— Шампанское, — с легким кокетством произнесла Миранда.
Она выбрала блюда, которые никогда не ела, но давно хотела попробовать: консоме, каре ягненка, пюре из спаржи и яблочный штрудель.
Сделав заказ, Малколм Олдридж откинулся на спинку стула. Сегодня он выглядел значительно лучше, чем тогда, на вокзале: лицо утратило нездоровую бледность, светлые глаза ярко сияли. Видя, что он любуется ею, Миранда едва могла скрыть довольную улыбку.
Она не стала задавать ему вопрос о самочувствии: и без того было ясно, что у него все прекрасно. Вместе с тем ей хотелось узнать о нем побольше, потому она поинтересовалась:
— В вашей визитной карточке упомянута галерея. Чем вы занимаетесь, мистер Олдридж, если, конечно, не секрет?
Судя по всему, вопрос доставил ему удовольствие.
— Галерея — мое маленькое хобби. Вы что-нибудь слышали о «Группе семерых»[10]?
Миранда осторожно кивнула, хотя ни разу не сталкивалась с таким названием, и он с воодушевлением продолжил:
— Прежние живописцы подражали иностранным мастерам, тогда как группа художников, входящих в этот союз, решительно отказалась копировать чужую манеру. Они изображают природу Ближнего Севера Канады — озера, скалы, хвойные леса, кленовые рощи, болота. Однако это не реализм, это… это нужно увидеть.
— И вы выставляете их картины?
— Да. И по возможности продаю.
Официант принес вино и разлил в бокалы. Малколм не произнес тоста, потому Миранда сделала глоток.
— Я знаю одного человека, сделавшего зарисовки Галифакса. До, во время и после трагедии. Я не разбираюсь в живописи и все же смею предположить, что его картины — это нечто уникальное.
— Как интересно! Кто он?
— Владелец бисквитной фабрики в Галифаксе. Но при этом он еще и рисует. Думаю, он талантлив, хотя, возможно, я ошибаюсь, — небрежно произнесла Миранда.
— Он где-то учился?
— Нет, но ведь в любом искусстве встречаются самородки и самоучки.
— Вы тоже из Галифакса?
— Да.
— Эта трагедия… я читал в газетах…
— Перевернула мою судьбу. — Миранда не была уверена в том, что стоит начинать знакомство со лжи и притворства, но не видела другого выхода. Она поклялась начать новую жизнь, но никакая жизнь невозможна без прошлого, и потому ей была нужна легенда.
— Вот как? — В глазах Малколма читалась растерянность. — Вы можете не говорить, если…
— Я скажу, — ответила Миранда, чувствуя, что этим расположит его к себе. — С каждым годом это причиняет мне чуть меньше боли, хотя я знаю, что она никогда не исчезнет. Я была дочерью известного в Галифаксе врача. Мой отец, как и мама, стали жертвами взрыва. Жених погиб в Европе во время войны. Какое-то время я была вынуждена работать на фабрике, а потом, скопив немного денег, решила уехать в Торонто.
— У вас здесь родственники?
— Никого. Я совершенно одна.
Миранда допила вино, и он, не спрашивая, налил ей еще.
— Я искренне сочувствую вашим потерям. Мне было жутко читать о взрыве в газетах, но самому пережить такое… — И вдруг спросил: — Почему вы выбрали Торонто?
— Прежде всего потому, что это англоканадский город. А еще — потому что он отличается от Галифакса.
— Размерами?
— Не только. Галифакс не дает простора мыслям, сковывает действия. Маленький городок, где все друг друга знают, а правила морали вековечны. Мне хотелось уехать туда, где я смогу затеряться в толпе.
— Не думаю, чтобы вы смогли затеряться, где бы то ни было. Полагаю, в Торонто это будет гораздо труднее, чем в Монреале. Монреаль — игривый и жизнерадостный французский город, тогда как Торонто многие считают оплотом чопорности, холодности и протестантского ханжества.
Он улыбнулся, и от уголков его глаз разбежались приятные морщинки. Миранда ответила на улыбку. Зная, что нравится ему, она старалась держаться непринужденно и вместе с тем независимо.
— Стало быть, я больше привязана к своим корням, чем мне кажется. И, возможно, Торонто не такой уж консервативный город, во всяком случае, не во всем. Вот и художники, о которых вы говорили…
— Я хочу пригласить вас посетить мою галерею. Там вы сможете посмотреть картины и даже познакомиться с их создателями.
— Я с удовольствием приду.
Он слегка подался вперед.
— Не хочу показаться чересчур прямолинейным и невежливым, так же, как забегать вперед, но мне не хочется долго ходить вокруг да около. Мисс Фишер, вам нужна работа?
Миранда невольно отпрянула. Она не ожидала такого вопроса и потому ждала, что последует дальше. Уловив ее реакцию, Малколм не стал тянуть с объяснениями:
— Мне крайне необходим помощник в галерее, а еще лучше — помощница. Встречать посетителей и художников, назначать нужные встречи.
— Я уже говорила, что не разбираюсь в картинах.
— Вы быстро всему научитесь. К тому же мне нужен не знаток, а человек для представительства. Столь красивая женщина, как вы… — Он замолчал, откровенно любуясь ею.
Миранда гордо тряхнула головой.
— Уверена, в Торонто полным-полно красивых женщин!
— Мне не нужна пустоголовая красотка, я ищу человека с определенным жизненным багажом, душевным опытом и чувством стиля.
Миранда заметила, что он очень четко знает, что ему нужно, а главное — открыто заявляет об этом. Пожалуй, такого человека будет нелегко обмануть.
— Что ж, — произнесла она не без иронии, — благодарю вас за деловое предложение.
— Я немедленно сделал бы вам другое, если б не боялся показаться нетерпеливым и дерзким.
— И если б не знали, что миссис Олдридж станет возражать.
— Миссис Олдридж нет. Я столь же одинок, как и вы, только причина кроется не в трагических обстоятельствах.
— А в чем?
— Просто среди десятков женщин я не сумел найти ту, которая смогла бы зажечь в моем сердце какое-то особое чувство.
Хотя все это было довольно странно, Миранда не сочла возможным отказаться от общения с таким обаятельным, холостым и явно не бедным мужчиной.
— Хорошо я подумаю над предложением о… работе. Будет лучше, если я отвечу вам после посещения галереи.
— Конечно.
Когда после ужина они очутились на ярко освещенной вечерней улице, Малколм сказал:
— Я провожу вас.
Глядя ему в глаза, Миранда твердо ответила:
— Только в номере отеля у меня нет ни чашки кофе, ни глотка бренди.
— Я даже не думал об этом. Предел моих мечтаний — поцеловать вашу руку.
Она рассмеялась.
— Думаю, к этому не будет никаких препятствий!
На следующий день она поехала в галерею. Миранду поразили ее простор, простота и одновременно изысканность интерьера, искусное освещение и особый уютный запах чего-то обжитого. Картины были расположены так, что рассматривая одну, посетитель фактически не был способен отвлечься на созерцание другой. Миранде понравилось, что в углах стоят мягкие диваны и столики с бесплатными напитками, а откуда-то сверху доносится приглушенная музыка.
