Мэри проводила время по-своему. Элизабет подарила ей красивое шелковое платье, единственным недостатком которого, на взгляд Мэри, был вырез. Миссис Беннет поспешила ворваться в комнату дочери, оценить ее роскошный наряд.
— Ох, какая же ты хорошая девочка, Мэри! Вот это настоящее платье. Правда, вырез немного глухой. Как ты считаешь, Лиззи?
— Слишком глубокий, мама! Я намерена закрыть его кружевами, — заспорила Мэри.
— Закрыть кружевами! Детка, что такое ты напридумывала? Если мужчинам предоставить выбор: мельком взглянуть на грудь или выслушать назидательную речь, ни один из них не выберет назидание.
Мэри осталась непреклонна.
— Я знаю, на свете есть джентльмены, которые выше подобных вещей.
Мистер Дарси подарил Мэри ожерелье и серьги. Она едва ли могла позволить, чтобы драгоценные камни делили место с ее крестом, но Элизабет упросила ее посчитаться с чувствами зятя. Таким образом она получила возможность выглядеть довольно мило, не нарушая своей высоконравственной морали. Она чопорно поблагодарила мистера Дарси, когда он сделал ей комплимент. Миссис Беннет одарила Мэри свирепым взглядом, когда та добавила:
— Правда, ничто лучше не украшает женщину, чем простой крест.
Удовольствия того летнего пребывания в Пемберли примирили мистера Беннета с женой. Вид троих замужних дочерей, явно счастливых в браке, заставил его испытать некоторое сострадание к своей самой младшей. Он даже начал думать о поездке в Ньюкасл. Отказ от посещения Лидии мог бы возобновить пересуды, которые поутихли после успешного замужества ее сестер.
Возможно, Лидия уже поплатилась за все своим браком с таким негодяем. И к тому же мистер Беннет… не в состоянии заставить навсегда замолчать внутренний голос, который говорил, что его младшая дочь, возможно, никогда не оказалась бы на той сомнительной дорожке, будь у нее более добросовестный родитель.
Как раз тогда, когда мистер Беннет был склонен согласиться с предложением своей супруги, миссис Беннет получила письмо от Лидии, которая в самых неясных выражениях отговаривала их от поездки в это время. В связи с приближением войны жизнь в Ньюкасле стала совсем не такой веселой. Кроме того, Лидия писала, что недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы принимать гостей.
— Я должна немедленно ехать к ней, — категорично заявила миссис Беннет, внезапно вообразив себя превосходной сиделкой. — Где же Китти? Может, она знает, какая болезнь у ее сестры?
И с этими словами миссис Беннет, засуетившись, направилась искать Китти.
Джейн не смогла скрыть своего глубочайшего волнения.
— Джейн, что случилось? — спросила Элизабет.
— Лиззи, миленькая, все это, может быть, пустое.
— Лидия серьезно нездорова? — подскочила с места Элизабет. — Ты что-то скрываешь от меня, Джейн. Как ты можешь?
— Я не хочу волновать тебя зря, Лиззи.
— Расскажи мне, дорогая, и я обещаю, что выдержу бремя этого известия.
— У Лидии, когда она была у нас в Рашли, появилась ужасная сыпь на теле. Аптекарь давал ей какое-то лекарство, как я предполагала, и все прошло.
— И что?
— Гнойнички опять появились. Я послала за врачом, и хотя Лидия вела себя очень скрытно, я видела, что она принимала ртутный препарат. — Элизабет сидела не шелохнувшись. Джейн продолжила свой рассказ: — Ты же знаешь, как трудно разозлить Чарлза. Но тут он пришел в ярость и назвал Уикхема… мерзавцем и подлецом!
— Ох! — Элизабет торопливо подошла к окну.
— Я бы все сделала, лишь бы оградить тебя от этого, Лиззи.
— Дорогая Джейн, ну почему ты должна страдать в одиночку? Наша сестра заразилась сифилисом?
— Мы думаем, что, должно быть, все обстоит именно так. Я понимаю, все острые симптомы болезни скоро исчезнут, после чего наша бедная сестра никогда не сможет знать наверняка, излечилась ли она полностью или нет. Если нет, ее ждет конец, которого она не заслужила.
— Нет конечно, — согласилась Элизабет. — Это слишком жестокое наказание за ее провинности. — Элизабет помолчала немного. — Как нам оградить наших родителей от этого? Если ей повезет, болезнь больше никогда не вернется к ней. А если же вернется со всеми тяжелыми последствиями, это вполне может произойти уже после их кончины, и им никогда не суждено будет знать это.
— Мы должны отговорить маму от поездки в Ньюкасл. Тем не менее ничто не могло лишить миссис Беннет ее материнских чувств, и они с мистером Беннетом уехали в Ньюкасл на следующий же день.
Джейн и Элизабет с тревогой ждали новостей, страшась появления каждого посыльного. Они получили только одну короткую записку от их матери, в которой та торжествовала, описывая крепышей близнецов. Везение Лидии снова не подвело ее, и, на ее счастье, она оправилась от приступа болезни к тому моменту, когда приехали родители. И, того лучше, недавний выигрыш мужа в карточной игре позволил им продемонстрировать себя как молодую семью, умеющую обходиться небольшим доходом. Миссис Беннет была в восторге от внуков и дала Лидии денег на новую одежду и игрушки для них. После этого Беннеты вернулись на юг, чтобы погостить в Рашли-Мэйнор.
Лидия стояла с Уикхемом на лестнице меблированных комнат и махала вслед карете.
— И сколько же старушка отстегнула тебе, Лидия, любимая моя? — пробормотал Уикхем.
— Никаких больше «любимых», Уикхем. Ты ничего не получишь. Я хочу новое платье для бала на следующей неделе. И не буду менять своего решения ни по поводу денег, ни по какому-либо другому поводу.
Лидия не простила Уикхему его последнего грехопадения и была решительно настроена увеличить свои шансы на выживание воздержанием. Уикхем так никогда и не сумел убедить жену, что он стал совсем иным и, по иронии судьбы, наконец изменился. Он никогда больше и близко не подходил к проституткам и ограничивался совращением фермерских дочек.
И хотя в Бельгии назревали военные действия, в Дербишире снова воцарился мир. Бингли забрали Мэри в Рашли-Мэйнор, чтобы там вместе дождаться прибытия мистера и миссис Беннет после выполнения ими миссии милосердия в Ньюкасле.
Китти с радостью вернулась назад в Кимптон.
— Я никогда больше не хочу расставаться с тобой, Китти, — признался Эдвард.
— Нам суждено расставаться время от времени, Эдвард. И еще я думаю, что могу умереть при родах, а ты женишься на ком-то еще и забудешь обо мне через год или чуть позже.
— Китти, как ты можешь говорить такие ужасные вещи? Я не могу даже помыслить жизни без тебя, и я никогда не полюблю другую.
— Обещай же мне, Эдвард. Никогда не забывай меня. И никогда никого не люби больше.
