Ознакомительная версия.
Аманда, тяжело дыша, даже не пыталась найти нужные слова, только бессильно откинула голову. Ей казалось, что все это сон…
Она не открыла глаз, даже когда Джек отодвинулся, и покорно ждала, пока он притушит лампы и вернется к ней. Неяркий свет почти не проникал сквозь сомкнутые веки. Джек снял рубашку, ее руки ощущали тепло его сильных, теплых, бугрившихся мускулами плеч. Он встал на колени перед креслом, между ее расставленных ног, и, распахнув халат, сжал ее груди. Большие пальцы обвели соски, гладя, дразня, пока они не превратились в крохотные твердые горошины. Он взял один в рот, и Аманда самозабвенно выгнулась, охнув от неожиданности и восторга. Джек ущипнул другой сосок, не больно, но чувствительно, и ее ногти впились в упругую кожу его плеч. Он взял ее в плен губами и руками, и теперь все ее существо сосредоточилось на медленном и неотступном обольщении. Джек поднял кружевной подол халата, задрал до талии и провел большими пальцами от ее колен в ямочках до внутренней поверхности бедер. Ее ноги раздвинулись еще шире, мышцы трепетали под жаром его рук. И хотя он знал, как страстно она желает его, все же не торопил события и предпочел завладеть ее ртом такими ленивыми и легкими поцелуями, что Аманда в отчаянии стиснула кулаки. Улыбаясь в ее молящие глаза, он снова провел ладонями, но уже теперь вниз от бедер, и чуть пощекотал сгиб колен. Потом осторожно поднял ее ноги, закинув на подлокотники кресла. Она никогда еще не была столь дерзко обнажена, так открыта его жадным взорам.
– Джек, – запротестовала Аманда, пытаясь отдышаться, – что ты делаешь?
Но он не спешил с ответом. Губы скользнули по ее шее, к твердым вершинкам грудей, пока его пальцы гладили маленький холмик живота, чувственные изгибы бедер, мягкие полушария ягодиц. Аманда считала, что вряд ли выглядит наилучшим образом в такой позиции, но вспышка оскорбленного тщеславия была немедленно погашена водопадом обрушившегося на нее желания. Она невольно поджала пальцы ног, уносимая потоком наслаждения, и попыталась сесть как следует.
– Нет, – послышался вкрадчивый шепот, и он снова вернул ее в прежнее положение, невероятно широко разводя ноги. – Теперь я получу свой десерт, Аманда. Клубничный.
Он потянулся к столу, схватил что-то с фарфорового блюда и поднес к ее губам.
– Открой рот!
Смущенная, Аманда немедленно повиновалась и ощутила на языке клубничную свежесть. Душистая сладость осталась во рту и после того, как она проглотила ягоду. Джек приоткрыл ее губы своими и разделил с ней изысканный вкус. Его язык алчно охотился за всеми следами раздавленной клубничины, и не успела Аманда опомниться, как еще одна ягода оказалась в ее пупке. Джек нагнулся и принялся выуживать ее языком, приятно щекоча чувствительную впадинку.
– Довольно, – дрожащим голосом попросила она. – Довольно, Джек.
Но он, казалось, не слышал. Проворные умелые руки проникли между бедер, и Аманда неожиданно подскочила, испуганная странным ощущением… что-то скользнуло в лоно… клубника… это клубника!
Внутренние мышцы непроизвольно сжались, и фруктовый сок оросил ее интимные местечки.
– Джек, нет, – с трудом выговорили дрожащие губы. – Вынь их. Пожалуйста…
Его голова послушно склонилась, и ноги Аманды напряглись от стыда и удовольствия, едва он накрыл влажные лепестки своим ртом. Гортанные стоны сотрясли ее, когда он принялся лизать и есть алые ягоды, наслаждаясь свежестью клубники и упиваясь влагой женского лона. Аманда, зажмурившись что было сил, тяжело дышала и не двигалась, когда язык шелковистой лаской проник вглубь.
– Как ты восхитительна, – прошептал он, чуть подув на чувствительную плоть. – Но клубника закончилась. Мне остановиться, Аманда?
Аманда порывисто сжала его темную голову, притянула к себе, и его язык стал ласкать ноющий бутон ее чувственности. Тишину нарушали ее громкое дыхание, сосущие звуки, издаваемые Джеком, и скрип кресла, на котором раскачивалась Аманда в тщетных попытках прижаться к его ускользающим губам. И когда, казалось, ей уже было невозможно выносить эту изысканную пытку, напряжение взорвалось огромным огненным клубком. Аманда с криком забилась, не помня себя, ударяясь бедрами о бархатные подлокотники, но судороги длились и длились, и, наконец, она стала умолять его отстраниться.
Когда сердце немного замедлило бешеный бег и у Аманды появились силы пошевелиться, она опустила ноги и потянулась к Джеку. Пока он нес ее в постель, она льнула к нему и, даже оказавшись на белоснежных простынях, так и не разжала рук.
– Ляг со мной, – попросила она.
– Тебе нужно отдыхать, – настаивал он, выпрямляясь, но не успел отодвинуться, как Аманда расстегнула пояс его брюк.
– Сними это, – потребовала она, трудясь над второй и третьей пуговицами.
Улыбка Джека сверкнула в полумраке. Он быстро скинул одежду, лег рядом и прижался к ней налитым обнаженным телом. Ее пронизала приятная дрожь, как всегда, от его тепла.
– А что теперь? – спросил он, но тут же затаил дыхание, едва она оседлала его. Округлые груди задели его грудь, потом живот, длинные локоны соблазнительно щекотали кожу.
– А теперь мне тоже захотелось десерта, – объявила она, и в последующие несколько часов не осталось места ни для слов, ни для мыслей. Только два тела сплетались на кровати в бурных объятиях.
* * *
– Я вот о чем вспомнил… в ту, первую ночь ты была готова заплатить мне вот за это самое. Интересно бы вычислить, сколько ты должна мне за все те ночи, что мы провели вместе.
Как ни устала Аманда, все же не смогла сдержать смеха.
– Джек Девлин… только ты способен думать о деньгах в такие минуты!
– Я хочу, чтобы ты так глубоко погрязла в долгах, что никогда не смогла бы освободиться от меня!
Аманда улыбнулась и притянула его к себе.
– Я твоя, – прошептала она ему в губы. – Сейчас и Навсегда. Этого тебе довольно?
– Еще бы!
Остаток ночи он провел, доказывая ей правдивость своих слов.
– Папа, догони меня! – воскликнул малыш, ковыляя к распростертому на траве отцу.
Джек широко улыбнулся темноволосому мальчишке, наконец-то добравшемуся до него. Их сын Эдвард, названный в честь отца Аманды, обладал нескончаемой энергией и лексиконом, далеко превышающим обычный словарный запас трехлетнего ребенка. Юный Эдвард любил поговорить, что едва ли казалось удивительным, если учесть его происхождение.
– Сынок, я целый час играл с тобой в догонялки, – пожаловался Джек. – Дал бы старику отцу немного отдохнуть.
– Но мне еще хочется!
Джек с громким смехом схватил парнишку, потянул за собой на траву и принялся щекотать. Тот с визгом отбивался.
Ознакомительная версия.
