, отправив туда же и мягкую хлопковую рубашку. Ричард никогда раньше не видел беременной женщины. Он затаил дыхание, сглотнул ком, вставший в горле, затем опустил взгляд.
Живот Ли был круглым и выступал высоко под грудью. Грудь увеличилась, соски казались огромными. Взгляд метнулся к лицу, и Ли улыбнулась, взяла руку мужа и приложила ладонью к своему животу, пока он не почувствовал это.
Твердый, быстрый толчок. Ричард засмеялся и опустился на колени, благоговейно пробежав руками по животу.
– Наш ребенок, – прошептал он, боготворя Ли.
Она погрузилась пальцами ему в волосы, Ричард встретился с ней взглядом.
– Спасибо за этот дар, который ты носишь в себе. – Ричард поцеловал ее живот, затем поднялся на ноги и приблизил губы к ее губам. – Спасибо за то, что любишь меня.
Ричард подхватил жену на руки, удивившись ее легкости, затем мягко положил Ли на кровать. Она приподнялась на локтях.
Ее взгляд не отрывался от его рук, пока он снимал сюртук, потом жилет, потом рубашку. Он застонал и стащил бриджи. Глаза Ли потемнели, любуясь его прекрасным, возбужденным телом. Ричард лег на кровать с ней рядом, потом потянул ее руку к своей груди.
– Прикоснись ко мне. Пожалуйста, прикоснись ко мне.
Он резко втянул воздух, когда она пропустила между пальцев густую поросль черных волосков, покрывающих грудь. Прикосновения Ли были мучительно нежными и самыми чувственными на свете. Не было больше между ними ни преград, ни тайн.
Жизнь, наполненная любовью, манила Ричарда домой.
Он опустил Ли спиной на подушки и прижался губами к шее, упиваясь сладостью кожи. Ли ухватила его за плечи, и ее стон удовольствия подтолкнул Ричарда слишком близко к краю. Как давно, как чертовски давно он не прикасался к ней. Хотелось, чтобы это продлилось, но едва ли он выдержит слишком долго.
Он проложил ленивую дорожку к груди, втянул один дымчато-розовый сосок в рот, руки исследовали ее, дивясь переменам в теле. Ли всегда была прекрасна, но сейчас выглядела цветущей, соблазнительной, светящейся от удовольствия.
Ричард взглянул на ее пылающее лицо и улыбнулся:
– Скоро наш ребенок будет сосать твою грудь.
– Ты чудесный отец для Элисон, – сказала она и пропустила его волосы сквозь пальцы, убирая упавший на лоб локон. Голос ее дрожал от волнения, восхищения и желания. – Нашему ребенку повезло.
Отец. Этой мысли еще предстояло до конца проникнуть в сознание Ричарда. Он снова будет отцом, только на этот раз в этом не будет ни стыда, ни позора, ни боли предательства. Не будет отчаянной тоски по ребенку, которого он никогда не сможет назвать своим.
Только любовь. Только радость.
Потом Ричард отодвинул в сторону все мысли о ребенке и, спустившись ниже, прижался губами к ее бедрам. Он лизал, покусывал, целовал, прокладывая путь вниз по ноге, задержался на чувствительном местечке под коленом, засмеявшись, когда Ли задрожала, потом стащил с нее чулки, ртом повторяя путь, пройденный руками.
Ричард чувствовал, как бешено стучит пульс, как колотится сердце, когда пустился в обратный путь по другой ноге.
Он притянул жену в свои объятия, прижал к груди, дыша глубоко, чтобы успокоить бешеный стук сердца.
– Я хочу доставить тебе удовольствие, – проговорила Ли знойным, низким голосом. Глаза блестели, волосы чувственно рассыпались по его груди. Дыхание ее затрепетало на его все еще пылающей коже.
– Ты не можешь доставить мне большего удовольствия, чем уже доставила…
Его кожа туго натягивалась под каждой нерешительной лаской. Все мысли о возражениях улетучились в одно мгновение. Ее не нужно было учить темпу, ритму, напряженности. Она училась этому по его мычанию и стонам.
От самообладания не осталось и следа. Хотелось широко раздвинуть ей ноги, приподнять бедра и погрузиться глубоко в ее тело, хотелось почувствовать, как она смыкается вокруг него, но Ричард боялся причинить вред ребенку. Затерявшись в ощущениях острого желания и любви, он запутался пальцами в ее мягких волосах, а когда кульминация, словно гигантская волна, накрыла его с головой, притянул ее губы к своим и прошептал:
– Я люблю тебя.
Рейчел была утомлена дорогой, покрыта пылью, руки и ноги болели от долгих дней, проведенных в трясущейся, раскачивающейся карете. Последнее, что ей хотелось увидеть, – это любимого ею мужчину, милующегося со своей женой в комнате для завтрака Уэкстон-Мэнора. Звуки затяжных поцелуев казались неприличными среди запахов свежих булочек и взбитых сливок. Должно быть, он просто рехнулся!
