— Нет-нет, как вы можете так говорить? — воскликнула она со слезами на глазах. — Я приехала в Лондон, чтобы сделать выгодную партию, и попросила, чтобы вы женились на мне, потому что у вас большое состояние. Как вы можете жениться на такой непорядочной женщине?
— На непорядочной я, конечно, не женился бы, — ответил он. — Но вы разве забыли, что я первый сделал предложение, а вы отказались? Если вас интересовало только состояние, тогда я не могу понять, почему вы сделали это. Мне казалось, что вы не совсем равнодушны ко мне. Обдумав все, я решил немедленно встретиться с вашими родителями. И не жалею об этом, потому что прекрасно провел время в доме вашего отца. А еще у меня был долгий разговор с вашей мамой. Кстати, вы очень похожи на нее. Пожалуй, даже больше, чем ваши братья и сестры, хотя все они очень симпатичны. Так вот, я поговорил с вашей мамой, и у меня появилась надежда. Из разговора я понял, что вы неравнодушны ко мне.
— Но я никогда не писала маме или Софии о том... о том, что... я неравнодушна к вам! — невольно воскликнула Арабелла.
— Не знаю, почему, — сказал мистер Бьюмарис, — но мама и София совсем не удивились моему визиту. Может быть, вы часто упоминали обо мне в своих письмах, или леди Бридлингтон намекнула вашей маме, что у меня серьезные намерения.
При упоминании о крестной Арабелла вздрогнула и воскликнула:
— Леди Бридлингтон, Господи! Я оставила ей письмо на столике в холле... И все рассказала... о том, как ужасно поступила... и просила простить меня!..
— Не волнуйтесь: леди Бридлингтон прекрасно знает, где вы. Вообще, она мне очень помогла, особенно, когда я собирал те вещи, которые могли пригодиться вам во время этого короткого визита в дом моей бабушки. Она пообещала, что этим специально займется ее служанка, когда мы будем слушать концерт. Я уверен, что и своему сыночку она уже сказала, чтобы он в завтрашнем бюллетене новостей поискал объявление о нашей помолвке, а также сообщение о том, что мы отправились с визитом к герцогине Уиганской. Будем надеяться, что когда мы вернемся, страсти вокруг нас поутихнут, наши друзья и знакомые успокоятся. И еще я очень хочу, чтобы мы как можно скорее отправились вместе в Хейтрам. Полагаю, вам бы хотелось, чтобы ваш отец обвенчал нас? Дорогая, чем вызваны эти горькие слезы? Я что-нибудь сказал не так?
— О нет! — всхлипнула Арабелла. — Только я не заслуживаю такого счастья. Ведь я... всегда была неравнодушна к вам, но... старалась подавить в себе это чувство... Ведь я... думала, что я... для вас всего лишь очередной несерьезный роман.
Мистер Бьюмарис обнял ее и поцеловал. Арабелла, положив руки на отвороты его элегантного камзола, зарыдала у него на груди. Никакими словами мистер Бьюмарис не мог успокоить ее: девушка плакала еще горше. И тогда, исчерпав весь свой запас утешений, он сказал, что, несмотря на всю любовь к ней, не позволит портить его любимый камзол. Арабелла наконец улыбнулась. Он вытер ей слезы и снова поцеловал. Она немного успокоилась и села на диван рядом с ним. Мистер Бьюмарис подал ей молоко, заметив при этом, что если она не выпьет его, миссис Уотчет будет очень недовольна. Арабелла снова улыбнулась, и, отпивая молоко небольшими глотками, проговорила:
— Значит, папа дал согласие! Что же он сказал, когда узнал обо всем? Как вы ему объяснили?
— Я сказал ему правду, — ответил мистер Бьюмарис.
Арабелла чуть не выронила стакан.
— Всю правду? — в отчаянии пролепетала она.
— Да, всю, кроме того, что касается Бертрама. Его имя даже не упоминалось в разговоре. А Бертрама я предупредил, чтобы он ни в коем случае не рассказывал о своих приключениях. Мне очень понравился ваш отец, и он, конечно, не заслуживает такой душевной травмы. Я рассказал ему правду о нас.
— Он был очень недоволен мной? — тихим голосом спросила Арабелла.
— Он был немножко расстроен, — признался мистер Бьюмарис. — Но когда понял, что вы никогда не пошли бы на это, если бы не услышали случайно мои высокомерные слова в разговоре с Флитвудом, смягчился и даже сказал, что моей вины здесь гораздо больше.
— Правда? — недоверчиво спросила Арабелла.
— Пейте молоко, дорогая! Конечно, правда. Мы с вашей мамой быстро доказали ему, что это по моей вине Чарлз разнес по всему городу слух о вашем наследстве. А опровергнуть его потом вы просто не могли — ведь никто об этом не спрашивал. Наверное, он пожурит вас немножко. Но я уверен, что вы уже прощены.
— А вас он тоже простил? — испуганно спросила Арабелла.
— Конечно! Я был прощен почти сразу. Вы удивлены? Мы с ним проговорили целый вечер в его кабинете. Этот разговор доставил мне огромное удовольствие.
Арабелла не верила своим ушам. Она не могла представить себе папу и Несравненного, мило беседующих друг с другом.
— Сэр... о чем... о чем же вы говорили?
— Мы обсуждали некоторые аспекты книги Вульфа «Введение в изучение гомеровского вопроса», которую я увидел на его книжной полке, — спокойно ответил мистер Бьюмарис. — Я сам в прошлом году в Вене приобрел себе экземпляр и заинтересовался теорией Вульфа о том, что у «Илиады» и «Одиссея» был не один автор.
— Значит... книга об этом? — спросила Арабелла.
Он улыбнулся, но постарался ответить как можно серьезнее.
— Да, об этом. Ваш отец, конечно, лучше разбирается в таких вопросах, так что разговор пошел мне на пользу.
— Вы правда получили удовольствие? — Арабелла была поражена.
— Правда! И немалое! Ведь я интересуюсь не только светскими развлечениями, но и люблю содержательные разговоры. А еще я получил огромное удовольствие, играя в лотерейные билеты с вашей мамой, Софией и другими детьми.
— Этого не может быть! — воскликнула Арабелла. — Вы шутите! Вы бы умерли от скуки!
— Ничего подобного! Разве можно умереть от скуки в такой замечательной семье! Кстати, мы должны помочь Гарри в его прекрасном стремлении стать вторым Нельсоном, если ваш дядя ничего не сделает. Не тот мифический дядя, после смерти которого к вам перешло огромное наследство, а настоящий, ныне здравствующий.
— О! Прошу вас, не говорите больше об этом наследстве! — взмолилась Арабелла.
— Придется говорить, — возразил мистер Бьюмарис. — Дело в том, что к вам, конечно, часто будут приезжать ваши родственники — погостить. Мы же не сможем всех их выдавать за наследников. Так что вашу легенду надо сохранить. Мы с вашей мамой — она очаровательная женщина! — решили, что этот мифический дядя сослужит нам хорошую службу. И еще мы, конечно, договорились, что нет никакой необходимости — да и вообще, это вряд ли было бы разумно — рассказывать об этом вашему папе.
— Нет-нет, он не должен этого знать! — поспешно сказала Арабелла. — Он будет недоволен. Когда он сердится на нас... О! Только бы он не узнал о Бертраме! И как было бы хорошо, если бы Бертрам сдал экзамены в Оксфорд! Но я боюсь, что он провалится, потому что...
