Настроение у него резко испортилось. Он поможет ей, и на этом точка. Вчера размечтался о всяких глупостях возле костра, и совершенно зря.
— Скорее там! — грубовато поторопил он. — Долгие проводы — лишние слезы.
Эрика еще раз порывисто обняла брата, прижала его к себе.
— Бог да пребудет с тобой, сестра, — серьезно сказал Гилберт, беря ее руку в свою. — Прости, но я не могу поехать с тобой. Я знаю, что стоит мне отойти от этого места на несколько миль, и я начинаю... болеть. Мне страшно, Эрика.
Он вздохнул, и его узенькие плечи опустились, как перебитые крылышки у малой птахи.
— Я боюсь их... А теперь буду бояться и за тебя, — его глаза неожиданно сверкнули безумным огнем, и он сурово добавил: — Помни, что это проклятые деньги, не прикасайся к ним! Откажись от наследства!
Гилберт неловко махнул рукой и, не взглянув на нее, быстро побежал по каменистой тропке вверх. Вскоре его оборванная серая ряса перестала мелькать среди камней и деревьев.
— Едем? — вопросительно поднял бровь Далхаузи.
Эрика молча взгромоздилась на свою лошадку.
— Да, едем... — Она решительно ударила пятками по бокам гнедой.
...Дорога в Эдинбург оказалась нелегкой. Ночевки под открытым небом, изнуряющая езда верхом. Опять ехали по ночам, а днем отсыпались в каких-то наспех найденных убежищах. Однажды за ними едва не началась погоня, но Ричард вовремя свернул с дороги и уложил коней, замотав им морды плащами. Прогрохотали по камням копыта лошадей, какие-то мрачные всадники в полнейшем молчании промчались мимо, и все стихло. Беглецы так и не узнали, что это был за отряд — может быть, Дуглас разослал за ними своих солдат, а может, это были просто разбойники.
Эрика уже потеряла счет дням. Все они слились для нее в одну тягучую и однообразную скачку, привычную боль, когда нужно было заставить себя сесть в седло, и долгожданный отдых, когда она сползала с коня и падала на землю, растянувшись в блаженном покое. Как назло, лето выдалось дождливым и их полоскало с завидной регулярностью, так что девушка уже и забыла, как это — сухая одежда. Она простудилась, опять начались рези в горле, язык опухал и еле ворочался в пересохшей гортани, но она упрямо не слезала с коня, утром в изнеможении падая на мокрую землю. Ей не хотелось признаваться Дику в том, что она больна, тем более что он вел себя с ней по- прежнему сухо и говорил только о делах.
Но в один прекрасный день все это кончилось.
— Смотри! — Они поднялись на возвышенность, и Ричард указал рукой куда-то вдаль.
Занималось свежее утро, в ветвях деревьев громко щебетали птицы, радуясь новому дню. Девушка устало подняла голову и взглянула туда, куда указывал шотландец.
Дорога привела их на вершину высокой горы, господствовавшей над окрестностями. Внизу расстилалась обширная холмистая равнина. Зеленые с лиловым отливом холмы, поросшие вереском, будто разглаживались и растворялись в сине-зеленой дымке. А там, в этой неразличимой синеве, величественно дышало что-то живое, словно огромный дракон из сказок, которые рассказывала им на ночь Кэтрин. Свежий ветер, прилетевший оттуда, пахнул им в лицо, принеся с собой незнакомый будоражащий запах. Эрика была настолько заворожена этим непонятным огромным существом, которое пряталось за горизонтом, что даже не сразу заметила желтовато-серое пятно на равнине, на которое указывал ей Дик.
— Вот и Эдинбург, — сказал рыцарь. — Нам нужно пересечь эту равнину, и к следующему утру мы будем у стен города.
— Дик, а что там? — Девушка восторженно приподнялась на стременах, пытаясь разглядеть неведомое существо в синей дымке.
— Там море, — с улыбкой сказал он, глядя на ее раскрасневшееся от любопытства лицо. — Ты что, никогда не видела?
Эрика отрицательно замотала головой. У нее даже усталость прошла.
— Ничего, оно тебе еще надоест, — заметил Ричард. — Новичков на корабле обычно страшно укачивает. Если, конечно, нам вообще удастся сесть на корабль, — с сомнением добавил он.
— Почему бы это нам не удалось? — удивилась Эрика.
