Карин Монк - Ведьма и воин

Пальцы Алекса купались в сладкой влаге ее лона, нежные складки которого набухали, свидетельствуя о том, как сильно ее тело жаждет разрядки. Не в силах больше выдерживать ее ласки, он опустился на колени, приподнял ее платье и прижался лицом к шелковистой молочно-белой коже ее бедер и принялся лизать горячие розовые лепестки ее лона. Она вскрикнула и вцепилась ему в плечи, изо всех сил стараясь не упасть, а затем вздохнула и еще шире раздвинула бедра, подставляя его ласкам самые потаенные уголки своего тела. Одной рукой Алекс придерживал платье на талии девушки, а другой обхватил ее ягодицы, крепче прижимая ее к себе, лаская языком ее нежное лоно, вдыхая неповторимый женский аромат и доводя ее до вершины наслаждения.

Гвендолин застыла в неподвижности, беспомощно вцепившись в мощные плечи Алекса, в то время как его язык погружался в нее. Ее дыхание стало бурным, сердце, казалось, готово было выскочить из груди, и она ощущала, как кровь толчками продвигается по ее напрягшемуся телу. Она еще больше раскрывалась перед ним, бесстыдно прижимаясь к его губам, к ласкавшему ее языку, испытывая желание, чтобы его движения стали быстрее, глубже, чтобы это никогда не кончалось, и одновременно чувствуя, что она не в силах больше терпеть эту сладкую пытку. Гвендолин провела руками по его твердому подбородку и запустила пальцы в густое золото его волос, прижимая его к себе, и какая-то исступленная, трепетная дрожь пробегала по коже при виде Алекса, ласкающего языком самую сокровенную часть ее тела. Испытываемое ею наслаждение стало еще острее. Алекс глубоко погрузил пальцы в лоно, заполнив все ее естество горячим желанием. Пальцами и языком, лаская и целуя ее, Алекс довел ее до такого состояния, когда она больше не могла дышать, не могла думать, а только бессознательно все теснее прижималась к нему. Наслаждение ее продолжало расти, захватывая с головы до ног. Движения Алекса становились все сильнее и быстрее, пока наконец сладкая волна экстаза не накрыла Гвендолин, и она не закричала, погрузившись в бурлящий поток радости, захлестнувший ее. И обессиленно опустилась на пол рядом с ним…

Алекс крепко прижимал к себе Гвендолин, гладя ее шелковистые волосы. Горячее дыхание девушки пробивалось сквозь измятую ткань рубашки и согревало ему грудь. Его собственная плоть была напряжена и жаждала разрядки, но прильнувшая к нему девушка была такой чудесной и хрупкой, что он не решался потревожить ее. Он остался стоять коленями на холодном каменном полу, обняв ее и положив ладони под ее макушку. Так он слушал, как постепенно выравнивается ее дыхание.

Чем эта маленькая ведьма очаровала его, удивлялся Алекс. Почему он так неистово жаждал ее? Как ей удалось возбудить в нем такие сильные чувства, тогда как после смерти Флоры ни одна женщина не могла зажечь в нем даже слабой искорки желания? Он желал ее с силой, пугавшей его самого, и ему было почти все равно, когда и где это произойдет. Тот факт, что он овладел ею здесь, в комнате, где так ужасно и так долго страдала Флора, служил лучшим подтверждением неистовой силы его страсти.

Он закрыл глаза, борясь с чувством вины, готовым вот-вот захлестнуть его.

Внезапный стук в дверь отвлек его от мрачных мыслей.

– Алекс! – позвал Бродик. – Ради Бога, открой дверь! Нас атаковали!

Алекс отодвинулся от Гвендолин и вскочил на ноги.

– Прикройся, – хрипло сказал он и, едва дав ей время оправить платье, распахнул дверь. – Что случилось? – спросил он.

Бродик и Камерон удивленно посмотрели на него, продолжая колотить ногами в его собственную дверь, расположенную несколько дальше по коридору. Они быстро оценили его взлохмаченные волосы и растрепанную одежду.

– Это Максуины, – объяснил, опомнившись, Камерон. – Появился Роберт со своей армией. Они окружают замок.

– Сколько их? – Алекс торопливо поправлял свой плащ.

– Похоже, около двух сотен, – ответил Бродик. – Но в лесу могут прятаться и другие.

– Кто-нибудь остался там в домах?

– Нет, – заверил его Камерон. – Гаррик разыскивал свою любимую собаку и заметил людей Роберта, когда они собирались на восточном холме. Прибежав назад, он предупредил остальных, и они потихоньку вошли в замок через ворота.

– Камерон, скажи Ровене и Марджори, пусть соберут всех женщин и детей и ведут в кладовые подвалов замка, – приказал Алекс. – Выдели воинов для их охраны. Бродик, проверь, все ли необходимое есть в башнях, и построй во дворе три линии воинов по тридцать человек в каждой, чтобы они ждали Роберта, если ему удастся прорваться в ворота. Затем вы оба присоединитесь ко мне. Я буду на стене. Мы начнем эту битву с верхнего уровня и закончим ее, прежде чем Роберт со своими людьми получит возможность войти в замок. Вперед!

Двое воинов немедленно бросились выполнять его указания.

Алекс вернулся в комнату и обнаружил, что Гвендолин стоит перед очагом, рассматривая наполовину засыпанную углями кость.

– Ну вот, – пробормотала она. – Он наконец пришел за мной.

– Возьми Дэвида и отведи в кладовые вместе с остальными женщинами и детьми, – сказал ей Алекс. – Там ты будешь в безопасности.

– В безопасности? – иронично повторила девушка и повернулась к нему. – Твои люди презирают меня, Макдан. Они хотят, чтобы я ушла или умерла, а Роберт появился как раз вовремя, чтобы исполнить оба эти желания. Неужели ты действительно думаешь, что члены твоего клана будут сражаться, чтобы удержать меня здесь?

– Они сделают то, что я прикажу, – заверил ее Алекс. – Я же их лэрд.

– Они думают, ты сошел с ума. Они считают, что ты безумен, потому что привез меня сюда и доверил мне своего сына, потому что заставляешь их рисковать жизнью, чтобы защитить меня. Они видят, что Дэвиду стало лучше, и я им больше не нужна. Зачем им жертвовать собой ради ведьмы?

– У меня нет времени на разговоры, – раздраженно произнес Алекс. – Бери моего сына и веди вниз!

Гвендолин покачала головой:

– Я не буду прятаться и не стану просить твоих людей защищать меня против их воли. Они ничего не сделали, чтобы спровоцировать нападение Максуинов. Это моя битва, а не их, Макдан.

Она направилась к двери.

Алекс схватил ее за плечи и стиснул изо всех сил.

– Послушай меня, Гвендолин, – скрипнул он зубами, – ты отведешь моего сына вниз и останешься там, понятно?

– Разве ты не видишь, что это сражение нельзя выиграть? Роберт не успокоится, пока я опять не стану его пленницей. Зачем заставлять своих людей мучиться и умирать ради меня?

– Потому что я защищаю то, что принадлежит мне.

– Но я не твоя собственность, Макдан. – Серые глаза Гвендолин вспыхнули огнем. – Я не принадлежу никому!