— Нет. Нет, я не забуду зайти к вам.
Вообще-то это было последнее, о чем он мог забыть. Прощания были идеальным оправданием очередных объятий и поцелуев. Ради этого он никогда не устанет искать ее. Нет, никогда, даже если это убьет его.
Спустившись по лестнице и войдя в большой зал, Дэвид окинул взглядом собравшихся мужчин, пытаясь обнаружить Оливера. Наконец он увидел своего оруженосца — тот играл в кости. Дэвид резко мотнул головой, и Оливер направился к нему.
— У вас такой хмурый вид, словно вы — аббатиса, в чьем подчинении находится только одна монахиня, — заметил Оливер, подойдя к нему. — Что-то случилось?
— То же самое я хотел спросить у тебя. Астрид упоминала о чем-то, что могло обеспокоить Маргариту?
— Кроме того, что ей пробило руку в двух местах, а вас и вовсе чуть не убило? Нет, ни о чем.
— Она совершенно не виновата в том, что меня чуть не убили. Виновата во всем моя собственная глупость, и только.
Оливер развел руками.
— Это вы сказали, не я.
Дэвид проигнорировал эту шпильку.
— Астрид не говорила ни о чем, что, возможно, планирует предпринять ее госпожа, когда окончательно выздоровеет?
— Мне спросить у нее об этом? Вы этого хотите?
— Если сможешь выяснить, не вызывая подозрений, — кивнул Дэвид. — И очень быстро, поскольку ответ мне нужен к утру.
— До того, как мы уедем, — внес ясность Оливер.
Дэвид снова кивнул, но когда оруженосец отвернулся, схватил его за локоть.
— Постой. Я думаю…
Оливер замер, не успев опустить ногу, и вопросительно поднял бровь.
— Ты останешься здесь. Что бы ни происходило, не позволяй Маргарите выходить за ворота одной, не выпускай ее из виду, никого не подпускай к ней.
Оливер прищурился.
— Вы думаете, что ей угрожает опасность, или дело в…
— Я не знаю. Но я не смогу сделать то, что должен, если буду переживать из-за того, что ее могут оскорбить или с ней что-то случится, пока меня нет рядом.
— Ладно. Я понял.
— Объясни это ей. Втолкуй, что она должна оставаться в крепости.
— Не волнуйтесь. Я позабочусь о ней.
Дэвид, недобро прищурившись, посмотрел на него.
— На расстоянии!
Оливер хмыкнул, и от уголков его глаз побежали лучики морщинок.
— О, это понятно!
— Хорошо, — тихо произнес Дэвид, хотя беспокойство не отпускало его и постоянно зудело, словно назойливый комар, на задворках его сознания. — Хорошо.
Первое из запланированных посланий Маргарита написала на следующий день после того, как Дэвид уехал. Задача оказалась не из легких. Чтобы удержать пергамент на месте, требовалось совершать определенное усилие левой рукой, отчего выше локтя начинала пульсировать боль. Она смогла написать всего лишь несколько строк, после чего была вынуждена сделать перерыв. Вернувшись к письму днем, она в конце концов закончила его. Причем в результате таких усилий боль от раны даже уменьшилась, что не могло не радовать. Возможно, очень скоро она сможет полностью владеть рукой.
Посыпав письмо песком, а затем ссыпав мелкие гранулы обратно в коробку, она посмотрела на Оливера, который сидел в амбразуре окна, подбирая мелодию на лютне. Подозвав его к себе (она сидела за узким столом, который велела принести в хозяйские покои специально для ведения переписки), она объяснила, что от него требуется.
— Тысяча извинений, миледи, — мрачно произнес он, глядя на лютню в своих руках так, словно никогда прежде не видел ее, — но я должен оставаться рядом с вами. Приказ сэра Дэвида.
Ответ озадачил Маргариту.
— Но почему? — При мысли, которая вдруг пришла ей в голову, она нахмурилась. — Ты ведь не пленник?
— Еще нет, миледи, но могу им стать, если подведу его.
— Подведешь его — в чем? — спросила она, и в ее голову стало закрадываться подозрение.
— Плохо заботясь о вас, миледи. Я отвечаю за вашу безопасность, и мне строго-настрого велено не спускать с вас глаз.
— Тогда пленница — я.
— Нет, миледи, нет! — встревоженно воскликнул Оливер. — Никто не запрещает вам выходить за ворота крепости, просто вам нельзя это делать в одиночестве.
— Ты — мой страж.
— Отчасти, как в то время, когда вас похитили. Но с тех пор, в общем-то, ничего не изменилось.
Она прокрутила в уме полученные сведения, но никакого подвоха не обнаружила.
— Давай проверим, правильно ли я поняла. Если бы мне нужно было отправиться в Лондон, в Вестминстер, ты был бы обязан поехать со мной.
Оливер расстроился.
— Миледи…
— Отвечай, нахал! — велела ему Астрид, поднимая голову от накидки, кончик которой Маргарита прогрызла до дыр. Она сидела у самого окна, где было светлее, и штопала накидку.
— Но это небезопасно! — Растерянный взгляд, брошенный им на карлицу, не давал понять, к кому он обращается: к ней или к ее хозяйке.
— Небезопасно отвечать на вопрос?
— Небезопасно туда ехать, — раздраженно сказал он, снова повернувшись к ней. — Я должен любой ценой оградить вас от опасности.
— Я заперта в крепости и за мной присматривает достаточное количество воинов, так?
— Половина отряда, который Дэвид привел с собой, — решительно кивнув, уточнил Оливер.
— Что еще мне необходимо для безопасности?
— Как бы то ни было, я должен оставаться с вами.
— Поскольку Дэвид так сказал. Понимаю. — Она забарабанила пальцами по столешнице. — Очень хорошо. Мне нужен заслуживающий доверия человек, который доставит это сообщение. Да, и еще два воина, которые поедут с ним на случай каких-либо неприятностей. Ты проследишь за этим?
— Трое? Трое мужчин для выполнения задания, которое сначала поручили мне одному… — Его возмущение было забавным, главным образом потому, что он явно испытывал облегчение.
— Ты ведь польщен? — Маргарита считала, что Оливеру вполне можно было дать такое поручение. Что же касается других, она могла только надеяться, что каждый из них не даст остальным забыть о срочности задания.
— Чрезвычайно. — Он глубоко вздохнул, выпятив грудь. — И я думаю, что знаю, кого именно лучше послать, миледи.
— Я не сомневалась, что знаешь. Имей в виду: они должны дождаться ответа и сразу же пуститься в обратный путь.
— Bene, все будет сделано.
— Проследи за этим, иначе в следующий раз я отправлю Астрид.
Итальянец хитро покосился в ту сторону, где с шитьем на коленях сидела горничная.
— Почему вы не отправляете ее сейчас, с охраной или без?
Маргарита не смогла сдержаться и рассмеялась.
— Я без нее не справлюсь. Должен же кто-то помогать мне одеться, у меня ведь рука не сгибается. — Она приподняла раненую руку. — Кроме того, ты же знаешь, что скучал бы по ней так, как по утреннему элю, если бы она уехала.
