Сигне на секунду заколебалась, не решаясь прикоснуться к его крепкому мускулистому телу, столько раз уже виденному ею в своих снах. Почему Господь решил так наказать ее?! Тем не менее Сигне все же взяла Бастиана под руку, стараясь ничем не выдавать волнения. Они медленно направились вдоль берега моря; шум волн будоражил их воображение, толкая в объятия друг друга.
– Мне так жаль, мадам…
– Сигне, – поправила она. – Меня зовут Сигне. Бастиан улыбнулся, довольный тем, что вдова не прочь перейти на «ты», и от радости даже забыл, что собирался сказать.
Так они и шли, погруженные в свои ощущения, взволнованные близостью друг друга. Сигне чувствовала в теле сладкое томление, а Бастиан ни на секунду не забывал о своем намерении добиться ее благосклонности. Незаметно они оказались среди кокосовых пальм, и Сигне остановилась.
– Мне так жаль, что тебя захватили для выкупа, но надеюсь тебе не слишком тяжело, – проговорил Бастиан.
– Нет, не слишком. Не тяжелее, чем… – Она запнулась, взглянув на его волевое лицо, затем опустила голову и повернулась, чтобы уйти. Сейчас, в таинственном лунном свете, память о Йенсе Торвальде почему-то больше не тяготила ее. Сигне вдруг захотелось выговориться. – Не тяжелее, чем одиночество.
Бастиан вздрогнул: ему показалось, будто Сигне погладила его по руке. Все чувства Бастиана были обострены до предела. Шуршание ее юбок вызывало картины скрытых под ними стройных женских ног и крутых бедер. Неожиданно Сигне выдернула руку и уселась на поваленную ветром пальму. Не теряя времени даром, Бастиан примостился рядом.
– Мой брат очень зол на меня. – Сигне опустила глаза. – Я долго оплакивала моего Йенса. Очень трудно любить так сильно, а потом все… конец. Ты моряк – возможно, ты поймешь это.
Она с мольбой посмотрела Бастиану в глаза, словно желая, чтобы он действительно понял ее. Бастиан порывисто прижал Сигне к себе.
– Мой Йенс надолго уходил в море, но потом возвращался ко мне. – Она вся трепетала от близости Бастиана. – Каждый раз все происходило будто впервые. Нам всегда было так хорошо, так упоительно… как гром и молния. Я могла бы ждать его еще дольше.
Сигне вздрогнула от дуновения ночного ветерка, и Бастиан еще крепче обнял ее. В этот момент она повернулась, прикоснувшись к нему упругой грудью. Не сдержавшись, Бастиан со стоном потянулся к ее губам. Перед ним была совершенно другая Сигне Торвальд – страстная, зовущая, желанная… Бастиан поцеловал ее, и его многолетний опыт в подобных делах подсказал, что Сигне готова отдаться ему.
Она не протестовала, когда они вместе соскользнули на теплый песок. Бастиан языком раздвинул ее губы, и Сигне с готовностью раскрылась навстречу его страстному поцелую. Бастиан почти наполовину накрыл ее своим могучим телом, затем, опираясь на одну руку, другой принялся расшнуровывать корсаж платья.
Как только его старания увенчались успехом, он с жадностью прильнул к тяжелой полной груди, целуя ее, покусывая нежную кожу. Застонав, Сигне схватила Бастиана за плечи и выгнулась ему навстречу. Запрокинув голову, она в порыве страсти выкрикивала его имя.
О, как давно ее никто не ласкал! Как долго она ждала этого мгновения! О, какой он сильный и как точно знает, чего ей хочется!
Да, Бастиан действительно знал это. Он щедро одаривал ее ласками, не забывая целовать ждущие полуоткрытые губы, нежную шею, плечи и ложбинку между грудей. Сигне прижималась к нему всем телом, словно подстегивая его. Бастиан моментально задрал ее юбки, заскользив рукой по гладкой теплой коже бедер и ягодиц. Сигне продолжала извиваться под его пальцами, побуждая Бастиана к более смелым ласкам. Она вздрогнула, когда он коснулся ее горячего влажного лона, и Бастиан решил немного умерить свой пыл. Чутко улавливая все изменения в поведении Сигне, он больше всего опасался спугнуть ее неосторожным движением. Впрочем, пока все шло хорошо. Сигне лишь учащенно дышала, постанывая от наслаждения, когда грубые пальцы Бастиана осторожно вторгались в ее нежную плоть.
О, какую радость доставляет ей Бастиан Кейн! «Но ведь Бастиан Кейн – это не Йенс Торвальд, – вдруг пронеслось у нее в голове. – Я не имею права предаваться плотским утехам с загадочным Бастианом Кейном!» Сигне охватила паника. Какое безрассудство! Какое бесстыдство! Она ведет себя как… как шлюха… портовая девка… как презираемая ею женщина капитана!
Резко оттолкнув Бастиана, Сигне быстро поднялась на ноги, не давая себя удержать.
– О, Боже праведный, что я наделала?! О нет, пожалуйста, – умоляюще проговорила она. – Я прошу меня простить… я не распутная женщина. Просто ты такой большой и сильный. Я немного потеряла голову. Но это нехорошо…
Не успел Бастиан опомниться, как Сигне уже бежала по песку, в сторону костра, где все еще продолжался праздник. Он не стал догонять ее, потому что просто не мог этого сделать.
– Гром и молния!
Бастиан с трудом поднялся на ноги. Все тело требовало удовлетворения, боль в паху буквально сводила его с ума. Сжав кулаки, он потряс ими в воздухе.
– Разрази меня гром!
Ему удалось так хорошо подготовить ее, довести до умопомрачительного состояния, а она… она сбежала, будто он хотел ее изнасиловать! Бастиан не знал, чем это объяснять.
Да, это послужит ему хорошим уроком: нечего было строить из себя джентльмена. Он мог бы уже давным-давно получить свое. Ох уж эти порядочные женщины!
Быстро раздевшись, Бастиан бросился в ласковую кристально-чистую воду, пытаясь найти в ней успокоение. Он плавал и нырял до изнеможения и только спустя час, пошатываясь, вышел на берег. Но все равно в его воспаленном мозгу продолжали звучать сладострастные стоны молодой вдовы Сигне Торвальд.
* * *
– Не смей! Прекрати сейчас же! – яростно отражала Блайт попытки Рейдера снять с нее нижнюю сорочку.
В последнее время она никогда не раздевалась догола, если не была уверена, что они совершенно одни и им никто не помешает.
И сейчас, на белом песке этой уютной бухточки, со всех сторон окруженной пальмами, Рейдеру пришлось как следует постараться, чтобы заставить ее обнажиться.
– Давай же, жена… – ему наконец удалось стащить с Блайт сапожки, затем кожаную юбку, нижнюю юбку. Борьба только распаляла его. – Ты решила доконать меня своим упрямством?!
Он снова попытался снять с нее сорочку, но Блайт, увернувшись, отбежала в сторону.
– Я не собираюсь раздеваться под открытым небом, посреди пляжа, – прошипела она, одергивая сорочку.
– Нет, ты непременно сделаешь это. Ты ведь уже почти раздета.
– Кто-нибудь увидит меня. – Блайт чувствовала на себе его жадный взгляд и понимала: еще немного, и ее сопротивление будет сломлено.
