Безумный хохот маркиза огласил церковные своды — казалось, какой-то дьявольский хор запел свою богохульную песнь. Брэдстоун какое-то время не сводил глаз с сундука. Затем, подойдя к Оливии, схватил ее за руку и подтащил к своей находке.
— Открой крышку, — приказал он.
— Почему я? — спросила Оливия.
— Раз уж на нем проклятие, то я предпочитаю уступить эту честь тебе, — ответил маркиз.
Оливия смотрела на сундук как зачарованная. Потом еще раз взглянула на высеченную на надгробной плите надпись и мысленно произнесла молитву, обращаясь к Каллиопе и прося у нее прощения.
«Королевский выкуп». Одиннадцать столетий эти сокровища были сокрыты в земле, и вот теперь они лежат перед ней. Оливия дрожащими руками взялась за крышку сундука.
— Всем оставаться на местах! — раздался знакомый голос.
Оливия тут же обернулась.
— Роберт! — воскликнула она.
Он стоял у входа в храм с пистолетом в руке, а за ним — Акилес и еще несколько человек, в том числе Веллингтон.
Однако Брэдстоун, столько лет просидевший в одиночных камерах тюрем, действовал не менее быстро и вероломно, чем его бывшие сокамерники — крысы. Он рывком привлек к себе Оливию, обнял обеими руками, потом выхватил из голенища свой кинжал и приставил его к ее горлу.
— Стой на месте, Данверз! — крикнул он. — Одно движение — и я убью ее прямо у тебя на глазах!
Роберт замер. Они с Оливией смотрели друг другу в глаза. И оба прекрасно понимали: Брэдстоун, будь он сумасшедший или же в здравом уме, не задумываясь убьет всякого, кто встанет у него на пути.
Но Оливия вовсе не собиралась отдавать маркизу клад. И уж тем более не собиралась умирать от его руки. Этот человек убил ее отца, убил Орландо. Теперь ей следовало позаботиться о том, чтобы он сполна заплатил за свои преступления.
Несколько недель назад она поклялась отомстить, и вот сейчас, если только огонь в глазах Роберта о чем-то говорит, месть свершится.
Острый кинжал касался ее горла, оставляя тонкий след, но она даже не вздрогнула. Ей надо было как-нибудь отвлечь маркиза, заставить его ослабить бдительность, чтобы Роберт мог сделать выстрел.
— Отпусти ее, — сказал Роберт. — Она тебе больше не нужна.
Но Брэдстоун покачал головой и продолжал водить острием кинжала по горлу Оливии.
— Она мне очень нужна! И она заплатит мне за все! Эта шлюха предала меня и заставила пережить ад. Теперь она получит от меня в награду то же самое!
И тут прогремел выстрел. Он оказался настолько неожиданным, что все растерялись — в том числе и Роберт.
Оливия вдруг почувствовала, как Брэдстоун дернулся, и нож выпал из его руки. Не удержавшись на ногах, она упала на пол. Но, падая, все же успела взглянуть на маркиза — он смотрел на нее неподвижным взглядом. Изо рта его сочилась тоненькая струйка крови. В следующее мгновение откуда-то сверху, с клироса, раздался еще один выстрел. На сей раз пуля угодила Брэдстоуну прямо в сердце, и он замертво рухнул на пол рядом с Оливией.
Тут Роберт подбежал к ней и, прикрыв ее своим телом, закричал:
— Кто это? Кто в него стрелял?
На клиросе появилась одинокая фигура.
Это был не кто иной, как Пимм.
— Отличный выстрел, дружище! Как всегда! — крикнул Веллингтон своему другу и главе своей секретной службы.
— Черт возьми, как ты здесь оказался? — спросил Роберт, когда Пимм спустился и подошел к ним.
— Как только вы уплыли, я получил известие, что Брэдстоун жив и сотрудничает с французами. Я очень торопился, чтобы вас об этом предупредить. Адъютант командующего сообщил мне, что вы направились сюда, и я последовал за вами. Кажется, прибыл вовремя. — Он пнул носком своего изрядно поношенного сапога труп Брэдстоуна и добавил: — Такой исход даже лучше. Сэкономим казне кучу денег — не придется оплачивать дорогу и судебные издержки.
Роберт протянул Пимму руку.
— Спасибо вам, сэр, за то, что спасли жизнь моей жене.
— Твоей жене? — пробормотал Пимм. — Ты женился на этой .. на этой…
— Ведьме? — подсказал Роберт.
— Вот именно! — воскликнул Пимм. — Ты что, спятил?
— Да, окончательно, — кивнул Роберт.
Тут майор заключил Оливию в объятия и у всех на глазах крепко поцеловал.
Англия, 1816 год
Прошло еще четыре года, и маркиз Брэдстоун приехал в Лондон, теперь уже навсегда. Возвращение маркиза оказалось триумфальным, ибо человеком, носившим этот титул, был полковник Роберт Данверз, бывший тайный агент Веллингтона.
Будучи дальним родственником покойного маркиза, он получил этот титул в награду за свою преданную службу его величеству во время недавней войны на Пиренейском полуострове, а также за проявленный им героизм в битве при Ватерлоо.
Вместе с маркизом приехала его жена, такая же прекрасная, как и сам маркиз. По Лондону поползли слухи, что у этой женщины было весьма скандальное прошлое, и пошли разнообразные домыслы относительно того, кто она такая. Но после того как леди Финч и вдовствующая леди Брэдстоун объявили молодую леди Брэдстоун полноправной маркизой, мало кто в высшем свете осмеливался относиться к ней пренебрежительно и сомневаться в ее праве на титул.
Впрочем, маркиз с маркизой не очень-то жаловали высшее общество и предпочитали проводить время в загородном поместье со своими детьми. Поэтому лондонский особняк оказался в полном распоряжении вдовствующей маркизы. Между невесткой и свекровью была достигнута договоренность, весьма способствовавшая их примирению. В результате этой договоренности — идея принадлежала Оливии — из доходов семьи выделялись средства на то, чтобы пожилая леди могла вести образ жизни, подобающий ее положению в обществе.
Что же касается его светлости и его жены, у которых было уже четверо сыновей, то не было никаких сомнений: эта семейная пара была вполне довольна своим уединением. Кстати, ходили слухи о беременности маркизы.
— Ах, Роберт! — — Оливия оторвалась от только что полученного от леди Финч письма и с веселой улыбкой взглянула на мужа. — Вот послушай, тебе это наверняка понравится!
Роберт знал, от кого пришло письмо, поэтому смутился.
— Что же она пишет? — пробормотал он.
— До леди Финч дошли слухи о том, что мы ждем еще одного ребенка.
Роберт поежился.
— Да-да, — кивнула Оливия. — И она считает, что мне пора перебираться в отдельную комнату, подальше от твоих… «сластолюбивых поползновений»! Она утверждает, что в моем возрасте «бремя удовлетворения твоей ненасытной похоти» может свести меня в могилу.
Поднявшись с кресла, Роберт подошел к жене, выхватил у нее из рук письмо и швырнул его в камин.
