Бонапарт обернулся. Он увидел пистолеты, увидел ухмылку на напудренном лице и дальше, у дома, заметил своего кучера и трех обезоруженных телохранителей, а рядом с ними полдюжины мужчин и среди них рыжеволосого гиганта.
— Кто вы? — спросил он холодно. — Что происходит, черт возьми? Если это ограбление, то зря стараетесь, у меня ничего нет.
— Вы меня не узнаете? — Эмори поставил поднос и снял парик. — Я разочарован, сир. Ваш брат Жозеф меня сразу узнал.
— Вы?! Франческо уверял меня, что вы мертвы.
— Лучше бы ваша ищейка о себе позаботилась. Могу вам с радостью сообщить, что теперь ему до конца жизни нужна будет сиделка, чтобы кормить его с ложечки. Что же касается Жозефа… Ну… ему не намного лучше. Он шлет вам свои поздравления, а также извинения. Пожалуй, он не сможет прийти на встречу с адмиралом Кокберном.
— Какую встречу? Кто такой Кокберн?
— Адмирал сэр Джордж Кокберн. Он и его корабль «Нортумберлэнд» ждут в Плимуте, чтобы отвезти вас в ваш новый дом на маленьком острове Святой Елены в Атлантическом океане. Слышали про такой?
Бонапарт отступил на два шага, едва не упав в розовый куст. Он повернулся, но в бельведере был только один вход и там стояла Аннели, нацелив ему в грудь пистолет.
Генерал медленно повернулся к Эмори. На его лице не было и тени страха. Глаза свирепо сверкали, рот искривился в мрачной улыбке.
— Значит, они послали своего морского ястреба, чтобы поймать орла? Забавно! — Улыбка исчезла, взгляд стал зловещим. — Зря я не позволил Кипи убить тебя.
— Мы все крепки задним умом.
К ним подошел Шеймас, потирая поцарапанные пальцы.
— У этих мерзавцев челюсти — как наковальни, но теперь все они связаны и не будут кричать, пока не сожрут кляп. Сир… — Он дотронулся до виска по привычке, хотя обращался к Эмори. — Люди пошли к лодке, скоро совсем стемнеет.
— У меня миллионы, — тихо сказал Бонапарт. — Половина богатства умерших аристократов, чем я готов поделиться с вами, Олторп. А золота и драгоценных камней столько, что они не уместятся на вашем корабле.
— У меня есть золото и драгоценности, сир. Хватит на две жизни. Кроме того, я обещал жене раз и навсегда покончить со своим темным прошлым и не хочу ее разочаровывать.
Бонапарт посмотрел на Аннели, на пистолет в ее руке. Плотно сжал губы и заложил руки за спину. Аннели могла поклясться, что он слегка кивнул, отдавая должное ее красоте и смелости.
— Я хотел бы попрощаться с моей семьей. Эмори покачал головой.
— Боюсь, это невозможно.
— Мой сын скоро приедет в Мальмезон… — Его глаза блеснули. Быть может, он сожалел об упущенных возможностях, о славе, которая могла к нему вернуться, если бы не этот новый жестокий поворот судьбы. — Пять дней, — прошептал он. — Всего пять дней. Ах, ну что же… — Он посмотрел на Эмори и улыбнулся. — Вы сказали — Святая Елена? Я не бывал там, но очень надеюсь на английское гостеприимство. По крайней мере на это время.
С этими словами Бонапарт направился к реке. Шеймас и два офицера последовали за ним, держа дистанцию в несколько шагов. Аннели опустила пистолет и с облегчением вздохнула.
— Это все? Как просто! А что он имел в виду, сказав «на это время»?
Эмори вытер салфеткой пудру с лица, взял у Аннели пистолет и опустил курок.
— Видимо, Бонапарт не собирается оставаться в заточении дольше, чем в прошлый раз. Впрочем, — Эмори оглянулся, — он наверняка сейчас обсуждает с Шеймасом этот вопрос.
Аннели удивленно подняла брови.
— И как поведет себя Шеймас?
Эмори невольно опустил взгляд на пистолет.
— Половина сокровищ континента… Заманчивое предложение.
— Ты же устоял, — сказала она.
— У меня есть такое сокровище, как ты, — ответил Эмори. — А его хватило бы на десять жизней.
Аннели перестала кружиться и теперь стояла посреди зимнего сада, вытянув руки и откинув назад голову. Слегка задыхаясь, она все еще улыбалась, когда увидела в дверях Флоренс, опиравшуюся на свою трость. На лице ее было написано восхищение.
— Это из-за солнца, — смущенно сказала Аннели, опустив руки. — Платье стало пестрым.
Она расправила складки на белом муслиновом платье. Солнечные лучи, проникая сквозь цветное стекло, окрасили его во все цвета радуги.
— Выходит, усилия Уиллеркинза были не напрасны? Аннели огляделась. Из деревни привезли целую армию слуг, чтобы привести в порядок зимний сад, бальную залу, гостиные и дюжину спален для гостей. Как и пообещал Эмори, в Уиддиком-Хаусе собирались вторично праздновать свадьбу, на этот раз с подобающей пышностью. Устройство церемонии взял на себя Стэнли, брат Эмори. Ждали лорда Уэстфорда, который собирался приехать из Лондона. Прошел слух, будто регент изъявил желание прибыть на несколько дней в Торки подышать свежим воздухом. Беда, которая могла обрушиться на страну, осталась в тайне, однако регент выразил благодарность Эмори и членам команды «Интрепида». Им принесли извинения, а лондонские газеты сообщали, что капитан Эмори Сент-Джеимс оказался настоящим героем, патриотом своей страны И внутри дома, и вне его все чистили, мыли, стараясь придать террасам и садам былую элегантность.
— Пришло известие о том, что к ужину приедут твои родители. Я с нетерпением их жду, как и Милдред. Они советуется с призраком своего покойного мужа, прежде чем приготовить то или иное блюдо, — сообщила Флоренс — Мужа?
— А ты разве не знала? Я как раз молюсь, чтобы он не посоветовал ей снова положить побольше фенхеля в рубец.
— Мама терпеть не может рубец.
— Знаю. И приказала Милдред приготовить побольше Если повезет, твоя мама свалится в постель до того, как мне придется силой заставить ее есть. Слава Всевышнему, что Люсиль Олторп не выходит из дома с тех пор, как вернулась из Лондона, не то я бы ей показала! И как только твой муж не придушил ее? Где он, кстати говоря?
— Он все утро провел с Артуром, — сказала Аннели. — Я видела их недавно на яблоне.
— Говорят, он пообещал взять его на борт «Интрепида», когда корабль переоборудуют.
Аннели кивнула.
— Эмори хочет отвезти его к вороньему гнезду, чтобы он почувствовал настоящую высоту. Я как-то была там, так у меня дух захватило от окружающей красоты.
— Наверное, он тебя там целовал, — предположила Флоренс и, заметив, как покраснела Аннели, добавила:
— Неудивительно, что у тебя захватило дух, дитя мое. Помню, как занималась этим однажды на крыше конюшни: мне казалось, что я парю в облаках.
— На крыше? — Аннели ушам своим не поверила.
— Да. Мы чуть шеи себе не сломали, зато как это было чудесно! Стояла жара, и его мускулистое тело блестело от пота Я принесла ему прохладительный напиток, а там пошло-поехало, мои юбки взлетели вверх и… — Она слегка пожала плечами и повернулась, когда вошел Уиллеркинз с огромным букетом красных роз. Флоренс стукнула его тростью по ноге. — Куда это ты несешь?
