Марина Фиорато - Венецианский контракт

Палладио отреагировал на удивление быстро. Он схватил сумку из мягкой кожи, в которой позвякивали его инструменты.

– Сабато, веди слуг к Академии.

Чертежник встал.

– А вы куда?

Палладио направился к двери.

– Если пламя переберётся через Риалто, сгорит другая часть города. – Он обернулся к двери. – Нужно разрушить мост.

Фейра и Аннибал едва поспевали за Палладио, который мчался перед ними по улице.

Вскоре очертания моста выступили из предутренних сумерек – огромная черная деревянная арка на фоне оранжевого неба, стоявшая на каменных подпорках. Фейра разглядела высокую фигуру седовласого человека, который выстраивал людей с ведрами в цепочку, готовясь встретить огонь, и даже призывал детей затаптывать искры, которые падали уже совсем близко, грозя спалить деревянное строение.

Палладио подошёл к седовласому и начал убеждать его, размахивая руками и указывая на мост. Фейра почти не слышала их слов из-за треска горящего дерева, но вот Палладио повернулся к ним.

– Доктор, идите за мной. Фейра – переходи мост вместе с остальными.

Фейра не двинулась с места, похолодев от предчувствия беды.

– Что вы задумали?

Палладио положил свою сумку наземь, достал долото и протянул его Аннибалу. Для себя он выбрал тяжёлый молоток.

– Главное – разрушить сваи. Тогда мост рухнет.

Они оба соскользнули в воду и набросились на мост снизу, хотя женщины и дети все ещё переходили на тот берег, где было безопасно. Палладио нацелился на две огромные балки, поддерживавшие сваи с обеих сторон моста. Они заработали молотками, но огонь наступал. Седовласый приказал людям разрушить несколько деревянных хижин на берегу, но пламя вскоре отогнало их. Затем несколько мужчин во главе с ним спустились в воду, чтобы помочь разрушить сваи моста. Фейра до крови искусала пальцы и с ужасом прислушивалась, как мост стонал и скрипел. Она беспокоилась, что он может рухнуть прямо им на головы. Впереди она видела отражение пламени, превратившее воду в огонь, но всё ещё оставалась на месте. Солнце поднялось уже высоко в небе, когда, наконец, удалось выбить балки. Когда арка моста накренилась, Фейра не в силах больше ждать, вошла в воду, чтобы оттащить обоих мужчин – с силой, которая удивила её саму. Как только мост начал оседать, с противоположного берега раздались крики собравшейся там толпы: разрушение символичного деревянного моста предвещало большие несчастья.

Фейра задумалась, что чувствовал Палладио, когда уничтожал что-то, – он, рождённый строить. Но когда старик выпрямился, в его глазах читалось нечто, похожее на удовлетворение. «Разрушенное всегда можно построить заново», – сказал он и улыбнулся.

Аннибал подошел к нему. «Пойдемте. Надо выбраться на безопасное место».

Когда Палладио отправили в постель, Фейра и Аннибал направились через площадь в сторону Рива дельи Скьявони – домой. Глаза у них покраснели и воспалились, волосы спутались и покрылись пеплом, лица и руки – черные от копоти. Они шагали по пеплу и лепесткам роз.

Проходя мимо разрушенного дворца дожа, они увидели художника, который рисовал на холсте углем – резкими штрихами стараясь отразить картину разрушений.

В клетке у подножия кампанилы лев Святого Марка превратился в обуглившийся скелет. Заточенный, как и всю жизнь, за почерневшей решеткой.

Бокка стонал и метался в лихорадке, капельки пота выступили на его лице.

«Что случилось, Салве?» – спросила Фейра.

Карлик не выходил из тени. Он не произнесёт ни слова, пока доктор в комнате.

Для Аннибала утро выдалось тяжелым. Давала о себе знать бессонная ночь, от дыма жгло лёгкие, слюна потемнела от угольной пыли, но это было ещё не всё: без маски он чувствовал себя голым. Особенно здесь, на острове. Неизбежные объяснения, удивлённые взгляды, особенно женщин, сделали его грубым и резким; и Фейра боялась, что его гнев обрушится на Салве.

– Тебе нужен отдых, – обратилась она к Аннибалу, у которого глаза закрывались от усталости и кружилась голова. – В таком состоянии от тебя все равно мало толку.

Он развернулся и ушел, не проронив ни слова. Как только доктор вышел, Салве вынырнул из своего укрытия.

– Что произошло? – снова спросила Фейра ласково.

– Доктора не было, – вымолвил Салве, показывая на отца. – Он набрал воду. Отнёс в Тезон.

Каждый день Бокка набирал ведро воды из колодца со львом, относил к Тезону и оставлял там на крыльце. Это было его обязанностью.

Фейра внезапно похолодела.

– А потом?

– Занёс внутрь.

Сердце у девушки замерло. Вместо того чтобы оставить воду возле двери, как ему было поручено, Бокка понёс её через задымлённую комнату – внутрь, чтобы наполнить стаканы пациентов. Тщеславие или доброта – неважно что, но этого оказалось достаточно, чтобы заразиться. Фейра взглянула на пальцы сторожа. Они почернели. Она решила разбудить Аннибала.

Фейра винила себя за то, что она, стараясь обезопасить от заразы жителей острова «Териакой», совершенно забыла дать лекарство отцу и сыну, которые жили поодаль. Когда Бокку перенесли в Тезон и устроили поудобнее, она сразу же вернулась в сторожку. Салве наблюдал за огнём из своего угла, не зная, что делать. Сердце девушки дрогнуло при виде этого ребенка, оставшегося без матери, а теперь лишившегося и отца. Она присела на деревянную скамью с другой стороны камина, где обычно сидел Бокка.

– Как он? – послышалось из тени.

– Держится, – произнесла Фейра осторожно, ей не хотелось врать. У Бокки был сильный жар, и, вполне возможно, он не доживет до утра. Она чувствовала ответственность за мальчика, оставшегося без помощи и денег. Её рука скользнула за корсаж.

Монетка была ещё теплой, она так долго грелась у её сердца. Когда они покидали опаленный город, прошел слух, что дож жив и на закате обратится к народу, как только придёт в себя. Итак, Фейра помогла разрушить вторую часть замысла султана и развернуть рыжего коня. Теперь она сделает все возможное, чтобы спасти Бокку и его несчастного сына. Она поднесла дукат к свету и взглянула на изображение дожа. Как странно, подумала она, что её двоюродный дед был возле её сердца все это время, а ей так и не удалось встретиться с ним.

Девушка отдала монетку Салве.

– Это тебе, твой отец не сможет содержать себя, пока не поправится. Не беспокойся.

Он протянул свою обезображенную руку над огнём и взял дукат, который едва уместился у него на ладони. Его глаза округлились и стали похожими на эту монету.

– Зачем… давать… это?

– Я хочу позаботиться о тебе. Приходи ко мне вечером, я приготовлю тебе специальный отвар, который предохранит тебя от болезни.