— Потому что Дуглас не такой болван, как ты, наверное, думаешь, — ответил он, пришпоривая коня. — За городские стены мы, может быть, и попадем, но вот в порту нас наверняка будут ждать его люди.
— Что же нам тогда делать? — растерялась девушка.
— Придумаем что-нибудь, — отозвался шотландец, зевая. — А сейчас мы доедем во-о-он до того лесочка и ты немного поспишь. Ты ведь устала, правда?
— С чего это ты стал вдруг такой добрый? — скептически спросила она. — А ты что будешь делать?
— Тебе нужна другая одежда, — деловито заметил шотландец.
— Что? — удивилась девушка.
— Я говорю, тебе нужна новая одежда. Эта не годится. Если ты собираешься въехать в Эдинбург в этом платье, то лучше уж сразу кричать во весь голос: я сбежавшая невеста Уильяма Дугласа, за меня обещана награда!
Отвлекшись от созерцания горизонта, Эрика зашипела как разъяренная кошка:
— Не смей называть меня невестой Дугласа!
— Ну, можешь шуметь сколько тебе вздумается, а суть-то от этого не меняется, — посмеиваясь, объявил Дик. — Думаю, таковой тебя считает уже вся Шотландия.
— Хорошо, что ты предлагаешь? — раздраженно спросила она. — Где я возьму новую одежду? Может, соткать ее из сосновых иголок?
— А что, хорошая идея, — одобрил Ричард. — Возможно, это хоть немного исправит твой колючий характер.
— Это у меня колючий характер?! — возмутилась девушка. — Стой, что ты делаешь?
За перебранкой Эрика и не заметила, как они спустились в долину и въехали в лес. Ричард остановил коня на крохотной полянке, дальше все было завалено буреломом. Шотландец спрыгнул со своего скакуна, легко, словно перышко, снял ее с седла и поставил на землю.
— Будешь ждать меня здесь, — приказал ей рыцарь. — Люди сюда забредают редко, главное — сиди тихо.
Эрика фыркнула.
— Куда это ты собрался?
— Хочу проехаться к ближайшему селению, разузнать, что да как, — туманно ответил рыцарь. — Тут неподалеку, милях в шести, держит харчевню один мой старый знакомый... Заодно попробую раздобыть тебе какую-нибудь одежонку.
— Ты что, оставляешь меня одну? — возмутилась Эрика.
— Мне нужно разузнать, что происходит в Эдинбурге, — с досадой пояснил ей Дик. — Не забывай, у меня, кроме твоего спасения, есть и еще кое-какие дела. В Эдинбурге меня ждут мои люди, и, думаю, они уже начали беспокоиться.
Девушка зло посмотрела на него.
— Ага, только и слышу все время: благо Шотландии, благо Шотландии! Хоть бы немного подумал о живых людях, — неожиданно взъярилась она.
Он спокойно бросает ее здесь одну среди дремучего леса, чтобы встретиться со своими заговорщиками!
Ричард мгновенно стал чернее тучи.
— Что ты понимаешь во всем этом, — презрительно процедил он сквозь зубы. — Ты заботишься только о себе. Главное для тебя — получить свое наследство! Как же, уже, небось, почувствовала себя графиней.
— Неправда! — запальчиво выкрикнула Эрика. — Неправда! Просто я хочу жить в мире, чтобы никто больше не посмел тронуть меня и мою семью. Для этого мне и нужны деньги! Ты же просто хочешь воевать! Отец был прав, когда говорил, что все шотландцы сумасшедшие убийцы...
В следующий миг она уже пожалела о своих словах. Лицо Ричарда на мгновение исказилось так, что она испугалась.
— Я ненавижу войну не меньше, чем ты, — прошипел он. — Запомни это. На войне моего отца казнили за То, что он посмел спасти целый город от уничтожения — сдал его англичанам в обмен на жизни горожан. Жители Карлайла уцелели, а он... ему отрубили голову как предателю, и сделал это сам Дуглас. Сестру и мать англичане сожгли в замке заживо. Мой дом также был разрушен, как и твой... И после этого ты смеешь говорить мне, что я люблю воевать?
Эрика потрясенно смотрела на рыцаря. Он никогда не рассказывал ей... Вот, значит, почему его называют сыном предателя! О боже, что же она наделала!
— Дик, прости меня! — вырвалось у нее.
